Заставлю быть моей

— Нет, нет, — Громкий звук отстегивающегося ремня, и через миг я уже в объятиях Алекса.

— Тебе не надо бояться, — гладит по спине ладонями, целует в волосы. — Мил, я тебя прошу, — отстраняется. — Давай расскажем твоей маме, если для тебя так важно!

— Мне нужно время! — я бесхребетная. Он просто не знает, сколько раз я пыталась это сделать. Всегда одно и то же.

— Окей. Давай так, — улыбается. Грустно, но с надеждой. — Сегодня мы оторвемся по полной, а завтра подуем, как поступать дальше.

Сердце больно ударяется об ребра. Сильно. Словно выпрыгнуть хочет.

— Почему ты такой? — шмыгаю носом. — Почему мы даже не можем поругаться из-за любой мелочи? Иногда мне кажется, что тебе не девятнадцать, а тридцать.

Алекс от шока выпускает меня из объятий, заливаясь громким смехом.

— Я много лет смотрел на ссоры отца с матерью, потом слушал, как он просил прощения и уверял, что любит. Еще тогда я понял, что не хочу такой любви, — отворачивается. — Когда мать умерла, отец терзал меня и себя, я это понимал, и по-своему справлялся с болью. Поверь, в каждом из нас живет истинной «я», которое не хочется показывать никому.

— Но мне ты показал, — шепчу, затаив дыхание. Алекс горько улыбался.

— Потому что ты настоящая. — Накрывает мою руку своей и подносит к губам. — С тобой невозможно быть подделкой.

Не могу удержать слез и накидываюсь на парня с объятиями. Целую в щеку, крепко прижимаясь лбом к его лбу.

— Поехали, — надо ехать, иначе вся заплаканная приеду. Это же день рождения, не похороны.

Алекс прав, сегодня надо отдохнуть, повеселиться, а завтра подумаем.

Выехав за город, мы попадаем в элитный поселок. Возле въезда стоит охранник. Останавливает нас, спрашивает фамилии и после этого только пускает на территорию.

— Ты уже здесь был? — Мне становится интересно.

— Да, в прошлом году. Тим звал на вечеринку в честь открытия своего клуба.

— Какого клуба?

— В прошлом году его отец открыл ночной клуб. Там ему не разрешили сделать вечеринку для университетских друзей, вот он и сделал у себя на даче.

— Нехилая так дача, — фыркаю. Я понемногу начинаю приходить в себя. Вспоминаю о подарке и поворачиваюсь назад. — Алекс, где подарок?

— В кармане, — паркуется возле высокого забора.

— Только не говори, что ты деньги решил подарить, — закатываю глаза. Выхожу из машины.

— Нет. Поверь, он будет в восторге, — блокирует машину с пульта. Переплетает наши пальцы и жмет на кнопку домофона.

Я почему-то думала, что тут все двери нараспашку, а тут вон, даже охранник калитку открывает.

Длинная дорожка, ведущая к большому дому, хорошо освещается. Маленький ухоженный заборчик из кустов сопровождает нас до самых дверей дворца.

Трехэтажный дом построен в современном стиле, светится как новогодняя елка.

Без проблем входим внутрь, сразу стыкаюсь с громкой волной басов музыки.

В большой гостиной народ танцует. На камине повешен плакат со словами «кухня там» и стрелочкой, куда идти.

Алекс начинает здороваться с ребятами, не отпуская мою руку ни на минуту. Иногда знакомит и меня, если парни в адекватном состоянии. Если нет, крепко меня к себе прижимает, орет громче музыки «в другой раз».

Находим именника на втором этаже с парочкой ребят и Ольгой. Парни сидят за компьютерами, а она, видимо, комментатор. Я сразу напрягаюсь, сама прижимаюсь к Алексу, делая вид, что не замечаю девушку.

— С днем рождения, — поздравляю Тима. Целую парня в щеку, отчего мои пальцы сжимает крепкая рука Алекса.

— О, спасибо, — широко улыбается парень. — Рад, что вы пришли, — пожимает руку Алексу.

