Глиссандо
— Тебе известно, что такое "глиссандо"?
— Плавный переход от одного звука к другому. Да, Макс, мне это известно. К чему этот вопрос?
— К тому, что ты олицетворяешь этот термин. Поэтому нет. Я не думаю, что это странно то, к чему мы в итоге пришли.
Треск огня, единственно рушащий тишину, сигаретный дым, как явный запах отчаяния, гора грузных сожалений и двое. Каждый из них преследует свою цель, но в этой игре важно учесть и третий фактор: иногда у машины времени нет ни тормозов, ни руля. Осторожней, как бы Гордиев узел прошлого вдруг не стал петлей на шее, а мягкое, кожаное кресло помостом виселицы, который в любой момент может обвалиться…
- Автор: Ария Тес
- Жанр: Современные любовные романы / Эротика
- Дата выхода: 2023
Читать книгу "Глиссандо"
Арнольд беззвучно выходит из-за угла, хватает его за горло серьезным, удушающим, а потом бьет его запястьем о дверной косяк. Нож, с которым Стасик хотел напасть, с грохотом падает, и сам он через миг тоже оказывается с проигрышными картами на руках. Арнольд с легкостью заваливает его на стол, достает пистолет и стреляет не раздумывая.
У него даже не дрогнуло ничего. Вообще ничего. Абсолютно бесстрастная маска абсолютного спокойствия. И тишина. Спасибо глушителю, а может быть и нет — так все это выглядит более пугающе почему-то. Не знаю почему. Мы замираем, кровь Стасика начинает растекаться по белому мрамору, а Арнольд медленно поднимает взгляд на отца.
— Уходите, Настя, — тихо повторяет Ирис, и та, словно кукла, наконец поднимается на ноги.
А вот Лекс не так безропотно готов исполнять приказы…
— Откуда мне знать, что…
— Я дала слово, — цедит сквозь зубы, не отрывая взгляда от отца, а потом добавляет, — Тем более жену вашего брата, Алексей, мы выпустили. Уезжайте.
— Я остаюсь. Мама тоже.
— Вы еще не поняли? — усмехается она, медленно переведя взгляд на брата, — Вы больше не управляете ситуацией. Понимаю, привыкнуть к новому положению дел сложно, но что поделать? Мир переменчив. Теперь подчиняетесь вы.
— Я не оставлю свою семью.
— Поэтому вас отпускают вместе с ней.
— Они тоже моя семья!
— Лекс, уезжай, — тихо говорю, подняв на него глаза, — Она этого не вывезет. Уезжай.
— Настя, — тоже вступается отец, подавшись чуть вперед, — Ты должна встать и сделать то, что тебе сказали. Забери Адель, Лешу, и уезжайте.
— Но, Петя…
— Уезжайте.
Она колеблется еще пару мгновений, но все таки встает на ноги. Лексу пришлось даже подхватить ее, чтобы она не упала, помочь идти. Недолго. Настя замирает в дверях, она плачет, а когда оборачивается, ее аж трясет да так, что зуб на зуб не попадает.
— П-п-п-пожал-л-уй-ста…н-н-н-е тр-р-рог-а-йте м-м-моих де-е-т-т-ей…
Ирис слегка прикрывает глаза. Не отвечает. Не знаю, как все обернётся дальше, и, признаюсь, что мне страшно. Наверно я никогда раньше не оказывался в такой заднице, как сейчас. Смотрю на Марину, на Мишу. Он правильно сделал, что отослал Женю с детьми в Париж. А может быть и нет? Они следили за нами не знаю сколько, и только благодаря их воле все из нас еще живы.
«Ее отец способен на вещи, которые ты себе даже представить не можешь…» — вдруг думаю словами отца, хмурюсь.
Так он мертв или нет? Ведь пока все складывается более-менее неплохо.
Дверь на кухню снова открывается и на пороге стоит другой парень. Он улыбается широкой-широкой улыбкой, смотрит на Арнольда и расширяет глаза со смешком.
— Я победил!
Понятное дело, что это еще один из «братьев», но интересно, кто именно? Тем временем он заходит в комнату и встает рядом с братом, восторженно поднимая руки.
— Он просто мудак! Он опять забыл свой чемоданчик, а это минус балл. И знаешь что еще?! Моя супер-смесь траванула сразу десятерых! Бам! И кто здесь папочка теперь, а?!
