Ты - моя вселенная

Глава 1

Ненавижу больницы. Дом безысходности, именно так их называю. Как только пересекаешь порог данного учреждения, твою душу начинают обволакивать щупальца безнадежности и угнетения. От запаха лекарственных препаратов становится тошно.

Врачи и медсестры в белых халатах снуют туда и сюда, занятые мыслями о пациентах. Достаточно посмотреть в их глаза и понять, чем они обеспокоены. На их лицах редко увидишь радость. Они ежедневно окружены атмосферой болезни и обреченности. На их хрупкие человеческие плечи возложена самая великая ответственность — спасение жизней.

С больными ещё проще. Всё можно прочитать по их бледным лицам. Боль, процедуры, уколы, лекарства, тоска.

Захожу в здание одного из московских лечебных учреждений, открываю главную дверь и быстрым шагом направляюсь к гардеробу. По пути покупаю в холле первого этажа синие бахилы, сдаю верхнюю одежду и поднимаюсь по широкой лестнице на нужный мне этаж.

В коридоре, на удивление, не так многолюдно, как обычно бывает. Парочка медсестер о чем-то тихо переговариваются между собой. Мимо пробегает мальчишка лет девяти с перебинтованной рукой. За ним спешит худощавая бабушка в странном разноцветном платье, просит внука остановиться.

Добираюсь до черной низкой скамейки, расположенной у окна. Начинаю ожидать приговора врачей, как и шесть лет назад.

Нервная дрожь проходит по всему ослабшему телу, паника накрывает каждый раз новой, более мощной волной. Скоро грохнусь в обморок от страха лишиться дорогого человека. Думаю потерять сознание в данный момент, будет отличным решением для моего мозга, наполненного ужасными картинами прошлого и страха их повторения. Желаю упасть в нежные объятия темноты, обещающей поглотить тревожный разум.

— Девушка, Аглая Тимуровна, ваша родственница? — возвращает меня в реальность громкий голос невысокой, миниатюрной медсестры.

— Да… это моя бабушка…как она? — с трудом собираю мысли в кучу и озвучиваю ответ.

— На данный момент состояние удовлетворительное. Пройдите, пожалуйста, к её лечащему врачу в двести второй кабинет, — девушка, как опытный диктор, выговаривает предложения четко и ясно. — Он вам все объяснит.

Медсестра предлагает успокоительные средства, замечая моё тревожное состояние, но я вежливо отказываюсь. На этом она решает оставить меня и быстрым шагом удаляется по своим делам, неотрывно что-то читая в медицинской карте следующего пациента.

Начинаю успокаиваться, с бабушкой всё хорошо, она жива. Страх медленно уходит, мысли начинают проясняться. Направляюсь к указанному кабинету, который оказывается в конце коридора. Подхожу к деревянной двери и прежде чем постучать, обращаю внимание на табличку с именем доктора.

— Кузнецов Станислав Иванович, — шепчу себе под нос. Тёзка моего любимого человека. Непроизвольно улыбаюсь, вспоминая о Станиславе Волкове, который за шесть лет успел стать родным и любимым. Кстати, он уже должен был приехать. На работе, скорее всего, опять задерживается.

Собираюсь постучать в дверь, как она бесшумно открывается навстречу и в небольшом проеме показывается врач средних лет, крепкого телосложения, около ста семидесяти сантиметров ростом, чуть выше меня.

Взгляд падает на его темные густые волосы, белое, овальное лицо, тонкие губы, острый нос, на котором гордо восседают круглые очки в черной оправе. Прекращаю осмотр, когда ловлю ответный изучающий взгляд его карих глаз, в которых плещется что-то большее, чем простое любопытство. Внезапно появившаяся к человеку напротив, неприязнь, как легкий холодок, заставляет почувствовать дискомфорт.

Станислав Иванович первым прерывает затянувшееся молчание.

