Как я встретил

— Иногда полезно, когда тебя грабят. Отель прогнулся и предоставил нам с Серёгой шикарные апартаменты. В знак компенсации за моральный и материальный ущерб.

Юля шла рядом, разглядывая красивый интерьер, она ещё не знала, что ему скажет и как предложит помощь. Подумала, что когда они придут, то слова найдутся сами.

— Ну, в общем отель правильно сделал. По-человечески.

— Ну да, — они подошли к двери, Тимур провёл электронным ключом и открыл дверь, пропуская вперёд Юлю:

— Проходи, — сказал, бросая на столик связку ключей, карточку, чёрное портмоне. Снял мокасины и босиком прошёл внутрь. — Выпьешь что-нибудь?

Юля тоже сняла босоножки и, осторожно ступая по-мягкому ковролину, пошла на его голос. Зашла в гостиную — он был огромен. В мягко-кремовой гамме была мебель, в вазах букеты, но не розы, а какие-то полевые цветы, похожие на те, что они видели, когда ездили на Мангуп. На полу пушистые ковры…

— Нет, пить не буду, спасибо. Или нет, — передумала она, — налей немного, если есть что-то не очень крепкое.

— Мартини устроит?

— Да, отлично, только немного.

— Хорошо.

Он плеснул в бокал прозрачную жидкость и подошёл к ней.

— Держи.

Юля взяла большую рюмку из его руки и чуть-чуть отпила.

— Так что ты тут делаешь?

Он задал вопрос, которого она боялась. Ей так не хотелось выглядеть глупой, но именно так она сейчас и выглядела. Щёки полыхали — то ли от спиртного, то ли от того, что он рядом… Юлька набрала воздух в лёгкие и ответила:

— Света мне сказала, что у вас проблемы с денежным переводом. И что нужны деньги на билеты, — открыла сумку и вытащила из неё конверт. — Здесь тридцать тысяч. Это всё что у нас осталось. Нам уже в общем всё равно, а вам они пригодятся.

Протянула конверт Тимуру. Он денег не взял, присел на краешек стола и сделал ещё глоток из своего бокала, а она так и стояла с протянутой рукой и конвертом в ней и не знала, что делать дальше.

— Ты предлагаешь мне денег?

— Ну, если бы у меня было два билета, то…

— Хорошо, — Тимур резко встал, — я приму твою помощь, но с одним условием. О господи, только не делай такое лицо! Я не секс тебе навязываю. Это было бы слишком хорошо: и деньги и удовольствие в одном лице.

Юля вздохнула.

— А что тебе нужно?

— Ты мне должна медленный танец.

Юля удивилась:

— Мы будем танцевать? Здесь? Без музыки?

Тимур усмехнулся, подошёл к шкафу, открыл его. Там оказался музыкальный комбайн.

— Нет, конечно. Какую музыку ты любишь?

Юля допила мартини, подумала, что не отказалась бы ещё от бокала для храбрости.

— Хорошую.

Тимур опять усмехнулся:

— Например?

— Ну, например, Джорджа Майкла.

— О, даже так… А какую песню?

— «Cowboys and Angels».

— Какую? — удивился Тимур. — Признаюсь удивлён. Я думал, что ты назовёшь "Last Christmas", ну или "Jesus To A Child". Интересный выбор. А ты знаешь о чём эта песня?

— Ну, уж точно не о ковбоях и ангелах.

Тимур рассмеялся и посмотрел на Юлю так по-доброму, что она немного расслабилась.

— Нет. В каком-то его интервью читал, как он назвал эту песню метафорой мужчины и женщины. Она про «перетягивание каната», которое происходит между ними, о том, как отношения «скользят» в самых разных направлениях. Но всегда есть кто-то кто контролирует ситуацию.

Нажал кнопку и из невидимых колонок зазвучала прекрасная музыка и мягкий голос. Тимур подошёл к Юле, забрал конверт из её рук, положил на стойку, взял у неё пустой бокал, поставил на стол…

— Эта песня о нас. О тебе и обо мне. Как считаешь? — он взял Юлю за талию и чуть придвинул к себе.

— Я не знаю, — чуть слышно ответила она, — я не сильна в английском.