«Траванула. Понятно. Это, значит, Богдан…»
Он был несколько ниже своего старшего брата, хилее, но взгляд его гораздо живее и неугомонней. Я этот взгляд узнал сразу, видел его много раз…
«Она с ним похожа больше, чем с Арнольдом…»
— Мам! — все также восторженно вскрикивает и подходит к столу, останавливаясь рядом с Мариной, — Может это Марк у тебя дефектный, а?
— Богдан, — серьезно, но с улыбкой прерывает его, и тот поднимает руки, как бы в жесте «сдаюсь».
А потом смотрит на Марину. Долго так, разглядывает каждую ее черточку и улыбается еще шире, вдруг поклонившись и взяв ее руку.
— Bon, enchantée, je suis sure.[14]
Он оставляет поцелуй на ее ладони, но Мара тут же вырывает руку, щурится, сто процентов готовая что-то ляпнуть, правда не успевает. Ее опережает Арнольд, сурово рыкнув на младшего брата.
— Богдан.
Богдан усмехается. Что ж, он явная заноза в заднице, Лили и тут не соврала. Словно специально хочет подраконить, присаживается, подоткнув голову рукой, продолжает разглядывать Марину и через миг шепчет.
— Мне к вам, мадмуазель, запрещено подходить, но, черт возьми, понимаю, почему мой брат так вами очарован.
— Богдан…
— Чтобы вы знали, он за вами следит… — не успокаивается тот, играя бровями, и впервые я вижу, как Марина краснеет, — В смысле не по-настоящему, а за вашими успехами в…
Ему в голову прилетает что-то круглое. Богдан смешно хмурит брови, потирая место ушиба, резко переводит взгляд на Арнольда и громко недовольствует.
— Ау! Мне больно вообще-то! По рабочему инструменту не бьют!
— Отойди от нее и закрой рот.
— Стесняешься? — снова веселится, стреляет глазами в Марину, но встает на ноги, а добавить все равно умудряется, — Видели? Арнольд смущен.
Мара бросает взгляд на Арнольда, который он поддерживает пару мгновений, но потом прерывает, усмехается и присаживается на стул у стены. В этот самый момент в комнату входят еще двое. Самый высокий из них из всех и тот, кого мы уже видели. Это Элай и Маркус. Последний ставит на стол серый кейс, потом смотрит на Богдана, который продолжает улыбаться, только шире и гаже, щурится.
— Ты придурок.
— Нашел свой чемоданчик, а, а? — Богдан начинает прыгать, махая в воздухе кулаками, что выглядит вполне забавно, если забыть, конечно, о сложившейся ситуации.
Маркус громко вздыхает, устало уставившись в потолок.
— Вот придурок…ты его спрятал!
— Какая разница? Ты сам его проспал! Я выиграл! Разом десятерых, и нет, это не считается за одного!
— Извини, но ты в пролете, — довольно парирует Маркус, садясь у стены точно за матерью, — У меня двенадцать.
Богдан резко замирает и расширяет глаза, пару мгновений стоит и молчит, а потом фыркает и отходит в сторону.
— Я убил чувака кирпичом. Эту карту ты никак не побьешь.
— Снова ты в пролете, придурок. Я сделал ловушку с кирпичами. Которая побила твой хилый рекорд. Шах и мат!
— Откуда ты узнал? — вдруг говорит Ирис, разом прекращая перебранку.
Все это время она долго смотрела на отца, он на нее, и словно больше никого и ничего вокруг не было. Только они. Он, правда, источал нежность, она ярость…
— Я видел фотографии из дома Ревцова…
— Не произноси имя этого ублюдка! — громко обрывает, резко подавшись вперед, — Никогда не смей называть эту фамилию.
Отец на это никак не отвечает, хотя явно хочет что-то сказать, но сдерживается. Через миг и вовсе отогнувшись на спинку стула, он, потерев пальцы друг о друга, усмехается.
— Ты так и будешь прятаться в тени, Артур?
— А кто сказал, что я прячусь?
Его голос звучит, как резкий удар хлыста, которого ты никак не ожидаешь. Я даже неумного вздрагиваю, переведя взгляд в темноту гостиной, и только теперь замечаю силуэт в кресле прямо напротив нашего стола. Как он там появился? Когда? Я этого не заметил, отец тоже. Он смотрит на старого друга, не отрываясь, а на щеках его судорожно сжимаются желваки.