— Вы внучка Аглаи Тимуровны, проходите, — даже не спрашивает, а утверждает врач. Пропускает меня вперед, успеваю лишь утвердительно кивнуть в ответ.

— А как вы догадались, что это именно я? — задаю интересующий вопрос. — Не помню, чтобы мы с вами прежде встречались.

— Вы с ней очень похожи, такие же глаза, как у неё, два зеленых изумруда, — с ноткой восхищения произносит мужчина, попутно жестом приглашая меня присесть, — к тому же она упоминала о вас, Соня.

Напрягаюсь от дешевых подкатов врача, которые не вызывают абсолютно ничего, кроме омерзения.

Прохожу за ним в просторный кабинет и присаживаюсь на стул около рабочего стола, заставленного различными папками и документами.

— Софья Игоревна, — довольно в грубой форме даю понять, что мне не нравится его фамильярное отношение. На что получаю неприятную ухмылку. За комплимент, конечно, спасибо. Но меня настораживает его заинтересованность к моей персоне.

Врач начинает изучать карту бабушки и что-то в ней записывает. Решаю осмотреть помещение, чтобы отвлечься от неприятных ощущений, возникших к сидящему передо мной мужчине. Он несомненно симпатичный, но меня это абсолютно не волнует. В моем мире есть только один человек, которому я отдала бы и душу, и тело.

Пока доктор занимается своей работой, успеваю осмотреть убранство вдоль и поперек. Ничего необычного, типичный медицинский кабинет: белая мебель, два шкафа с многочисленными папками разных цветов, светло — бежевые занавески, парочка кактусов на подоконнике. Всё чисто и стерильно.

Моё наблюдение прерывает его недовольный голос, который сообщает, что у моей бабушки был инфаркт, состояние на данный момент стабилизировалось, но необходимо пройти курс лечения в стационаре и сдать дополнительные анализы. Требуется особое внимание, отсутствие стрессовых ситуаций, правильное питание и прием лекарств во избежание повторного инфаркта.

Протягивает мне список необходимых препаратов. Дрожащими руками забираю листок и на автомате засовываю в карман. Голова начинает затуманиваться, в сердце снова поселяется страх — мой злейший враг. И ведь не вытравишь ничем.

— Станислав Иванович, я могу с ней сегодня увидеться?

— К сожалению, нет. Ей необходим покой, на сегодня посещения запрещены, — огорчает ответом врач.

— До свидания, — прощаюсь, испытывая единственное желание поскорее убраться отсюда и позвонить Стасу. Безумно хочу услышать родной, успокаивающий голос и утонуть в его теплых объятиях.

Еле волочу ноги в сторону выхода, по пути забираю вещи из гардероба. Задыхаюсь, как рыба, выброшенная на берег, хватаю рваными вдохами воздух, потому что тревога вновь возвращается. Не могу потерять и её. Кроме бабушки, заменившей мне мать, и Стаса у меня больше никого не осталось.

Холодный мартовский воздух отрезвляет, приводит в чувство, словно пощечина. Судорожно достаю из рюкзака телефон и через быстрый набор номера отправляю звонок Стасу. Он у меня под номером один. Абонент долго не берёт трубку, хотя должен был быть здесь еще час назад.

Присаживаюсь на одну из деревянных скамеек, выстроенных в ровный ряд вдоль длинного тротуара, ведущих к выходу из больницы. Принимаю решение дождаться Волкова. Знаю, что приедет, потому что обещал. А обещания он всегда выполняет, чего бы это ему не стоило. Пока жду, всплывают болезненные воспоминания шестилетней давности, когда я только узнала, что значит потерять близкого человека.

2006 год. Январь.

С сияющей улыбкой на губах, забегаю домой после школы, желая быстрее рассказать родным, что заняла первое место в конкурсе чтецов, к которому мы с мамой долго готовились. И застываю на пороге, замечая в зале уютной трехкомнатной квартиры толпу.

