Искусственное счастье

Три года назад

Первые месяцы после выпуска пролетели слишком быстро. А может, я не замечала времени, потому что все эти дни была занята переездом в свою новую квартиру. Для меня это было поистине важным событием. Потому что, когда я вернулась после колледжа домой, то чувствовала там себя абсолютно чужой. Моя семья стала мне чужой. После смерти матери отец перестал со мной общаться, если не сказать больше. Он стал ненавидеть меня. В чём была причина? Наверное, в том же, почему Алекс избегала меня большую часть времени. Теперь мы были одной семьёй только для чужих глаз.

И даже приезд Алекс перед моим выпускным не был дружеским визитом. Я надеялась на наше воссоединение, но этого не случилось. Она приехала сообщить мне, что, когда я вернусь домой, в ближайшее время должна подыскать себе другое жильё. Отец не хочет слишком долго находиться с тобой под одной крышей, — вот что она мне сказала.

Я множество раз пыталась узнать причину такого отношения к себе, но правда в том, что я не была ни в чём виновата. Иногда Алекс пыталась быть дружелюбной. Она предложила мне хорошую работу, которую самостоятельно найти выпускнику очень сложно. Но в итоге и это оказалось фарсом. Ей просто нужно было, чтобы я незаметно сдружилась с семьёй Грейсонов. Но об этом немного позже.

Пару дней назад я, наконец, полностью переехала в свою новую квартиру. Конечно, она не слишком большая, но пока мой бюджет ограничен. А брать деньги у того, кто меня ненавидит и презирает, я не собиралась.

Также я была безумно счастлива с Майклом. Не знаю хорошо это или плохо, но съезжаться сразу после колледжа мы не стали. Всё свободное время мы и так проводили вместе. Просто для нас совместное проживание не казалось важным. Точнее, для меня, ведь для Майкла всё было по-другому.

Зато я имела собственный ключ в его квартиру. И как раз в этот момент я направлялась именно туда. Я хотела устроить ему небольшой сюрприз и отпраздновать мой переезд со своим парнем. Но, как оказалось, сюрприз ждал меня.

В это время Майкл должен быть на работе, но, когда я открыла входную дверь, до моего слуха донеслись приглушённые голоса.

— Майкл, — зову я, заходя в лофт, но ответа не получаю. А затем я слышу женский смех со стороны спальни. И этот смех мне до боли знаком.

Всё тело, словно оцепенело, но я заставляю себя двигаться дальше. Мой мозг ещё не до конца осознаёт то, что я и так уже знаю. Подойдя к двери, я не медлю и распахиваю её настежь. И в этот самый момент моё сердце разлетается на сотни тысяч осколков. Подобные чувства не передать словами. Это похоже на обрушившуюся лавину, которая мгновенно сбивает с ног. И ты уже больше не можешь подняться. Ты погребён под огромной лавиной и чувствуешь только беспомощность и боль. Много боли. И уже никто не сможет тебя спасти. Ты можешь только надеяться на спасение. Хотя в моём случае ни о какой надежде и речи быть не может. Есть только сплошная безысходность. Вот как я себя чувствую.

И правда в том, что я не знаю кого из них винить больше: человека, которого любила всем сердцем, или мою родную сестру. Они оба разбили моё сердце и лишили шанса на счастье.

Я видела в глазах Майкла сочувствие и понимание (будто это могло уменьшить его вину), а на лице Алекс отражалось чистое злорадство. Она, правда, меня так сильно ненавидит. Только благодаря этому у меня получилось не поддаться эмоциям перед ними.

Не проронив ни слова, я быстрыми шагами поспешила покинуть дом своего уже бывшего парня.

— Кейти, подожди, — донёсся до меня жалобный голос Касла, но я не обратила на него внимания. Не стану слушать его оправдания. Вообще, не хочу больше его видеть. И её тоже. Но как только я достигаю входной двери, Майкл оказывается рядом и преграждает мне путь.

— Пожалуйста, давай поговорим, — молит он.

— Лучше штаны застегни, — гневно выплёвываю я, втайне радуясь, что он хотя бы их надел. Касл молниеносно справляется с застёжкой и вновь смотрит на меня.

— Я хочу тебе всё объяснить, — ещё раз пытается начать разговор парень.

— А я не хочу, — не хочу слушать твою ложь. — Дай мне пройти.

— Прошу тебя, Кейти, всего пару минут.

— Не трать силы, Майкл, — раздаётся за моей спиной. — Она всегда была чертовски упрямой.

Оборачиваюсь на её голос. Алекс стоит, облокотившись на дверной косяк, и смотрит на нас с насмешкой. Она выглядит абсолютно идеально. Будто бы это не с ней несколько минут назад кувыркался в постели мой парень. Данный факт злит меня ещё сильнее.

— А ты, вообще, закрой свой рот, чёртова сука, — всё-таки не сдерживаюсь я.

— Вау, сколько ярости, — передо мной стоит совершенно чужой человек. Это не моя сестра, которую я знала и любила все эти годы. Но сейчас мне плевать, почему это происходит.

— Какого чёрта, Алекс? — удивлённо произносит Касл, но ни она, ни я не обращаем на него внимания.

— После того, что ты сделала, ещё смеешь надо мной насмехаться? — злость постепенно отходит и во мне начинает говорить обида.

— Подумаешь, я несколько лет спала с твоим парнем у тебя за спиной. Что тут такого? — с улыбкой произносит Александра.

Ей доставляет удовольствие мучить меня. Я старалась быть сильной, но её слова, словно ножи, наносят новые удары на моё и без того искалеченное сердце. Разве это может быть правдой?

— Несколько лет? — я перевожу взгляд на Майкла и понимаю, что так оно и есть. — Как ты могла?

— Поверь, Майкл ничто, по сравнению с тем, что отняла у меня ты, — наконец, на её лице проступают настоящие чувства. Я вижу ненависть, презрение и гнев.

— Значит, это твоя месть? — не могу поверить. — Так ты решила мне отомстить? Но за что?

— Ты прекрасно знаешь это, Катерина.

— Я не убивала её! — перехожу на крик.

— Нет, — соглашается девушка. — Но она умерла из-за тебя, — её полный ненависти взгляд прожигает меня и лишает сил.

— Нет, — чувствую, как по щекам начинают катиться горькие слёзы. — Ты ошибаешься. И я ненавижу тебя за это.

Мне нужно поскорее отсюда выбраться. Из последних сил сдерживаю подступающую истерику и снова разворачиваюсь к двери. Очевидно, поняв всю серьёзность ситуации, Касл больше не пытается меня остановить. Поэтому я просто прохожу мимо него и открываю входную дверь.

— Это взаимно, дорогая сестрица, — последнее, что я слышу перед тем, как захлопываю дверь.