Разорвать тишину

Пролог

Ника сидела на пассажирском сиденье черной Audi Q7 и нервно теребила ремешок сумочки, временами опуская солнцезащитный козырек, чтобы посмотреть в зеркало. Только бы не разреветься! Только бы он не увидел ее слез. Пусть она будет давиться ими, лишь бы не показать своей слабости.

Взгляд то и дело невольно возвращался к крыльцу загородного особняка. Ника молилась, чтобы двери поскорее открылись. Хотелось увидеть Ивана. Его улыбку… Как тогда… несколько месяцев назад.

Двери, наконец, распахнулись, и на выложенную мелким гравием дорожку ступил Иван. Напряжен, словно струна, руки сжаты в кулаки, и даже темная щетина не скрывает, как нервно дергаются желваки на скулах. В глазах злость. Нет, даже не злость. Ярость! Но ведь Ника знала, что ждет ее впереди. Знала это, когда писала ему сообщение. Просто выхода другого не было.

Иван размашистым шагом приближался к своей машине, не отрывая взгляда от бледной девушки, забившейся в угол салона. Он горько усмехнулся, отлично понимая, что сегодня держать себя в руках не сможет.

Ника заметила его усмешку. Именно она стала причиной той дрожи, что волной прокатилась по всему телу. Возможно, это был простой человеческий страх. Но даже он не мог отвлечь Нику сейчас: она, как голодная волчица, глазами пожирала широкоплечую фигуру некогда любимого мужчины.

Идеал! Несмотря ни на что, просто идеал! Смотришь на него, и дух захватывает. От таких обычно кружится голова и путаются мысли. Из-за таких девушки с моста прыгают и вены режут. Ника не стала исключением. Нет… не прыгала и не резала. Он смог вскрыть ей вены и лишить кислорода одними лишь словами. Да, он такой. Если любит, то до беспамятства, а если ненавидит…

Ника смотрела в горящие яростью карие глаза и понимала: он молчать не будет. Все выскажет! Особенно когда увидит ее припухшую скулу. Причем вытащит на поверхность абсолютно все. И от этого по коже пробежал холодок. Потому что вспоминать не хотелось. Хотелось просто забыться. Уснуть надолго. А лучше навсегда. Ведь каждый день без него стал сном. Ночным кошмаром. После которого и рада бы проснуться, но желание умереть перевешивает…

Иван нервно дернул на себя дверь автомобиля и быстро устроился на водительском месте. Бросил взгляд в сторону своей спутницы и усмехнулся.

– Ну, что, Ника? Задницу так и тянет на приключения? – Ирония, пропитанная гневом, полностью выдавала его состояние, но ему было плевать. Пусть знает, как он зол, что он в бешенстве, что башку хочет ей оторвать, закопать где-нибудь в этой березовой роще слева от машины, чтобы никто и никогда больше к ней не прикасался.

А девушка сидела и молчала. Не знала, что сказать. Сама не понимала, какого черта сюда приехала. От скуки?

– Повеселилась? Оторвалась? – Ваня так резко завел машину, что та дернулась с места. Ника вжалась в сиденье, только успевая наблюдать, как крепкая мужская рука переключает рычаг коробки передач. Первая, вторая, третья… А когда выехали на трассу, ведущую к городу, и до шестой добрался.

– Да, – зло выплюнула она, не зная, как еще прикрыть свою глупость. Рукой ухватилась за ремень безопасности и потянула на себя. Посмотрела на Ваню и уже не смогла отвести взгляд. Как забыть? Как выбросить из головы те счастливые минуты, что их связывали? Как разорвать ту нить, что так крепко связала их, переплела не только тела, но и души?

Иван пытался сосредоточиться на дороге, но кожей чувствовал, что она смотрит. Только она могла так смотреть. Только от ее взгляда дрожь пробегала по телу, и кости ломило от желания прикоснуться. Впервые в жизни испытывал такой водоворот чувств. Раньше стоило улыбнуться, и весь мир у его ног. А с Никой такая схема не работала. Стоило поймать ее взгляд, как она сразу отворачивалась. Не нравилось, что ловил ее на этом занятии, как преступницу. А в нем кровь закипала от возбуждения, когда понимал, что небезразличен ей. Что реагирует она на него так же дико, как он на нее.

– Можно узнать, какого хр*на ты там делала в час ночи? – бросил Иван, с трудом отгоняя от себя ненужные мысли, избавиться от которых никак не получалось. Плотно сжал губы, пытаясь взять себя в руки, чтобы руль не сломать, или еще хуже – её не сломать. Пополам. От безнадеги и злости. И самому не сломаться бы. – Что ты там вообще забыла?!