— Подарок, — напоминаю Алексу. Он уже позеленел от ревности, забыл обо всем на свете.

Как-то он прямо сказал, что очень ревнует к Тиму.

— Точно, — достает из кармана непонятную карточку.

— О, брат, ты красавчик. Подписка на год на Варкрафт! — У Тима глаза сияют, а я готова отругать Алекса.

Тоже мне подарок. Тимофею же не шесть лет, в конце концов.

Спускаемся на первый этаж и сразу идем за напитками. Алекс берет безалкогольные коктейли, и мы садимся в гостиной, наблюдая за толпой.

На самом деле здесь весело, только в груди пожар. Как тревога бьет на сполох.

Ужасное чувство.

Выдержав все рассказы знакомого Алекса, который подошел к нам, когда мы покидали кухню, прошу моего парня выйти на улицу. Тут жарко, но мне очень интересно посмотреть задний двор.

— Ты же не накручиваешь себя? — делает несколько шагов вперед и отпускает мою руку. Поворачивается ко мне, ступая задом.

— Нет, просто неспокойно.

Алекс останавливается возле беседки и дергает меня на себя.

— Это и есть «накрутка», — целует в нос. — Хочешь, что-то покажу? — опять целует, только в этот раз в губы.

Очень нежно, отчего коленки подкашиваются. Обнимаю парня за шею, чтобы быть еще ближе.

Когда мы вот так близко, мне кажется что вместе сможем все преодолеть, только отпускает руку — уверенность испаряется.

— Очень, — шепчу после головокружительного поцелуя. Мы идем в обнимку, не обращая внимания на мимо проходящих.

Народу здесь очень много, возможно, целый университет.

Когда упираемся в небольшое искусственное озеро с арочной пешеходной кладкой, медленно начинаем подниматься.

— Как красиво, — представляю, как здесь летом или когда много снега.

— Я знал, что тебе понравится, — останавливаемся посередине. Опираюсь спиной в его грудь, утонув в желанных объятиях.

— Что будем делать, если они заставят нас расстаться? — Я хочу знать его ответ. Мне нужно понимать, насколько он уверен в своих чувствах.

— Детка, я же просил не накручивать себя, — шепчет на ухо.

— Ответь, пожалуйста, — для меня это важно.

Алекс долго молчит, меня даже тошнить начинает от легкого ветра и громкого дыхания парня. Поворачиваю голову так, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Я не готов тебя отпустить, — целует в макушку.

Только хочу ответить, как из кармана куртки Алекса слышится звук входящего звонка.

— Слушаю, — ощущаю, как он весь напрягается, сильнее прижимая мою спину к своей груди.

— Ты как посмел, щенок?! — голос Егора я узнаю сразу.

— Ты о чем? — хочет отстраниться, но я не позволяю.

— Не понимаешь? — хмыкает. — Я сейчас тебе фотку скину, все поймешь. Быстро домой! — Рявкает. Дальше слышатся только гудки, и через мгновение прилетает фотография, на которой мы с Алексом целуемся. Рядом замечаю спину Тима и обстановку узнаю.

— Это Оля сделала? — больше некому было. Ребята играли.

— Теперь без разницы, — играет желваками. — Думаю, нам надо поехать домой.

Он прав, только от понимая, что моя мама сейчас чувствует, становится тошно. С другой стороны, я не уверена, что смогу расстаться с парнем, если от меня этого потребуют.

56

Меня всегда бесила приставучесть сестры друга. Только ради Дена я не переходил черту. Ведь мог. Реально мог. Постоянно повторял девушке, что она для меня как сестра и ничего между нами быть не может.

Это уже перебор. Я знал, что рано или поздно это случится, но надеялся, что родители расстанутся до того момента. Тогда проблем бы не было.

— Мил, — делаю резкий шаг вперед и сгребаю в охапку. Моя детка потупила взгляд в землю, словно застыла в одной позе. — Все будет хорошо, — вдыхаю уже такой родной аромат.

Давно заснуть без него не могу. Как наркоман — надышусь, а потом засыпаю как младенец.

