Принцип причинности

Глава 10.2

Ян

Я захожу в музыкальную комнату и в глаза сразу бросается обилие разнообразных инструментов. Особенно роскошный белый рояль в дальнем угла.

Помимо меня, в зале находились еще двое парней, Михеев и Орлов. Никита со скучающим видом листал какой-то журнал, а Тимур активно с кем-то переписывался в телефоне. Именно он первый поднял на меня глаза, когда дверь захлопнулась за мной с мягким щелчком. Спустя несколько секунд они меня рассматривали уже вдвоем. И оба были явно недовольны моим присутствием.

Я бросил свой рюкзак на ближайшее кресло и решил пройтись по комнате. Хотя больше всего меня интересовал именно рояль. Скорее всего он был больше украшением комнаты, чем функциональным инструментом, однако ничего не мешало мне опробовать его.

Краем глаза я увидел, что Тимур встал с дивана и напрягся, не зная, чего от меня ждать. Бертц оказывается ни капли не преувеличил, когда сказал, что остальные участники группы не будут мне рады. В чем-то их можно понять, но вежливость все равно никто не отменял.

Но все эти мысли отступают на второй план, когда до меня доходит, что это не просто рояль, а самый настоящий Бехштейн, один из лучших производителей этих музыкальных инструментов в мире.

— Это же Бехштейн? Круто! Не ожидал, что здесь представлен такой инструмент.

И снова мне никто не ответил. Но мне все же с ними не детей крестить, а сохранить нормальные рабочие отношения в моих силах. Если они не согласны на это, это уже не мои проблемы.

— Вы знали, что рояли Бехтейшен выбирали Бах и Бетховен? А еще Фредди Меркьюри, но это если уже говорить о туре “A Night at the Opera”. Он вообще был потрясающим клавишником.

Они явно не знают кто я такой, и продолжаю смотреть на меня, словно я голодранец с улицы. А ведь мне знаком этот рояль. Я играл на нем на отчетном концерте после первого курса, но откуда им об этом знать? Они даже не соизволили узнать мое имя, просто сразу же начали высказывать свое презрение.

Я сел за рояль и уверенно откинул крышку. Черно-белые клавиши манили меня, умоляли прикоснуться к ним и извлечь из них самую лучшую мелодию, которую можно только придумать. Так давно я не прикасался к настолько совершенному инструменту, что мне даже и в голову не приходит играть что-то посредственное и скучное. Но сначала нужно размяться, у меня нет никакого желания давать им повод придираться ко мне и делать вид, что я не заслуживаю этого места.

В качестве разминки мною была выбрана любимая Миланой “К Элизе”, которая плавно перешла в более печальную “Лунную сонату”. Однако все это было просто. Мне хотелось исполнить что-то более эффектное и грандиозное. Что-то, что продемонстрирует, что мой талант достоин восхищения.

Я замер, рассматривая пюпитр, словно пытаясь отыскать на нем подсказку, а потом выдохнул и закрыл глаза. Передо мной в темноте пыли ноты любимого произведения. Оно требует колоссальной концентрации, и безусловно играть его по памяти будет невероятно сложно, но разве меня когда-то это останавливало?

Мои пальцы быстро побежали по клавишам, рождая быструю и энергичную мелодию. Она не просто звала за собой, она вела тебя за собой по бесконечной лестнице, не позволяя притормозить ни на секунду. И на самом верху этот бесконечный бег оборвался одной высокой и звонкой нотой, словно сорвавшись в пропасть.

— Браво, мой мальчик! Это же “Лестница дьявола”, Лигети? Не ожидал, признаюсь совсем не ожидал, хоть и знал, насколько ты талантлив. В заявке ты указал, что не играл очень давно, но поверь старику — ты ни на каплю не растерял своего мастерства.

Бертц демонстративно аплодировал мне, стоя в дверях комнаты. Музыка настолько увлекла меня, что его появление прошло мимо меня. Бережно опустив крышку рояля, я медленно встал из-за инструмента и повернулся лицом к растерянным парням. Возможно, против воли, но они точно были под впечатлением от моей игры.

Матвей Игоревич обнял меня за плечами, а затем подвел поближе к своим подопечным, желая познакомить с ними.

— Знаю, мальчики, что вы добросовестно взвалили на свои плечи отбор самых достойных кандидатов, но эта заявка была случайно направлена на мой почтовый ящик. Я обнаружил ее поздно вечером, было поздно уже вас беспокоить, вы, итак, работаете без выходных. А когда до меня дошло, кто на этом видео, то отпали последние сомнения в том, какое решение стоит принять. Знакомьтесь, это Ян Полонский. Думаю, что вам вряд ли знакомо это имя, но пять лет назад оно было достаточно известно. Он был очень одаренным музыкантом, ему пророчили успешную карьеру, но, к сожалению, Яну пришлось бросить музыку.

— По семейным обстоятельствам. — Я еле заметно пожал плечами и дружелюбно улыбнулся. — Понимаю, что прошло много времени, но я приложу все усилия, чтобы подняться до вашего уровня игры.

Тимур разъяренно фыркнул, демонстративно меня игнорируя. Впрочем, внимание Никиты тоже было направлено на Бертц. В их взглядах помимо раздражения и злости присутствовала какая-то покорность, что изрядно меня удивляло.

— Ян, теперь Кариночка проводит тебя в отдел кадров. Тебе нужно будет заполнить анкету. Это простая формальность, думаю, что твоя игра говорит сама за себя. Могу смело сказать, что у других на твоем фоне ни одного шанса. — Позади нас как по команде раздается цокот каблуков Карины.

— Зачем беспокоить Карину? Я с радостью провожу своего будущего коллегу в кадры, заодно проведу экскурсию по зданию. Расскажу, как здесь дела делаются. — В улыбке Тимура по-прежнему нет ничего дружелюбного. И меньше всего мне хотелось бы сейчас открытой конфронтации с теми, кто мне явно не рад.

— Тимурчик, мальчик мой, не отнимай у моей дочурки работу. Тем более, что нам с вами предстоит обсудить остальных кандидатов, пусть это и пустая формальность. Люди должны знать, что мы были максимально честны и все наши решения открыты и прозрачны.

Бертц ненавязчиво подталкивает меня к выходу, под тихий ругательства Никиты, которые он яростно бросает сквозь зубы. У нас еще будет шанс выяснить с ними отношения, но только когда я буду к этому готов. А пока можно отпраздновать.