Роман в Березовке

Глава 17

Вечер перестаёт быть томным, всплыли в памяти слова героя одного советского фильма. Виталька с детства отличался гнильцой. Вроде и мордаха смазливая, а взгляд холодный, губы вечно поджатые, когда рассердится верхняя чуть приподнимается, показывая белые зубы. Приезжал он в деревню почти каждое лето на каникулы и постоянно демонстрировал, что деревня ему не нравится. Проявив свою паскудную сущность пытался гнобить мелких пацанов, то велосипед отберёт, то мяч на крышу закинет, удочки в речке утопит. Егор с местными ребятами быстро ему объяснили зачем в хлебе дырочки. Больше к детям он не приставал. Издевался над животными. Собак палкой пил, кошек душил. Став повзрослее стал водиться с местными неблагополучными, подманивал их вкусностями, в приставку разрешал играть. Те и рады были, чего они хорошего в жизни видели, досыта и ни ели. В итоге в юношеском возрасте получил верных псов, выполняющих все его команды. Привозил он из города своим выросшим деревенским дружбанам не приставку и вкусности, а сигареты и алкоголь. Кто-то из ребят уехал в райцентр и работал там, парочка уехала в город и шабашила. Но неизменно по зову вожака стая возвращалась в родное село и гуляла как нравилось.

Егор тоже имел друзей, спортом они занимались, поэтому Великановскую шайку держали в узде. Если те не понимали словами, а это бывало чаще всего, то учили физически. Егор машинально потер ребра с левой стороны, по которым в своё время пусть и поверхностно, но полоснули ножичком, оставив малозаметный шрам.

Остановился напротив дома, заглушил машину, пристально глядя на пятерых крепких мужиков, дислоцирующихся у машины Наташки. Фары выключать не спешил, зная, что они прилично слепят оппонентов. Повернулся к Наташке. Та сидела, вжавшись в кресло с побледневшим лицом.

— Натах, ты рыбу копченую любишь?

Та уставилась на него, непонимающе хлопая глазами.

— Ты отца разбуди, скажи, что я пива привёз, рыбки чтобы из коптильни достал. А я пока со старыми друзьями переговорю.

Наташка вцепилась в его запястье, сжав его холодными пальцами.

— Егор, их много, давай Пашке позвоним или в дежурную часть.

Егор растянул губы в беспечной усмешке:

— Ну ты придумала, мы же просто поговорим, давно с Виталькой не виделись.

Наталья продолжала сидеть неподвижно, тогда Егор с рычащими нотками в голосе произнёс:

— Наташа, иди.

Этот рык подействовал на неё как удар хлыста. Резко дернула ручку двери и вывалилась из машины. Не фиксируя взгляд на стоящих неподалёку людях, дернула на себя калитку и влетела в ограду. Дверь на веранду оказалась открытой, не разуваясь ввалилась туда и задергала дверную ручку. Оказалось, что деревенские жители не такие уж и беспечные, на ночь привыкли запираться. Наташка застучала кулаком в дверь. Звук удара ей самой показался тихим. Выбежала на улицу, помотала головой и через клумбы направилась к окну. Заколотила кулаком. В окне появилось лицо Владимира Фёдоровича.

— Это я, Наташа, — зачем-то проговорила итак очевидную вещь.

Владимир Фёдорович скрылся, а Наталья осталась стоять на месте. Через минуту он появился в дверях веранды в трениках и тапочках на босу ногу.

— Ты чего, Натусь, случилось чего?

— Там Виталий с дружками у ограды, а Егор велел вам постучать.

— Зачем?

— Сказал пива привёз, чтобы вы рыбы из коптильни достали.

— А, ну ты иди в коптильню, она вон, — махнул рукой в сооруженьице рядом с баней, — выбирай ту, что справа висит, она лучше подкоптилась. Только аккуратно с крючков снимай, не поранься, я пока свет во дворе включу.

