Мой Главный

ГЛАВА 11. Пазлы сошлись

АЛСУ

Я бегу куда—то, а за мной гонится дикий зверь. Лес. Не понимаю, где я, чувствую, что силы скоро кончатся, и я окажусь… в ловушке. Нет, я уже оказалась! Я в беседке за родительским домом, страшно выйти из нее. Зверь там, за ней и ждет, когда я покину убежище, чтобы напасть, растерзать. Так жутко! Сердце бьется, я зажмуриваюсь сильно – сильно и заставляю себя открыть глаза.

Сердце колотится как бешеное, хотя я уже проснулась. Я в квартире, здесь бояться пока нечего. Сажусь на кровати. Вспоминаю события сегодняшнего дня и свои метания в поисках решения.

Что делать?

Рассказать папе и пожаловаться на Бахтияра? А смысл, если он не только без меня принял это решение, но и даже, получается, приплатить обещал, чтобы этот брак состоялся. Не уверена, что мои слова сейчас будут что-то значить. И даже если я наотрез открыто откажусь, папа не оставит меня в Москве и не оплатит учебу. А я наивно надеялась, что отец сохранил в сердце место для меня. Скорее всего закроет под замок у себя в доме. Ну или скажет — раз я ослушалась отцовскую волю, могу забыть, что он мой папа, отпустит совсем и закроет дверь. Он резкий и может и так поступить. Случится то, чего опасалась – останусь одна. Получается, я уже одна…

Когда услышала от Бахтияра условия брака, ощутила, как та тонкая нить, за которую я еще держалась как за возможные отношения с отцом, треснула и осыпалась. Будто наяву отец оказался за плотной стеной от меня.

Замуж за Бахтияра? Это все равно как в тюрьму себя отправить. Как такое можно представить? Опять же, мой отказ расстроит бизнес—планы жениха, а значит мне нужно его мести опасаться. А без защиты отца как я с этим справлюсь?

А институт, мое образование?

Я не знаю, что делать… Но бездействовать теперь нельзя.

Все же нужно сдать последние экзамены, брать академку и на какое—то время скрыться? Сменить телефон, найти работу, снять скромную квартиру и как-то научиться жить самой. Осенью можно попробовать вступить в наследство и решить судьбу дедушкой квартиры. Продавать ее я не собиралась, но как тогда мне получить высшее образование? Действовать будет нужно через адвоката, наверное, самой мне появляться в родном городе точно не стоит.

Я справлюсь со всем этим? У меня две недели на эту возможность. А после меня уже не должно быть в этой квартире.

Не верю, что я на полном серьезе обдумываю все это. Никаких розовых мечт, ожидания помощи, только практичность! Да, наверное, пора стать взрослой во всех смыслах.

Диана испугалась моих слез, примчалась и начала выпытывать, что именно случилось. Я ей, конечно, рассказала основной посыл от жениха, о том, что папа фактически передал другому мужчине права на мою жизнь. Мы обсудили с Дианкой варианты с тем, чтобы мне остаться в Москве, без помощи отца. Но я понимаю — Бахтияр легко найдет и… не знаю, что он сделает, но не хочу рисковать. И опять же, вдруг отец решит силой меня из Москвы забрать. Он и так может.

Страшно и дико обидно!

Слышу на кухне звуки. Диана еще не уехала? Заботливая моя. Встаю, плетусь к ней.

И замираю, когда вместо подруги вижу на своей кухне Егора.

Как? Наверное, мой вопрос в глазах так очевиден, что он отвечает.

— Диана позвонила мне, дала ключи от квартиры и уехала.

Я настолько не была готова его видеть, что внутри сейчас возникла пустота. Чистое удивление и все.

Все еще не веря, что это он, осторожно сажусь за стол. Смотрю на спокойного, уверенного в себе Егора. Хорошо, что я в домашней одежде, а не в пижаме на кухню вышла.

— Чай будешь?

Он встает, наливает мне чай, собирает бутерброд.

— Съешь, выпей чаю, а потом мне все расскажешь. «Всё», Алсу, это всё, о чем я буду спрашивать. Хорошо?