Напуган. Отец боится, и это очевидно. Артур же тем временем делает глоток из стакана, который ставит на стеклянный столик с тихим стуком и встает на ноги. Только сейчас до меня доходит и то, что его сыновья сидят точно вокруг нас, словно это все какой-то план, а это он и был, скорее то всего. Они, как хорошо слаженный механизм, во время отвлекают внимание, чтобы исполнить то, чего хотят добиться. Лили снова была права — мы, при всем своем «великолепии», от них отличаемся очень сильно. Потому что мы — жертвы, а они — хищники. Я себя впервые ощущаю на этой позиции, которая мне совсем не нравится. Увы и ах. Так и есть. Меня передвинули с лидирующей роли в глобальной, пищевой цепи, а я ничего с этим сделать не могу.
Медленно Артур идет в нашу сторону, и когда наконец его лица касаются слабые всполохи света, я, если честно, чувствую разочарование. Не потому что он какой-то не такой, хотя он и абсолютно не такой, каким я себе его представлял. Потому что она на него внешне не была похожа вообще. То есть вообще. Но он слегка улыбается, опуская глаза, и меня снова пронзает, но другое чувство: я ошибаюсь. Мимика один в один. И повадки. Поведение. Все также медленно Артур обходит стол, сцепив руки за спиной, разглядывает картины. Молчит. Отец волнуется сильнее, но, кажется, Артур этого и добивался, потому что когда он оказывается у окна, отец тут же выпаливает.
— Я к этому отношения не имею.
— Знаешь…Звездочет… — тихо начинает Артур, не реагируя на попытки оправдаться, — Мне всегда было интересно услышать правду. Ты наконец готов мне ее озвучить? Столько лет прошло все таки…
— Звездочет… — усмехается в ответ, прикрывая глаза, — Столько лет прошло с тех пор, как я слышал эту кличку.
— И все же.
— Спрашивай.
— Зачем ты вцепился в мою женщину, если никогда ее не любил?
В комнате повисает тяжелая пауза. Отец молчит. Он хмурит брови и изучает свои руки, потом вздыхает снова и жмет плечами.
— У вас все так просто было…нам с Марией не удавалось и…
— Ты взял себе в жены гордую, упрямую и уважающую себя женщину. С такими никогда не бывает просто.
— Ты взял похожую, но тебе было просто.
— Ты слеп, звездочет, — тихо усмехается Артур, слегка мотая головой, а потом переводит взгляд на отца и слегка щурится, — Просто я был готов идти ей на уступки, ты же пытался подмять.
— Два разных подхода, и два таких разных исхода.
— И кто виноват в исходе, которому автор ты? Я говорил, что у тебя не получится ее сломать и подогнать под себя. Мария не пальто, но ты меня никогда не слушал.
— В конечном счете, ты оказался прав.
— Тогда почему моя семья должна была расплачиваться за твои ошибки?
— Наверно я хотел вернуть частичку того времени. Думал, что если Ирис будет со мной, я смогу приблизиться к Марии.
Богдан громко фыркает, а потом подается вперед и выплевывает неожиданно яростно. От веселья не осталось и следа…
— То есть ты сдал моего отца клану, потому что хотел получить себе в постель иллюзию?!
Артур переводит взгляд на сына. Не могу его прочитать, но работает он, как лучшее успокоительное. Богдан отгибается обратно, негодует и кипит, но отворачивается. Слушается его. Уважает. Я вижу это, наверно первостепенно потому что сам никогда не уважал, а боялся. Чувствую разницу кожей.
— Я пытался все исправить, — тихо признается отец, глядя на Богдана, — Это была моя ошибка, и я хотел ее исправить.
— Я знаю, — отвечает за сына Артур, снова приковывая внимание отца, — Ты много заплатил, чтобы что-то изменить.
— Я не мог допустить, чтобы твои дети погибли. Прости меня.
— Я тебя прощаю. В конце концов ты подтолкнул меня к понимаю вещей.
— О чем конкретно речь?
— Звездочет…клана больше нет. Точнее не так. Я — это клан.
Отец отгибается на стуле назад, явно ошарашенный услышанным, Артур же слегка улыбается. Пожимает плечами. Пусть мы и не понимаем абсолютно ничего из того, о чем идет речь, но обращаемся в слух. Сейчас обсуждается что-то максимально важное — это очевидно.
— Ты убил их всех…ты…Безликий? Последний самурай…
— У меня не было другого выхода. Либо так, либо они бы убили мою семью.
— Но откуп…
— Ты заплатил откуп, и я тебе, конечно, благодарен, но как там было? Не обгоняй, если не уверен? Сто раз же тебе говорил, думай, прежде чем что-то сделать.