"Больная". Любовный роман

10

– Анисимова, к врачу!

Прошло, наверное, пару часов, когда Сергея увели под белы рученьки. Меня оставили в палате. Больные разошлись по своим комнатам, и я осталась наедине со своими мыслями. Происходящее не радовало. Этого и следовало ожидать. Единственное, что мне не давало покоя, что мама обо всем узнает. Хотя она по-прежнему не брала трубку…

Я приподнялась с постели, держась за спинку кровати. Низ живота продолжал болеть. Похоже, Сергей мне что-то повредил. Я кое-как вышла из палаты, держась за дверной косяк, и побрела по длинному коридору.

На улице стояла хмурь, и в отделении царил приятный полумрак. Небо снова заволокло тучами, и дождь мог пойти в любой момент, обрушившись ливнем на головы несчастных прохожих.

Я остановилась перед окном. Мой взгляд упал на асфальтированную площадку, заставленную автомобилями. Когда-то здесь ходила моя мама с тяжелыми пакетами и большой дамской сумкой, покачиваясь с боку на бок. Я не знаю, чувствовала ли она, насколько тяжела ее ноша. Мама всегда говорила, что не оставит меня здесь, одну, что будет нести свой крест до конца.

Мне стало очень больно и обидно. Мама не простит моего проступка.

Я собрала все свои силы в кулак и решительно постучала в ординаторскую. Людмила Афанасьевна закрывала двери на ключ, чтобы больные не мешали ей работать. Коридор в это время опустел. Елена Владимировна сидела в сестринской и продолжила что-то писать в толстую тетрадь, не обращая ни на кого внимание.

Через минуту Людмила Афанасьевна открыла двери.

– Заходи. – Она пропустила меня внутрь и снова заперла дверь на ключ.

В кабинете царила тишина. Тихо работал включенный компьютер. В небольшой комнате стояли два рабочих стола, один из которых был пуст. У стены выстроены шкафы, заполненные карточками больных. На диване валялись разбросанные, распечатанные на принтере, документы. Людмила Афанасьевна подошла и расшторила окна, впуская в помещение уличный свет. Светлее от этого не стало.

– Присаживайся. – Она показала кивком головы на диван.

Я убрала бумажки в сторону и аккуратно села.

– У тебя что-то болит? Мне Елена Владимировна сказала, что ты не очень хорошо себя чувствуешь.

– Ну… есть такое. Я просто ушиблась.

– Мы попозже об этом поговорим. Ты уж прости, что так все вышло… – Людмила Афанасьевна сняла очки и устало их протерла. Потом снова их надела и внимательно на меня посмотрела. Я с удивлением на нее взглянула. – Расскажи, что произошло. Твой кавалер, – она произнесла это с неприязнью, – даже толком не объяснил, что случилось. Он только сказал, что у вас все было по обоюдному согласию.

– Это действительно так. Я не защищаю его никоим образом, но никакого насилия не было. Он просто… толкнул меня в туалет, и я… я не смогла дать ему отпор. Я знаю, что поступила очень глупо, но вы ведь понимаете, что он творит… верно? – я бросила взгляд на Людмилу Афанасьевну.

Она тяжело вздохнула.

– И что дальше?

– Мне не нравится, что он меня посещает. Он совершенно чужой для меня человек! Он приходит и говорит, что любит меня. У меня мама, меня дома ждет парень. Мне не нужен сорокалетний мужчина. Вы бы не могли ему это объяснить? Я хочу, чтобы он больше ко мне не приходил. Вы врач, вы вправе ему запретить.

Людмила Афанасьевна со стоном сняла очки.

– Все не так просто, как ты думаешь… но я попробую с ним поговорить. Ты лучше скажи, что у тебя болит. Мы с тобой начали на эту тему и как-то замяли ее. Я обещаю, что сделаю все необходимое, чтобы последствия прошли для тебя наилучшим образом.

Я так и не поняла, о чем она.

– У меня ужасно болит низ живота. Понимаете… – я замялась, – мне даже стыдно об этом говорить, но… до всего этого я была еще девочкой. Я чувствую, что мне что-то повредили. Вы видели его, а, Людмила Афанасьевна? Он же два метра ростом! Это еще одна причина, по которой я не стала защищаться. И… прибор у него… соответствующий, – говорить на подобные темы для меня было стыдно и позорно. Я старалась подобрать более культурные слова, не опускаясь до банальной пошлости.

– У него просто проблемы со здоровьем, – произнесла как бы невзначай Людмила Афанасьевна, пожимая плечами. – Ладно. Я приглашу гинеколога, пусть он тебя осмотрит. А там… поживем-увидим. Ты постарайся успокоиться, хорошо? Тебе сейчас не нужно волноваться, ты только пошла на поправку. Ты скажи мне вот что… ты еще общаешься со своей мамой?

Я тяжело вздохнула.

– Нет, Людмила Афанасьевна. Я который день не могу до нее дозвониться. Она куда-то пропала.

– Ясно, – Людмила Афанасьевна шумно выдохнула. – Можешь идти. Завтра еще поговорим, после как гинеколог тебя осмотрит.

Я не понимала, что происходит, но в ответ кивнула и спокойно покинула ординаторскую. Не стоит с ней спорить. А то еще на первый этаж спустит.