Безжалостный епископ

***

Полупоглощенный своим телефоном, когда я слежу за потоком пешеходного движения между классами в конце дня, я только через минуту понимаю, что толпа впереди образовалась из-за какой-то драмы. Студенты, преграждающие мне путь, злобно хихикают над происходящим. У меня нет на это времени.

— Что, нечего сказать? Ты немая?

Какой-то мясной футболист толкает кого-то ниже его ростом. Я не могу ясно видеть сквозь толпу. Рядом с ним стоит чирлидерша, которую я узнал на той лодочной вечеринке перед школой, и торжествующе ухмыляется, Кэмми с буквой «К», подсказывает мне разум.

— Собираешься пойти поплакать об этом? — Кэмми дразнит неприятным тоном. — Надо было думать об этом до того, как ты влезла.

Должно быть, они к кому-то придираются. Дилера, который недопоставил им товар, или одного из ботаников, которые зарабатывают на продаже домашней работы.

Я меняю направление, планируя подняться по лестнице на второй этаж, чтобы попасть в свой класс информатики, но знакомый голос заставляет меня остановиться на месте и перейти в режим защиты.

— Пожалуйста, оставь меня в покое. Я ничего тебе не сделала.

Тея.

— Отойди, — требую я смертоносным голосом.

Одноклассник на моем пути, возможно, обделался, когда увидел, что я возвышаюсь, но он успел отпрыгнуть с моего пути. Другие заметили меня и расступились, опустив взгляды, слишком боясь смотреть в глаза обезумевшему зверю. К тому времени, как я прорываюсь сквозь толпу зрителей, футболист и Камми уже дергают Тею за свитер и ярость захлестывает меня.

Тея стоит на своем, пока они издеваются над ней, и это их подзадоривает. Они, вероятно, злятся, что она реагирует не так, как они думали. Я вижу это в их глазах: им нужны ее слезы. Ее унижения.

Я не потерплю этого. Никто не будет так обращаться с моей девочкой.

— Какого хрена ты делаешь? — Я вклиниваюсь, становясь между ними и Теей. Ее руки касаются спины моего школьного пиджака. — Издеваетесь над моей девушкой?

— Бишоп, — растерянно говорит парень-футболист. Его тщедушный, напитанный соком мозг не может понять, почему я здесь. Вот что делают стероиды. — Как дела, парень?

— Коннор, — бормочет Тея позади меня. — Все в порядке.

— Нет, детка, не в порядке. Я видел, что они с тобой делали. — Повернувшись к двум другим, я рычу. — Тронешь ее еще раз, и я разрушу всю твою жизнь. Потом я сломаю тебе руки. — Тея пытается обойти меня, но я блокирую ее. Эти двое не заслуживают даже смотреть на нее. Мой взгляд переходит на Камми. — Это касается вас обоих.

Камми и ее футболист отступают на шаг назад под моим диким взглядом. Мне не нужно объяснять им это. Все знают, что когда они переходят мне дорогу, независимо от того, понимают они это или нет, у меня есть грязь, которая похоронит их еще до того, как они начнут жить.

— Все вы, вообще-то. — Я повышаю голос, обращая свое внимание на толпу, восторженно наблюдающую за нами. — Тея, блядь, вне зоны доступа. Если ты будешь связываться с моей девушкой, я приду за тобой.

Убедившись, что я нагнал на всех достаточно страха, я выпускаю Тею из-за спины, укладывая ее под мышку. — Расскажи мне, что случилось.

Она хмуро смотрит на меня. — Оно того не стоит.

— Стоит. Расскажи мне.

Ее взгляд путешествует по толпе. Она берет меня за руку, и я позволяю ей увести меня. — Давай просто уйдем. Скоро прозвенит звонок, и мы все опоздаем.

Я бросаю взгляд через плечо на хулиганов Теи, который говорит, что я слежу за вами. Лицо Камми бледнеет, и она дергает футболиста за руку, чтобы уйти оттуда.

Как только мы удаляемся от толпы, я упираюсь ногами.

— Что ты…? Эй! — кричит Тея, когда я тащу ее на пустую лестничную площадку в конце коридора. Дверь с грохотом захлопывается, окутывая нас своим эхом, которое исчезает в тишине.

Я прижимаю ее к себе, осматривая ее лицо.

— Все в порядке.

— Расскажи мне, что случилось.

Она хрипит. — Это глупо.

