Три месяца на любовь

Наверное, сказанное не совсем соответствовало его ожиданиям, ибо Исаев даже голову на меня поднял, приоткрыв рот буквой «О».

— О как! То есть ты книжки пишешь?

— Пытаюсь.

— И про что они?

— Ну… — в этой части всегда было непросто признаваться, хотя ничего плохо я точно не делала. — Можно сказать, что про любовь…

— А-а-а-а, — протянул он, расплывшись в довольной улыбке. — Это там, где нефритовый стержень, мужское естество и влажное лоно?

— Я смотрю, ты в теме, — не удержалась от подколки.

— А что? Я разносторонняя личность с богатым жизненным опытом.

— О-о-о-о нет, избавь меня, пожалуйста, от своего жизненного опыта.

— Между прочим, зря отказываешься. Могла бы записать и продать за бо-о-о-ольшие деньги.

— Подумаю, — пообещала с серьёзным лицом, поймав себя на мысли, что самообладание вновь вернулось ко мне.

Андрей старательно рассматривал внутренности ноута, периодически залезая туда отвёрткой или ножом, а потом в какой-то момент даже стребовал с меня бутылку водки, которая таки нашлась в одном из моих кухонных шкафов.

***

Сидела, практически не шевелясь, и наблюдала за тем, как он выметает пыль из металлических внутренностей (между прочим, моей кистью для румян), при этом не забывая посмеиваться надо мной:

— Светлана Анатольевна, дышите глубже.

Удивилась.

— Ты запомнил моё отчество?

— Ага, так звали мою географичку в школе. Зверь баба была…

— Я смотрю, ты прям фанат педагогического труда.

— Что есть, то есть. До сих пор уверен, что здоровый на голову человек в жизни в школу не пойдёт работать.

— А как же Ксюшка?

— Она вышла замуж за Пашку и стала многодетной матерью, где здесь адекватность? — придуривался Андрей.

— Я передам ей, — ухмыльнулась. Отчего-то его слова не казались чем-то обидным, возможно, всё дело было в тоне — по-доброму весёлом.

— Передай-передай, — ничуть не смутился он. — Скажи, ты вот тоже из той категории училок, которые доводят детей до нервной икоты и дёргающегося глаза?

— Обязательно. Я же русичка, говоря твоим языком.

— И что, все русички такие лютые?

— Все. Хуже нас только математички…

Андрей всерьёз задумался, после чего кивнул головой:

— Пожалуй, соглашусь с тобой. Мою боялась вся школа, мы её за глаза звали — Питбуль. Как вцепится, так всё… кранты.

— Милые школьные годы, — фыркнула я, не став объяснять, что изнутри всё порой выглядит совсем иначе. Впрочем, и сам Андрей не стремился развивать тему дальше, полностью погрузившись в свою деятельность.

Я же продолжила наблюдать за ним, на этот раз отчего-то сосредоточившись на… его голой спине.

Сейчас, когда паника из-за поломки ноутбука отступила и уже не мешала трезвости мышления, я неожиданно вернулась к вчерашней мысли о том, что он всё-таки мне нравится. Теперь, наслаждаясь открывшимся видом на полуголого Исаева, я имела «счастье» убедиться в правильности своих вчерашних выводов.

Спина у него была красивая: широкие плечи, поджарый торс, узкие бёдра… Андрея тяжело было назвать жертвой фитнеса, но в целом впечатление он создавал более чем… приятное.

Мысленно дала себе затрещину и велела держать себя в руках. Лучше бы он меня по-прежнему бесил. Но удивительным образом раздражение, привычно вызываемое Исаевым, развеялось примерно в то же время, когда мы наблюдали за ссорой Сергея и Лерки. Видимо, общие заговорщические планы сближают.

Чур меня.

— У меня для тебя две новости.

— Хорошая и плохая?

— Тогда три, — поскрёб Андрей свой небритый подбородок. — Первая — ты не умеешь нормально пользоваться техникой.