Киваю. Не знаю, зачем это ему и для чего приехал. Злюсь на Дианку. Но сегодня меня уже так протрясло, что желание Егора услышать какие-то ответы не волнует совсем. Если ему интересно, я расскажу. Все, о чем спросит.

***

— Почему ты не хочешь замуж за этого парня? Я видел вас сегодня в ресторане, вы отлично смотритесь вместе. Молодые и красивые.

Вздрагиваю. Он нас видел? А я этого не хотела. Тяжело вздыхаю. Я готова рассказать. Никому до этого не открывалась, а сейчас готова. Вытягиваю руки на столе, переплетаю пальцы плотно, вздыхаю и уношусь в прошлое. Нужно рассказать так, чтобы он понял мой страх и переживания.

— Это старая история. Мне было лет десять, а Бахтияру четырнадцать, когда мы познакомились. У моих родителей большой дом. Знаешь такой настоящий загородный дом с садом, качелями, беседками, открытым бассейном и дорожками. У нас бывали гости, приезжали родственники, друзья, партнеры отца по бизнесу.

Вздыхаю, в той жизни, когда я была совсем ребенком, все же было ощущение семьи и защиты. И я любила тогда наш красивый дом.

— Тогда был выходной. У нас гостили папины коллеги с детьми. Среди малышни я была самая старшая, уже школьница. Все дети играли в кукольное чаепитие, а у меня пропал медведь. Я искала своего любимого плюшевого медведя, чтобы привести его в гости к куклам. Я побежала в дальнюю беседку, где за день до этого оставила его и нашла под скамейкой.

Егор молча слушает, смотрит спокойно, ждет.

— Медведя я нашла. И пока вытаскивала его из-под скамьи, услышала странные звуки. Прямо рядом с беседкой. Знаешь, что такое девичий виноград?

Егор кивает.

— Он оплёл всю беседку, словно живую стену создал. И сквозь неё мне послышалось что-то, похожее на шипенье и ругань. Я раздвинула руками листья и ветки, чтобы посмотреть, и увидела Бахтияра, сына папиного друга. Нас знакомили, когда он только приехал. Бахтияр стоял боком, держал в руке небольшую птицу и ругался с ней. Наверное, это был слёток, раз Бахтияр смог его поймать. Птица трепыхалась и клюнула парня в руку, а он снова зашипел.

Внутренне напрягаюсь, словно заново переживаю тот момент.

— Сначала мне стало смешно, и я едва сдерживалась, но через несколько секунд он просто свернул птице шею и бросил на землю. Этот хруст. До сих пор его помню. Затем он нагнулся за ней и перекинул через забор к соседям.

Погружаясь в эти воспоминания, сердце замирает. Ужас, что испытала маленькая девочка снова охватывает меня. Опять замолкаю, отмечаю, как темнеют глаза у Егора, и он сжимает губы. Но молчит, ждет.

— Я запомнила лицо Бахтияра в тот момент, когда оно скручивал птенцу шею. Эта злая ухмылка и самодовольство в глазах. Он был доволен, даже счастлив в тот момент. И сегодня снова увидела это выражение на его лице, там, в ресторане, когда он сказал, что все равно женится на мне.

— И ты не рассказала об этом взрослым?

— Нет, я половину уже не помню, что было дальше. Все как в тумане. Я просто побежала в дом и долго плакала… Мне было жалко птицу, было жалко себя, было страшно выходить из комнаты и меньше всего хотелось столкнуться с этим парнем еще раз в саду. Потом пришла мама, меня потеряли малышки, которых я оставила. Я собиралась рассказать ей о том, что видела. Но оказалось, что Бахтияр с отцом уже уехали. И… я не стала пугать маму. Почему—то мне показалось что ей тоже станет страшно, а мне не хотелось ее пугать.