— Да при чём тут английский, девочка моя… — Его взгляд задержался на половинке сердца у неё на груди. Он взял безделушку, повертел. — Его подарок?

Юля кивнула и вытащила кулон из мужских пальцев.

— Миленько.

Они почти не двигались, музыка лилась, а они стояли и танцевали друг у друга на нервах.

— Зачем ты пришла? Надела этот дешёвый оберег… Думаешь он тебе поможет?

Вдруг пересохло в горле. Юлька облизнула губы и почувствовала, как выступила испарина на лбу, хорошо, что у неё чёлка и Тимур этого не видит.

— Я принесла деньги, хотела помочь, — еле выдавила из себя. Тимур тихо рассмеялся.

— Ты думаешь я в это поверю? Деньги всего лишь повод, не так ли? Так что ты хотела на самом деле?

— Я хотела извиниться…

— За что? Как козёл, тут я с тобой совершенно согласен, повёл себя я, а извиняться собралась ты…

— Мне не нужно было соглашаться на твою авантюру и не обращать внимания на тех баб.

Он прижался лбом к её голове. Обнял.

— Тебе не нужно было идти в тот день играть в волейбол. Покажи синяк.

— Зачем? — шёпотом спросила она.

— Хочу посмотреть. Жалко что ли? — он попытался отодвинуть ворот платья, но ничего не увидел. — Не видно. Да, не бойся, не съем я тебя.

Юля чуть отодвинулась и, расстегнув несколько пуговок, повернулась спиной. Тимур раздвинул ткань и увидел единорога. Его рука замерла, а потом она почувствовала, как пальцы касаются всё еще больного места.

— Светлана придумала?

— Да, — ответила Юля и, повернувшись к нему лицом, попыталась застегнуть пуговки. У неё это получалось плохо, руки дрожали, она нервничала. Нужно бежать. Бежать, иначе случится катастрофа…

Песня закончилась. Юля сделала шаг назад.

— Мне пора. Спасибо за танец.

Сделала ещё шаг. Взяла сумку с кресла, перекинула через плечо.

— И вообще, я хотела ещё сказать "спасибо" за чудесно проведенные дни, — чуть суетясь, проговорила она, отступая назад. Тимур шёл за ней.

— Столько приятных воспоминаний останется после этого лета. Это был самый замечательный отпуск.

Юля быстро надела босоножки, взялась за ручку двери и услышала:

— Останься.

Не оборачиваясь, выскочила в коридор и захлопнула за собой дверь. Прислонилась к стене, стараясь успокоить своё сердце, которое шептало "Вернись", а разум вопил что есть мочи "Беги!"

Слёзы текли по щекам, она опустилась на пол. Вдруг открылась дверь.

— Что же ты творишь, мать твою!? — Тимур резко поднял её с пола и, подхватив на руки, занёс обратно в номер. Сумка полетела куда-то, босоножки тоже. Юлька поняла, что находится в какой-то полутёмной комнате, а он всё ещё держит её на руках. Потом почувствовала, что уже стоит, но Тимур всё равно держит её. А потом она почувствовала его губы.

Он жадно целовал везде, где мог дотянуться. Поцелуи жгли. Юля задыхалась, а Тимур обхватил её голову руками и прижался к губам, не давая ей сделать вдох. Он мял, прикусывал губы. Их языки сплелись. Когда до него дошло, что она отвечает на поцелуй, дёрнул застежку платья и пуговки посыпались на пол. Сорвал платье и с силой прижал к стене.

Отодвинулся на расстояние вытянутой руки, чтобы хоть немного отдышаться. Вдруг увидел снова этот кулон, рванул его и выбросил в никуда. Они смотрели друг на друга в полутьме, прислушивались к сумасшедшему дыханию друг друга.

— Столько времени потеряли, идиоты… — просипел Тимур, шагнул к Юле, подхватил её, так, чтобы она смогла обхватить его ногами и понёс к огромной кровати. Осторожно положил, потом подошёл к окну и раздвинул шторы. В комнату проник лунный свет, через открытое окно доносился шум моря. Тимур встал в изножье кровати и медленно снял футболку.

— Что ты любишь? — спросил он. Юля закрыла лицо руками:

— Ты меня пугаешь…

— Тогда, если что не так — говори, договорились?