— Э-э-эй! — возмутилась в сердцах. Так, что я там говорила про то, что он больше меня не бесит? Забираю свои слова обратно!

— Смотри сюда, — указал он в какую-то деталь ноута, — видишь, оплавилось? У тебя шина питания полетела… ещё чуть-чуть, и материнская бы сгорела. А что из этого следует? Что ты хреново пользуешься зарядкой.

— Нормально я его заряжаю.

— Ещё раз, — ткнул он на поврежденную деталь, — оплавилось. А это значит, что что-то не так с напряжением. Например, ноутбук не был включен в сеть питания во время обновления операционной системы.

Здесь я предпочла таинственно промолчать и не краснеть, но Исаев понял всё правильно.

— Значит, было. И не раз.

— Так, а насколько это серьёзно?

— Надо шину менять, иначе полетит вообще всё.

— И сколько это времени займёт?

Он покрутил останки моего китайского друга.

— Что-то в районе недели, скорее всего. Желательно оригинальные комплектующие заказать. А у тебя не самая ходовая модель. И это будет недёшево. Кусков двадцать плюс-минус с тебя в сервисе возьмут…

— К чёрту деньги. У меня нет недели, — скуксилась я, отчаянно придумывая, как бы убедить издательство, что я не совсем курица и со мной можно иметь дело. Самое обидное — полного текста со всеми правками у меня больше не было нигде. На почте лежали какие-то предварительные варианты, но то, что я вынашивала пару недель, было только здесь. — Блин, — заключила я и снова попыталась стукнуться головой о стол, но вновь была поймана Андреем.

— Спокойно, Маша, я Дубровский, — хмыкнул мой гость. Правда, я была настолько расстроена, что не смогла в полной мере оценить его юмор. — Я тут кое-что почистил и замкнул чуть иначе. Какое-то время проработает. Сможешь хотя бы нужные файлы перекинуть. Это поможет?

— Да! — подскочила на ноги. — Да!

Исаева такая реакция позабавила, и он самодовольно велел:

— Тащи флэшку, я пока тут всё обратно соберу.

Через десять минут моя книга и ещё парочка важных файлов были спасены.

— Комп только в ремонт сдай, а то, если так пользоваться будешь, потеряешь вообще всё без права на реанимацию.

— Обязательно! — в клятвенном жесте выставила перед собой ладонь.

— Ну и славно. А теперь настало время расплаты, — объявил торжественно.

Я же ощутила замешательство, подвиснув на какие-то доли секунды, после чего замельтишила по кухне в поисках кошелька и отчего-то предчувствуя накатывающую волну горечи:

— Да, конечно. Сколько я тебе должна?

Он издал непонятный звук, после чего неожиданно поймал за руку. Мужские пальцы обожгли кожу запястья и заставили замереть на месте.

— Думаю, что завтрака будет достаточно, — широко улыбаясь, известил Исаев. Я же во все глаза смотрела на то место, где наши руки соединялись, и туго соображала, что, собственно, происходит.

— Завтрак… — повторила на автомате, после чего тряхнула хорошенько головой, прогоняя наваждение. — Завтрак, да… Чёрт! — Андрей продолжал улыбаться, но брови всё-таки нахмурил, пришлось пояснять: — А у меня ничего нет… Вернее, есть — половина луковицы и консервированные ананасы. И… бутылка водки.

— Зашибись набор, — слегка оторопело выдал Исаев. Из-за чего мне сделалось до безумия стыдно.

— Тоже мне, хозяйка, — фыркнул мамин голос в голове.

Начала судорожно соображать. Освободившись от его пальцев, вновь заметалась по кухне, стуча дверцами шкафчиков.

— Просто не успела продукты заказать, — начала оправдываться, — май для меня всегда напряжённый месяц, я дома почти не бываю. Обедаю в школе, а ужинаю где повезёт.

— Ага, а завтракаешь у мужиков, на которых свалилась в баре, — пошутил он, но я постаралась пропустить это мимо ушей.

— Нашла! — возликовала я. — Макароны! Можно отварить. Правда, масла нет… но если очень хочется, то сойдёт, да? Есть ещё крупы, но без молока как-то не очень.