Откидываюсь на спинку стула и прикрываю глаза. Вся эта история снова проносится в голове, и я вижу вновь лицо взрослого Бахтияра, который говорит, что из-за моей дури он не собирается терять бизнес. Уверена, что если он женится на мне, то будет издеваться, как над слётком. Он будет делать мне больно и получать от этого удовольствие. Про сны я не скажу Егору. Незачем ему знать, что время от времени мне снится кошмар. Парень после того, как он расправился с птицей, поворачивается, видит меня в беседке. Протягивает руки, раздвигая ветки девичьего винограда, и тянется пальцами к моей шее, почти касаясь её. А я смотрю в эти глаза, пожирающие мой страх, и чувствую, как холодный обруч стягивает горло.

Потираю шею, стряхиваю с себя это видение и вспоминаю, какими нас увидел сегодня Егор.

— Бахтияр — красивый парень, это да. Но мне кажется, он садист внутри. Я уверена, что он злопамятный и жестокий человек. После того сюжета мы редко пересекались, несколько раз на праздниках, где родители были с детьми. Но я никогда близко к нему не подходила. Я все детство его боялась. Такого красивого снаружи и настолько злого внутри.

— Когда я увидел вас вместе, ты выглядела вполне себе спокойно и даже доброжелательно. – Взгляд Егора пронзительный, он не отводит глаз от меня и это давит.

— Да? Мне нужно было контролировать эмоции, чтобы он не видел, мой страх. Какое-то время это получалось.

Белов кажется, разглядывает меня так, будто ищет второе дно. Но его нет, я говорю и отвечаю все как есть. Он встает и отходит к окну, смотрит во двор, потом поворачивается ко мне.

— С тобой понятно. Почему ты не хочешь за него замуж. А он? Зачем ему брак именно с тобой?

— Как оказалось, все банально. Он давно хотел открыть свой бизнес в России, папа об этом как-то говорил. Но его отец считал, что еще рано. А тут наши отцы пообещали, что если мы поженимся, то они проинвестируют в равных долях бизнес-проект Бахтияра. Ему не я нужна, а инвестиции. Я — как условие эти инвестиции получить.

— У меня сын, не дочь. Но мне кажется, что никакой отец не хотел бы отдать дочь замуж за человека, которого она боится. Поговори с отцом?

Понятно. И наверное, если бы у нас с ним были обычные отношения, я бы уже давно отцу все высказала. Но наши отношения куда сложнее.

— Папа… Он не поймет. Посчитает глупостью, скорее всего. Ты его просто не знаешь. Он уже все решил и очень не любит менять решения.

— Ты его дочь. Что значит не любит менять решения?

— Егор, я не нужна отцу, и он давно не видит во мне близкого человека. Да и взрослого тоже не видит. — Мне грустно об этом говорить. Я не знаю, как это все рассказать Егору, чтобы в короткой версии ему стало понятно, но делаю попытку: — Отец всегда хотел сына. Но первой родилась я. Мама проводила со мной много времени, папа ворчал, что ей нужно заботиться о своем здоровье. И мы вместе с мамой ездили по санаториям, на море. Я потом уже поняла, что мама лечилась. Она родила Эльдара, когда мне было семь лет. Но сын, которого так жаждал мой отец, появился на свет с пороком сердца. Я же практически не болела. Обо мне можно было не тревожиться. Брату сделали две операции, был долгий период восстановления.

Делаю перерыв. Стараюсь не проваливаться в прошлое эмоционально. Егор просто ждет, чуть кивает мне. Терпеливый.

— Для меня взяли няню, очень строгую женщину, которая сопровождала меня почти везде. Я чувствовала себя дома, рядом с родителями совсем отдельной от них. Знаешь, такая «сама по себе» девочка. Пока брат был маленький, родители относились к нему так трепетно, что мне играть с ним не разрешали. Мы и сейчас не общаемся. Совсем. Хотя иногда хотелось бы. А когда мама умерла, кажется, отец вообще перестал меня замечать. Все свободное время он проводил с сыном. И легко согласился, чтобы я жила в доме у деда, когда тот попросил. С дедом у нас были чудесные отношения. С отцом — никакие. Если он уже решил, какая у меня должна быть судьба, то вряд ли встанет на мою сторону.