На этих словах он развернулся и ушёл в дом. Наталья раздумывала несколько секунд. Если Владимир Фёдорович и Егор не выказали обеспокоенности по поводу присутствия Виталия, может и правда ничего страшного. Вдруг она не так поняла Пашку и между Егором и Витом нет никакой неприязни. Мало ли чего в детстве не бывает. Дверь коптильни была закрыта на крючок. Наталья открыла его двумя руками, потянула дверь на себя. В нос ударил запах копченостей. Несмотря на сильный стресс, во рту скопилась слюна. Наталья вытащила из кармана телефон и посветила. На натянутой проволоке висела рыба разных размеров. Потянулась к той, что висела справа. Одной рукой снимать рыбу с металлических крючков было неудобно, поэтому снова спрятала телефон в карман и попыталась действовать на ощупь. Сняла три крупных рыбины, захватила их одной рукой и пошла к веранде.

Там горел свет, но Владимира Фёдоровича видно не было. Выглядывать на улицу побоялась, оставшись стоять посреди ограды.

Калитка открылась и первый в неё ворвался Бой. С ходу бросился к Наталье, в очередной раз грозя сбить ее с ног. Остановил его окрик хозяина:

— Бой, сидеть.

Собака уселась, глядя на рыбу в руках Натальи и помахивая обрубком хвоста.

Владимир Фёдорович одной рукой поддерживал Егора, во второй руке нес ружьё. Наталья смотрела на все это расширенными глазами. У Егора была разбита губа, взлохмачены волосы и красный след на скуле. Он шёл, слегка прихрамывая.

— Нашла рыбу, — произнёс с похвалой, — и даже руку о крючки не поцарапала? Вот ты умница, неси тогда все в беседку, анестезию принимать будем.

Пока Наталья тупо стояла и смотрела, как Егор кряхтя усаживается на лавочку в беседке, пытаясь пристроиться поудобнее, дядя Вова притащил пиво, и отправился за пледом.

— Егор, губу бы обработать.

— Давай, в слюне лизоцим вроде содержится, или как там это вещество называется, обеззараживающее короче, так что лижи меня, — откинулся на спинку лавочки, приглашая Наталью действовать.

— Я тебе серьезно, вон сколько крови, губа треснула.

— Лучше бы голова у него бестолковая треснула, — раздался голос Ольги Николаевны.

— Мам, ты чего, перелом костей черепа может привести к летальному исходу, мозг умрет и все, тебе ли не знать.

— Ой, откуда у тебя мозгу взяться-то? — выдав сыну подзатыльник, произнесла Ольга Николаевна.

— Больно вообще-то.

— Наташа, с кем он зацепился?

— Ольга Николаевна, вы меня простите, это я во всем виновата, дура пошла на дискотеку, а там Виталий, брат Надежды, я от них сбежала и домой шла, Егора встретила, он меня домой довез, а возле дома эти, меня искали, — с раскаянием в голосе и со слезами на глазах, путано рассказывала Наталья.

— Все беды от женщин, — притворно вздохнул Владимир Фёдорович, расстилая плед на скамейке, — садись, Олечка.

Ольга Николаевна уселась напротив сына.

— Понятно, Виталька явился, не запылился. Пашка где?

— Я его не видел, — пожал плечами Егор.

— Там в клубе по указке Виталия заварушку устроили, Павел разбирается, — отчиталась Наташка.

— Володя, что ты стоишь, как одинокий кактус в пустыне, разливай пиво, чисти рыбу. Все равно теперь уже не уснём, будем Пашку ждать. Надо же узнать надолго к нам брат его ненаглядной Наденьки пожаловал.

— Олечка, Надя же не при чем.

— Вова, иногда я тебе поражаюсь, у тебя люди через одного святые, только нимбов нет и по воде ни ходят. Хорошо, что ты на мне женился, как ни скажет твоя мама, а то попалась бы тебе какая-нибудь змеюка и пропал бы.

— Олечка, так змеюкой она же тебя звала.

— Это потому что я в год змеи родилась, а так твоя мама знает, что по натуре я зайка.

— Конечно, конечно.

Наталья слушала шутливые перепирания родителей Егора, грелась возле его бока, к ее ногам примостился Бой, согревая своим теплом, вкусно пахло рыбой, потягивала пиво из большого стакана и думала о том, что можно чувствовать абсолютное счастье даже с незнакомыми тебе людьми.

Глава 18