Андрей хрюкнул.

— Прям как общажное прошлое, рассчитываешь на одно, а получаешь голые макароны.

— Это как? — не поняла я.

— На самом деле это самая настоящая трагедия моей юности. Я, вообще-то, не программист, но в железе разбираться научился, чтобы красивым девчонкам в общаге помогать в надежде на благодарственный секс…

— Фу-у-у, — скривилась я.

— А меня вечно в благодарность слипшимися макаронами кормили. Вот тебе и «фу-у-у». А тут, значит, надежды на вкусный завтрак, и опять макароны.

— Это карма, — слегка развеселилась я, разведя руками. Мол, сам виноват.

— Ага, — кивнул он, — карма. Придётся сексом брать.

Вот здесь я поперхнулась, едва не выронив макароны из рук.

— Чего?

Вообще-то, он шутил, я видела по лукавому прищуру глаз, которые вроде как пристально следили за моей реакцией. Мы опять схлестнулись взглядами, после чего что-то неуловимо изменилось в воздухе вокруг. И медленно, но верно шутка начала терять свою долю шутки…

— Свет, а у тебя парень есть?

— Нет, — проблеяла я.

— Давно?

— Давно, — совсем невнятно повторила за ним.

Андрей пошевелил челюстью из стороны в сторону, словно принимая решение, после чего бодренько соскочил со стула.

— Отлично! Думаю, что я готов променять завтрак на кое-что более интересное.

Моя челюсть медленно поползла вниз. Исаев же смотрел на меня с вызовом, словно проверяя на прочность. Собственно, из-за чего во мне и взыграл дух противоречия.

Издеваешься? Получай, мы тоже не пальцем сделаны.

— А пошли, — откладывая пачку с макаронами в сторону, хмыкнула я и гордо вздёрнула подбородок. — Думаю, что минут пятнадцать в моём плотном графике найдётся.

— Пятнадцать, значит? — слегка насупился он, после чего слегка угрожающе пообещал: — Мы это ещё проверим.

И прежде чем я успела придумать достойный ответ, подтолкнул меня в спину по направлению к спальне.

***

Всё далее произошедшее подходило под лозунг «Два дебила — это сила!».

Если честно, то я абсолютно упустила тот момент, когда обычная шутка вдруг вышла из-под контроля. До последнего была уверена, что наш поход в спальню так и закончится ничем. Ну повыделывается Исаев, ну попытается взять меня на понт. В этой игре главным было отвечать ему в тон и показывать, что меня ничем не смутить. По крайней мере, в моей голове это выглядело именно так.

Возможность повернуть обратно у нас тоже была.

Мы стояли по разные стороны кровати и придуривались. Вернее, придуривался Андрей, а я пыталась зеркалить его выходки, с трудом сдерживая смех.

Исаев карикатурно оттянул резинку своих трусов и поманил меня пальцем, я приспустила халат, обнажая плечо с тоненькой лямкой пижамной майки и указала ему взглядом на свою сторону кровати, словно говоря: «Только после тебя».

Он покачал головой и «эротично» повёл бёдрами, из-за чего я прыснула и приподняла края халата. Бояться мне было нечего. В отличие от практического голого Андрея, на мне было надето много всего — халат, пижама, трусы.

— Света, ну не ломайся, — поддел меня оппонент, многозначительно пошевелив бровями.

— Я? — удивилась наигранно, приложив руку к груди. — Если чего-то хочешь, то подойди и возьми.

Он замер, против воли сделавшись серьёзным, здесь я уже успела победно хмыкнуть, но он таки меня переиграл, сладким голосом сообщив:

— Ну, если ты настаиваешь…

И принялся обходить мою кровать.

Продолжала смотреть на него с вызовом, хотя уверенность в том, что последнее слово останется за мной, несколько пошатнулась. Андрей подошёл ко мне почти вплотную и остановился в каких-то сантиметрах. Наверное, с минуту ничего не происходило, пока я не ляпнула: