Укроти моего зверя

Глава 9. Мама, за что ты так со мной?

Утром Ермаков уехал в четыре часа, похоже, что он всю ночь не спал. Аня тут же собралась, благо вещей не так много и денег у неё почти нет, взяла карточку Антона, вызвала такси, и сбежала на вокзал. На первой Ласточке, среди немногочисленных ранних пассажиров села в тёплом вагоне и уснула.

— Мам! Аня вернулась! — крикнул Саша с порога, когда сестра позвонила в дверь.

— Что так внезапно? — Леся холодно встретила дочь.

— Саша, сделай одолжение, пойди к бабушке, нам с мамой надо очень серьёзно поговорить! — Аня изменилась, так похожа на мать, такой же тон голоса, не терпящий возражений, брат тут же оделся и выбежал из подъезда.

— Что за тон? Кто тебе позволил так общаться с нами?

— Мама, ты ужасный человек! Я даже не знаю, как тебя назвать, за всё, что ты со мной сделала! Понимаешь? Ты хоть понимаешь? Как ты испортила мою жизнь? — закричала Анна на мать, впервые и уже ничего не могло её остановить.

— Как ты смеешь?

— Ты мне дала такое право, своей ненавистью.

— Да, что такое случилось? — Леся впервые сделала шаг назад, уступила.

— Я его нашла!

— Кого? Ермакова? — мама села на кушетку у порога.

— Да, представь себе, огромный, красивый мужчина, я в него влюбилась, а знаешь почему? Он тебя только поцеловал, а ты — курица, даже не поняла, что у тебя были месячные, он к тебе только прикоснулся, он же боготворил тебя! Это он запугал компаньона папы Димы, который хотел нас кинуть. Антон, все эти годы присматривал за нами, он нас спасал и не раз! А ты со своей злобой, мне жизнь испортила, папочку в могилу загнала, меня лишила брата и семьи, заявив, что Дима не мой отец! Вот, теперь живи с этим, если сможешь!

— Ты врёшь? Этого не может быть. Он подонок, я его ненавижу.

— Да, ненавидишь, как же! Только магазины твои, это его старания, и вообще всё. По миру бы пошли, если бы он нас не прикрывал. Не могу с тобой больше находиться. Специально приехала, сказать тебе правду в глаза, чтобы ты поняла, что этот мужчина не виноват, всё это ты! Не надо было его пускать домой и дразнить! Ты играла с ним, доигралась, а расплата на мне?

— Иди молись на него! Дура, — закричала Леся, но тут же замолчала, словно увидела приведение. Зажала рот рукой и завыла.

— Вот и я также всю жизнь выла, от твоих тычков, побоев и ненависти! Не могу больше. Уезжаю, куда первый поезд будет, прощай, не ищи!

Аня выбежала из квартиры, захлопнула дверь и только на улице смогла вдохнуть, слёзы душили.

— Аня, Аня, подожди, — Вера стояла у своего подъезда. На неё жалко смотреть, бабулечка плачет.

— Прости, не могу её видеть, она чокнулась на этом изнасиловании, а ничего не было. Моей вины нет в том, что случилось! Папа Дима — мой родной отец, понимаешь, — Аня обняла бабушку и тоже заплакала.

— Я это знала, сердцем чувствовала, но сердце же не документ и не улика. Пошли домой, со временем всё пройдёт.

— Не могу, не могу видеть её и эту ненависть ощущать, задыхаюсь.

— Женщина твоя звонила, просила передать, что хозяин волнуется, ждёт тебя. Может, вернёшься к ним.

— Ольга Михайловна?

— Да, Ольга. Антон себе места не находит, себя винит. Не мучь ты их, вернись, — бабушка обняла Аню и перекрестила.

— Кроме них, у меня и людей-то больше близких нет. Господи, так стыдно за всё. Я как попрошайка в родной семье. Всё, не могу, прощай, бабушка.

Аня освободилась от объятий бабушки и медленно пошла обратно на вокзал. В голове стучали молоточки, хотелось лечь и умереть.

До поезда ещё час, она сидела и смотрела на людей, проходящих по вокзалу, надо бы что-то поесть, но кусок в горло не лезет, от стресса она чуть водой не подавилась. В ушах звенело, на сердце смесь противоречий: стыд, раскаяние, что ушла от Назара Павловича, и обида, что Антон оттолкнул её. Она же поцелуем призналась в своих чувствах, а он неистово хочет её и страдает. Но отталкивает. От этого становилось совершенно невыносимо.

Наконец, объявили посадку, Аня как приведение прошла на перрон, села на своё место и позвонила Ольге Михайловне.

— Аня, мы волнуемся за тебя, бабушка всё рассказала, главное, не делай глупости. Тебя наш шофёр встретит, собаки ждут. Держись, всем бывает тяжело, нужно это пройти, а потом будет утро.

— Спасибо Тётя Олечка, вы после бабушки мой самый родной человек. Я держусь. Уже села в поезд, сейчас отходит из Нижнего.

— Вот и молодец. Держись.

Поезд тронулся, Аня убрала телефон.

Звонок.

— Аня, это я! Пока едешь в поезде, подумай, где тебе хочется остановиться. Дело такое, Назар на тебя положил глаз, если ты к нему попадёшь, то я тебя уже забрать не смогу. Мы никогда не сможем быть вместе.

— Ты, вы, сказал, что не можешь быть со мной!

— После того, что случилось с Лесей, я боюсь поспешных отношений, но у меня к тебе настоящие чувства. Понимаешь. Я хотел дать тебе время, чтобы ты не пожалела потом. Не стоит повторять ошибок своей матери.

— Меня током пробивает, когда ты рядом. Моя мать прожила с мужчиной на двадцать лет её старше. Он когда-то ухаживал за бабушкой Верой, но полюбил Лесю. Похоже, что я как раз повторяю её ошибки.

— Анечка, я боюсь на тебя давить. Жду тебя на вокзале, я уже тут. Я даже рад, что забрал тебя от Назара, будет время, и ты сама всё решишь, не обижайся на меня, пойми, я тоже в сложной ситуации.

— Хорошо, я буду держаться, а потом поговорим, как дальше жить.

— Ты в каком вагоне?

— В третьем.

— Если ты передумаешь, то я пойму. Возвращайся к Назару. Но я люблю тебя.

Связь оборвалась. Последние слова Антона выдавили слёзы из её уставших глаз. Как бриллианты покатились по щекам.

— Что мальчик будет встречать? Эх, мне бы ваши годы молодые, — сказал мужчина из соседнего кресла.

— Видели бы вы моих мальчиков, — Аня улыбнулась.