– Я не обязана отчитываться перед тобой. Мы с тобой друг другу никто, – резко ответила Ника и сразу же прикусила язык, стоило Ване перевести на нее удивленный взгляд.

– Ах вот как? Что же ты Виталику своему не написала? То есть вытаскивать твою задницу из д*рьма должен я, а отчитываться перед ним будешь? – Ваня скользнул взглядом по полуприкрытой груди, которая при каждом вздохе резко вздымалась, посмотрел на стройные голые ноги под короткой юбкой. В голове сразу всплыли воспоминания, как она этими ногами обхватывает его торс, пока он, как безумный, вдалбливается в ее податливое тело. Оба вспотевшие. Лишенные рассудка. И… любящие…

Гнев затуманил взор, когда вдруг понял, что в таком виде она поплелась в эту глушь… к друзьям, мать её! Наслаждается жизнью!

Перевел взгляд на дорогу, но перед глазами так и мелькал калейдоскоп из картинок общего прошлого. Как, оказывается, легко все потерять. Все, что казалось важным и существенным, стало вдруг… прошлым. Его Ника – теперь не его. Его бешеный коктейль. Теперь другой наслаждается ее взрывным темпераментом, теперь другому она «наркотит» кровь…

Отпустил. Да, именно так. Не смог смириться. Только вот из сердца не смог выбросить. Это как из груди его вырвать, как душу вытянуть из тела. Просто нереально! Больно…

А Ника молчала. Не знала, что ответить. Про Виталия говорить не хотелось. И думать тоже. Потому и обратилась именно к нему, к своему Ване. Пусть это глупо, но она до сих пор называла его своим. Просто по привычке при воспоминании об Иване она мысленно добавляла «мой». Привычка. Не более…

– Мог бы не приезжать, если так трудно без лишних вопросов отвезти меня домой. И вообще мог мое сообщение удалить, не читая, – прошептала и сердце дрогнуло. Разве можно ехать и молчать, когда все внутри кричит от отчаяния. Когда изнутри просто ломает от боли, от осознания, что они сами виноваты в том, что имеют. Не он, не она. Оба!

– Ну и с*ка же ты. – Больше ему нечего было сказать. Злость внутри закипала с неимоверной силой, отдавая в мозг команды, которые Иван рьяно пытался игнорировать. Много чего хотелось поднять на поверхность: и сегодняшний случай, и прошлое, но понимал – пока лучше молчать. Пока не прибудут на место. Там его уже никто не остановит. Ни она, ни война, ни апокалипсис.

Так и проехали весь путь до города. Молча. Напряжение в салоне нарастало. Оба это чувствовали. Всеми фибрами души молясь, чтобы никто не разорвал тишину. Пусть все остается как есть.

Он молчит, но слышит стук ее сердца и неровное дыхание. А она ловит его запах и вбирает в себя. Чтобы утром было что вспомнить. Было ради чего день прожить. А потом снова все потеряет смысл.

Но при въезде в город нервы сдали окончательно. Ника уже не могла молчать. Не могла держать в себе все, что так и рвалось наружу. Хотелось реветь белугой, а еще больше бить кулаками по полу… как в детстве. Только проблемы это не решит. И их отношениям уже не поможет. Не поможет… никогда…

Девушка расстегнула тонкие ремешки на босоножках и забралась с ногами на сиденье, прижав колени к груди. В глазах защипало. Тяжело вздохнула, пытаясь справиться с приближающейся истерикой, но одна слеза все-таки скатилась по щеке, задержавшись на какое-то время на губах, обжигая кожу.

– Я не могу так больше, – прошептала еле слышно, качая головой. Но Иван без труда расслышал каждое слово, потому и не повернулся в ее сторону, отлично понимая, что она имеет в виду. – Не могу. Ты сам виноват, что так все получилось. Сам виноват. Почему она? Почему? Зачем? Неужели ты не знал, что она сразу же мне все расскажет? Неужели думал, что будет молчать? Почему она? Вань, почему не выбрал другую, от которой я хотя бы ничего не узнала? Просто жила бы себе спокойно, не зная ничего! Просто жила бы, думая, что ты только мой.

Обхватив колени руками, Ника, словно в трансе, раскачивалась из стороны в сторону. Перед глазами пелена от невыплаканных слез. Внутри невыносимая боль. Она никогда не поймет его, никогда не простит. И он не простит ее. И от этого хотелось выть в голос…