Беременность по контракту

* * *

— Да иду я, иду, — бурчу, выходя на палящее солнце и прикрывая глаза, которые слезятся от недосыпа, очками, — сейчас всех перебудишь.

Светка стоит возле машины Яна, которую он оставил возле моего дома ночью, и остервенело сигналит, чтобы я поторапливалась. А у меня голова после того, как я полночи просидела за компьютером, отказывается нормально функционировать.

Ну не виновата я, что сова по жизни. А всем это как будто мешает жить, и они пытаются меня всеми способами растолкать и будят, как только солнце встает.

— Ты спала, что ли? — лицо сестры вытягивается при виде меня, помятой и недовольной.

— А что ещё люди делают в выходной в восемь утра?

Сестра фыркает, и мы начинаем путь.

— Ну вот я уже успела заехать в магазин и накупить маме всяких вкусностей, а ты подушку мнешь. А чья это такая крутая машинка у вас тут затерялась?

— Ну ты молодец. А я спала, — рявкаю на сестру и прикрываю глаза. — Машина босса.

Сестра присвистывает и поигрывает бровями. Я утыкаю в неё палец и прищуриваюсь.

— Даже не начинай. У него просто заглохла тачка, когда он ночью меня довозил домой после работы у него в офисе, между прочим. Сам виноват, что не разрешил мне работать, как я привыкла. Так что не надо тут свистеть! Денег не будет!

Светка косится на меня и качает головой.

— Что, гормоны в головку уже ударяют? Чего рычишь?

Выпрямляюсь на сидении, приподнимаю очки и пытаюсь пронзить сестру взглядом. Жаль, что не получается.

— Можно я ещё посплю? И не буду отвечать на эти глупые вопросы, а?

Складываю ладошки в молитвенном жесте и пытаюсь даже улыбнуться. Света хмыкает и тоже прячет взгляд за очками.

— Вот и славно.

Откидываю спинку сиденья и блаженно вздыхаю. Даже удается заснуть, но мне кажется, через секунду я подскакиваю, потому что в глотке образовывается комок.

Долблю сестру по плечу и показываю на обочину. Закрываю рот рукой и таращу глаза. Светка каким-то чудом понимает меня без слов, и мы тормозим, поднимая в воздух пыль. Я выкатываюсь из машины и бегу к кустам.

Светка вальяжно бредет за мной с бутылкой в руках. Протягивает мне, и я с жадностью присасываюсь к горлышку.

— Да здравствует токсикоз, — припеваючи тянет сестра.

— Токсикоз? — эхом переспрашиваю. — Да не, это я вчера наелась фастфуда.

Отмахиваюсь, но сестра скептично улыбается. Отмахнулась, ага… до дачи мамы мы ещё раза четыре останавливаемся. Сестра поглядывает на меня с жалостью, а я пытаюсь сильно не шевелиться, чтобы снова не спровоцировать рвоту.

— А ты что, не знала, что у беременных бывает токсикоз? — подкалывает Светка, пока я смотрю на свое бледное отражение.

Вздыхаю…

— Знала, но как-то не думала, что такое у всех. А может, все-таки я отравилась? — задумчиво тяну.

Сестра только угукает и заезжает в ворота маминого участка. Мама нас уже встречает с лучезарной улыбкой, и я в этот момент очень пугаюсь её реакции на мою новость.

Светка толкает меня в бок и подмигивает. Даю себе ещё минутку и выхожу из машины. Мама тут же испуганно охает и осматривает меня.

— Боже, Аля, что с тобой? — хватает меня за руки и, чуть ли не вырвав их, дергает на себя. — Ты почему такая бледная? Ты болеешь?

— У-у-у-у-у-у, мамуль, не начинай. Все с ней нормально, — заступается Светка, выгружая пакеты.

Я отлипаю от мамы, улыбаюсь и иду на помощь сестре. Та ударяет меня по рукам и шикает.

— Куда тебе тяжести, совсем, что ли? Иди, иди, — подталкивает меня в спину.

Мама с интересом наблюдает за нами, склонив голову набок.

— Ма, это все тебе. Вкусняшки из города, а то ты тут, кроме огурцов, ничего не видишь.

Мама хмыкает и перехватывает сумки. Кивает на дом, а нам ничего не остается, кроме как послушно плестись за ней.

Заходим в прохладу домика, и я с наслаждением и со стоном плюхаюсь в кресло, вытягиваю ноги и шевелю пальчиками. Ощущение, как будто не тридцать километров проехали, а все двести. Ноги гудят.

— Чайку, дачного? — потирает ладошки мама и подмигивает нам.

Угукаю. Хотя нет уверенности, что в меня что-то вообще влезет, кроме воды. Усаживаемся за стол. Светка пристально смотрит на меня, ждет, когда я начну судьбоносный разговор. А я все медлю. Меня переполняет волнение и страх, что мама не поймет…

Хотя уже ничего нельзя изменить и признаваться придется.

— Ма, у меня новости, — сжимаю руки на кружке.