— Хорошо, — выдохнула она. Он навис над ней, потом поцеловал, взял за запястья, завёл руки за голову, и начал мучительный, полный чувственности путь вниз. Он целовал её руки, потом шею…

— У тебя ещё единороги есть? — спросил с усмешкой. — Почему-то мне хочется тебя кусать. Не знаешь почему?

— Я не знаю, но, пожалуйста, не кусай, это очень больно.

— Хорошо, но не обещаю, что удержусь… Я постараюсь не больно…

Тимур отпустил её руки, медленно стянул лямки бюстгальтера с плеч, целуя чуть заметные следы от невесомых бретелек. Почувствовал, как тонкие, нежные пальчики дотронулись до его волос, а потом, как вцепились в них. Он наполовину стянул ткань с груди.

— Идеальны… — выдохнул и коснулся языком. Она выгнулась дугой и нежный стон сорвался с её губ, а он продолжал целовать грудь, сначала одну, затем другую.

— Я не прощаюсь… — сказал им и стал спускаться ниже. Прошёлся губами по рёбрам, слегка прикусывая то тут, то там, прижался лицом к животу.

— Как же мягко… — пробормотал едва слышно.

Что-то ещё говорил на каком-то языке, но Юля не могла разобрать что именно, не понимала ни единого слова и вообще не понимала, что происходит, да и не хотела понимать. Она только чувствовала его горячее дыхание, неистовый язык, обжигающие губы и руки, такие чуткие, ласковые, а ещё слышала его голос…

Он спускался всё ниже и ниже, она вздрагивала от ощущения его касаний на своём бедре, потом он заставил её изогнуться простым поцелуем в подколенную ямочку…

— Юлька, ты потрясающая, потрясающая… — шептал он, чуть развёл ноги и продолжил медленно целовать внутреннюю поверхность бёдер. Он поднимался всё выше и выше, не торопясь, стараясь продлить чувственное истязание и при этом не позволяя ей сорваться в пропасть, каждый раз приказывая:

— Ещё рано, я скажу когда.

И у неё как-то получалось слушаться его. Скажи он ей сейчас "пойди и спрыгни вниз" она бы не задумываясь это сделала.

— Нет, Олег, нет! Не надо! — вырвалось у Юльки, когда она ощутила его язык на кружевной ткани трусиков. А потом вдруг стало тихо и жутко.

— Кто? — взвился Тимур. Вспыхнул свет. — Как ты меня назвала? Какой я тебе Олег, мать твою!? — заорал он.

Юля тяжело дышала, потом закрыла лицо руками и сжалась в комок.

— Прости, прости меня… И не кричи, прошу.

Тимур метался по комнате, словно раненый зверь.

— Не кричать?! Да я готов тебе шею свернуть, так что лучше заткнись.

Юля потянула на себя белоснежную простыню, пытаясь прикрыться. Она уткнулась в колени и начала тихонько плакать, а потом почувствовала, как Тимур швырнул в неё платье:

— Проваливай, пока я не трахнул тебя, как последнюю шлюху.

Тимур стоял к ней спиной, возле открытого окна и пытался взять себя в руки. Внутри всё выворачивало от бешенства. Он не рисковал поворачиваться, боясь, что может не сдержаться и силой взять то, что так хотел.

Слышал, как она встала с постели, как зашуршало платье, как она вышла из комнаты, подняла сумку с пола, схватила босоножки и закрыла за собой дверь. Тихо-тихо.

Схватил какую-то вазу, стоявшую рядом на столике и со всей силой швырнул в огромное зеркало на стене. Громил спальню с такой яростью, что в ней не осталось ничего целого. А потом вдруг его взгляд зацепился за фигню на полу в виде половинки сердечка. Поднял её и сжал в кулак.

***

— Продолжается регистрация на рейс Симферополь-Москва…

Сергей посмотрел на часы:

— Dónde están? El registro finalizará pronto. (— Где они? Скоро регистрация закончится)

— Dios sabe, qué pasó con el auto? (— Чёрт знает, может что с машиной случилось?)

Они продолжали всматриваться в лица входящих в терминал людей. Девушек не было.