— Это не так. Мне жаль, что меня там не было, обещаю, что больше не позволю ничему подобному случиться с тобой.

Тея поднимает брови. — Да? Знаешь, не так давно это был и ты. Прошло всего чуть больше месяца с тех пор, как ты унизил меня настолько, что я в слезах убежала из столовой.

Ее слова пронзили мое нутро смертельным ударом. Черт, я был таким ослом по отношению к ней. Повесив голову, я отдаю ей часть себя.

— Мне жаль. Я всегда был мудаком для тебя из-за твоей мамы. Я… — Теперь, когда я говорю это вслух, теперь, когда знаю ее, это звучит так по-идиотски. Как я мог подумать, что это нормально? Вздохнув, я выталкиваю остаток слов. — Я думал, что ты похожа на нее. Каждый раз, когда я замечал тебя, это было потому, что ты вмешивалась, и я плохо это воспринимал.

Ее красивые черты искажаются в противоречии. — Что ты имеешь в виду, из-за моей мамы?

Я потираю затылок. — Около двух лет назад я впервые узнал об интрижке моей мамы и Дэмиена увидел, как он трахает ее на кухне.

Она морщит нос и обхватывает руками мою талию. — Коннор… Должно быть, это было ужасно.

— Да, это было не очень приятно. — Прижимаю ее ближе, поддерживаемый ее успокаивающим прикосновением. Если она в моих объятиях, она не может меня ненавидеть, верно? — Я сорвался, совсем озверела и выбил из него все дерьмо, пока мама кричала. Это была целая сцена в заднице.

Из нее вырывается грустный смех. — А что было дальше?

— Ну, я был так сосредоточена на нем, что не заметил, как выгнал его из дома. Я был на лужайке перед домом, бил до тех пор, пока его лицо не превратилось в синяк и кровавое месиво. Потом, наверное, твоя мама вышла и увидела, что происходит. Она вызвала полицию, вопя как банши. Ты видела, как моя мама относится к внешности. Даже ее собственный кусок не стоит на пути к ее цели, так что ты можешь себе представить, что она почувствовала, когда я не только устроил эту грандиозную сцену на глазах у соседей, но и когда меня оттащили от Дэмиена, надели наручники и увезли на заднем сиденье патрульной машины.

На самом деле, мне очень приятно, что все это вырвалось у меня из груди. Только мои родители, Девлин и мой психотерапевт знают всю историю.

Думал, что Тея возненавидит меня, когда я расскажу ей правду об источнике причины моих издевательств над ней, но мне кажется правильным признаться ей в этом. Я сделаю все, что потребуется, чтобы загладить свою вину перед ней за то, что был ублюдком.

— Боже, — говорит Тея. — Мне жаль, что тебе пришлось узнать об этом вот так.

— Мне жаль, — повторяю я еще раз. — Я выместил все на тебе, и это было неправильно.

— Я прощаю тебя. Теперь мы это переживем.

Я с облегчением выдыхаю, когда обнимаю ее. Наклонив ее подбородок для поцелуя, я чувствую, что могу отдать ей еще одну частичку себя.

— Я должен был попасть в колонию для несовершеннолетних, но моя мама подкупила шефа Лэндри и судью. Они сняли обвинение в нападении, заплатили штраф за нарушение спокойствия, а мне влепили предписанное судом управление гневом.

Тея расчесывает мои волосы, проводя пальцами по лицу. — Рада, что тебе не пришлось уезжать.

Уголки моего рта приподнимаются. Вот оно, мое солнышко, озарившее мой день своей серебряной подкладкой и позитивным взглядом.

— Так ты расскажешь мне, что случилось, или мне придется выяснять это у кого-то другого?

Она фыркает, проводя ладонью по моему лицу. — Нет. И не надо никого беспокоить. Ничего такого, клянусь. Я не смеялась, когда он издевался над однокурсником, и сказала ему прекратить, а он вместо этого набросился на меня.

Делаю шаг к двери, намереваясь выследить футболиста и просунуть его голову в шкафчик, но Тея останавливает меня.

— Я лучше поцелую тебя еще раз, пока не опоздала на урок французского, чем ты нападешь на кого-то, чтобы отомстить за меня.

Ну, когда это мои варианты, как я могу сопротивляться тому, чтобы дать моей девочке то, что она хочет?

— Тогда иди сюда. — Я прижимаю ее к стене, проглатывая ее хихиканье, когда накрываю ее рот своим.

Мы оба опаздываем на занятия.