— У меня плохое предчувствие, — поднимает влажные глаза. — Давай сначала я маме позвоню?

— Она уже знает, — не хочу ее расстраивать, но я слишком хорошо знаю своего отца.

Разборок не избежать. Причем всем четверым. Он ненавидит, когда обманывают, и сам может наорать, но врать — никогда.

— Ладно, поехали, — крепко обнимает, даже не представляя, насколько мне придает сил.

Я много раз пытался съехать от отца, но всегда жалел. Не хотел оставлять его со своим характером наедине. Но, кажется, теперь нет больше смысла оттягивать. Наверное, он уже собрал мои вещи, если еще не выбросил.

За себя я не боюсь, а вот за Милу — очень. Он же будет пилить ее постоянно. И Марине достанется.

В последнее время я немного пообщался с женщиной. Очень классная и современная. Понимает с полуслова и, главное, следит за тенденциями. Чего не скажешь о моем отце. Он старой закалки. Воспитан дедушкиным ремнем и правилами, действующими полстолетия назад, он не признает нововведения.

Удивляюсь, как они с Мариной вообще общий язык нашли. Но, как говорится, противоположности притягиваются.

Дорогой Мила молчит. Я держу ее тонкие прохладные пальчики и сам ощущаю ее бешеное сердцебиение.

Ей плохо, я понимаю. Она хорошая девочка, и матери никогда не врала. Боль читается на лице.

Сжимаю крепко зубы, вспоминая о виновнике всего этого. Что делать — ума не приложу, но и ездить по нам не дам.

С того дня, как она прибежала на парковку, я как второй раз родился. Мы оба переродились. В красивых глазах моей девочки загорелся огонь. Иногда она боялась, что родные узнают, и нервничала, как сегодня вечером, но в основном мы — одно целое.

Паркуюсь возле дома и сразу поворачиваюсь к Миле. Целую долго и страстно, так, что внутри все переворачивается. Мне нужны силы, чтобы противостоять.

— Будь сильной. И не оправдывайся, — знаю я ее, — я все сам скажу.

Еще раз целую, и только тогда мы выходим на улицу.

За калиткой в домашнем халате стоит Марина.

— Мам, — Мила пытается отпустить мою ладонь, я еще крепче сжимаю. Уверен, что Марина не будет ругать дочь, уж тем более ненавидеть. Зря Мила нервничает.

Моя девочка упрямая, поэтому я уже давно перестал доказывать ей хоть что-то. Жду подходящего момента. Наслаждаюсь ее удивленным лицом.

— Привет, ребята, — Марина грустно улыбается. — Вы заходите, я сейчас подойду, — показывает на наушник в ухе. Наверное, с медсестрами разговаривает. Она часто так делает. Готовит, и если что-то срочное, то ей звонят с работы, и она объясняет, что делать, только в крайнем случае все оставляет и мчит на работу.

Мила легонько освобождает свою руку, и в этот раз я не перечу, пусть. Но каждый шаг к дому мне кажется каторгой. Я знаю отца в гневе. Знаю, чего ожидать, только, боюсь, не удержусь, когда он начнет Милу оскорблять.

— Ну наконец! — Отец откладывает ноутбук, как только входим в гостиную. Я впереди, Мила сзади. — Я вижу, ты вообще страх потерял? — глаза сверкают гневом. Подрывается на ноги и вмиг оказывается рядом. — Неблагодарный нахлебник! Еще опозорить меня решил? Спать со своей сводной сестрой?

— Слова выбирай! — чуток повышаю тон. Он зол. Играет желваками, бледнеет, словно на стену натыкается. — Ничего такого не было! Я же не идиот!

— Как раз ты идиот! — шипит сквозь зубы.

— Прекратили! — Марина командным тоном останавливает наш спор. — Все на кухню, там за чашечкой успокоительного чая все поговорим.

57

Мама спокойно готовит чай. Алекс сидит по ту сторону стола, и я очень жалею, что так далеко. Мандраж как ток под кожей. Я не знаю, чего ожидать от Егора, и очень стыдно перед мамой.