Не понимаю, что происходит. И что здесь делают люди в форме. Среди них замечаю бабулю. Пожилая женщина осунулась и стоит, подпирая стену шкафа спиной, будто сейчас упадет. Практически не узнаю её, будто за день состарилась на десять лет. Глаза опухшие, с лица сошли все краски, подтверждающие, что она всё ещё живой человек.

Рядом с ней стоит молодой высокий мужчина в черных джинсах и в черном джемпере, в руках держит блокнот и ручку. Что-то спрашивает у бабушки и тут же записывает ответ.

Подбегаю к ним и начинаю взволнованным голосом спрашивать, что здесь происходит.

Бабушка пытается мне ответить, но у неё не получается. Она начинает судорожно всхлипывать, а затем и вовсе переходит на громкие рыдания и отчаянные стоны. Её состояние больно ранит глубоко в сердце, которое понимает, что произошло что-то ужасное и непоправимое. Никогда раньше не видела такого отчаяния в глазах человека.

Откуда-то появляется девушка в медицинском халате и уводит бабушку на кухню, слегка придерживая её за плечи. Люди начинают расходиться. И в скором времени я остаюсь одна в зале с неизвестным мне мужчиной.

— Привет, меня зовут Станислав Викторович, я помощник следователя, — в мягком тоне, обращается ко мне человек стоящий напротив.

— Соня, — с хрипотцой в голосе отзываюсь я — Софья Феникс. Что здесь случилось? И где мама?

— Твою маму забрали в больницу, — с придыханием произносит Станислав.

Впадаю в ступор, только и могу, что смотреть на его хмурое лицо и серьёзный вид. С утра с ней всё было хорошо. Она готовила мне блины с бутербродами на обед.

— Почему она в больнице? — пытаюсь получить ясный ответ.

— Видишь ли, ей стало плохо, — вместо ответа, получаю ещё одну загадку.

— Вы можете мне четко объяснить, что произошло?

— Честно говоря, я не очень компетентен в таких разговорах с детьми и могу быть резким, — делится своими сомнениями помощник следователя.

— Я не маленькая девочка, мне скоро двенадцать, скажите правду, — произношу громко и твердо, с нотками раздражения.

— Хорошо, — короткое согласие следователя облегчает тревожное состояние, в котором нахожусь.

Мужчина долго листает свои записи. Замечаю легкое напряжение во всей его позе. Он медлит. Понимает, что не стоит этого делать, мечется. Смотрю на него в немой искренней мольбе. И получаю победу в маленьком сражении. Находит нужную страницу и тихим, ровным голосом зачитывает:

— Милена Павловна Феникс, 1975 года рождения, уроженка г. Москва, была найдена 27 января в собственной квартире с ножевым ранением. Орудие преступления, по предварительным данным, нож, найденный рядом с пострадавшей. Преступник не установлен, — шумно выдыхает.

Закрывает блокнот и прожигает меня пронзительным взглядом, в попытках определить душевное состояние после обрушенной, как снежная лавина, информации. Но ничего волнительного не замечает, так как мой разум отключается, оставляет за собой лишь пустоту. Эмоции постепенно угасают. Нет слез, нет истерики, меня нет. Только оболочка.

Не знаю, сколько по времени стою в ступоре. Выхожу из замерзшего состояния, когда чувствую теплое и нежное прикосновение чужих рук. Станислав усаживает меня на диван и заботливо укрывает тонким бабушкиным пледом. Встречаюсь с растерянным взглядом и утопаю в синеве чужих глаз, наполненных состраданием и заботой к худенькой девчушке, которой предстоит рано повзрослеть.

Мама впадает в кому и умирает через неделю после случившегося. Организм не справляется с полученной раной.

Позже выяснится, что неопытные грабители собирались обчистить квартиру. Незапланированное появление хозяйки дома спутало карты преступникам. Только справедливое возмездие немного облегчило боль утраты. Их посадили на долгих двадцать лет.