Измена. Во все тяжкие

Глава 17.

Кое-как добравшись до машины, усаживаюсь за руль. Заторможено смотрю на тонкие листики бумаги, которые практически смяты моими скрюченными пальцами. По-прежнему отказываюсь верить в происходящее. Хочется проснуться и забыть обо всем, как о страшном сне.

Но факты вещь упрямая. О них забыть нельзя. Да и мозг, видимо, немного справившись с шоком, начинает соображать, сигнализируя о странном поведении мужа в последнее время.

Связано??? Неужели это связано между собой??? Чувствую, как тело наполняется небывалой энергией. Мысли начинают фонтанировать со страшной скоростью. Вот только ответов на вопросы нет, и дикий ужас от тех вещей, что приходят сейчас в голову, охватывает целиком.

Домой. Срочно домой к Володе.

Дорога, которая обычно занимает полчаса, сегодня отнимает у меня не более двадцати минут. Словно сама судьба благоволила мне и зажигала на моем пути зеленые сигналы светофоров.

Когда я выхожу из машины, меня трясет еще сильнее, чем прежде. Вообще удивляюсь, как я доехала, не устроив никакой аварии.

-Мам, привет, - я даже не успеваю дойти до крыльца, как на пороге дома появляется Маша.

-Привет, где папа? – спрашиваю довольно резко, даже не поинтересовавшись, куда направляется дочь.

-С кем-то по телефону разговаривает на кухне, - Маша смотрит на меня с недоумением. – Ты как? Всё нормально?

Не ответив, захожу в дом. С каждым шагом сердце бухает в груди всё тяжелее и тяжелее. Иду, словно на эшафот. Не знаю, что буду говорить сейчас сама, что будет говорить Володя, но ясно понимаю одно: уже ничего не будет так, как раньше.

-Мама, я пойду, с ребятами погуляю на улице. Потом уроки доделаю, - летит вслед голос дочери.

-Хорошо, - на секунду обернувшись, одобряю я. Сегодня мне точно не до уроков. Пусть вообще их не делает, если не хочет.

На подкашивающихся ногах упрямо продолжаю движение. Увидев наконец Володю, замираю и обессилено прислоняюсь к стене. Володя, практически сразу заметив, что уже не один, окидывает меня удивленным взглядом.

-Я перезвоню, - он, ни мгновения не раздумывая, завершает разговор и кладет телефон на подоконник. Затем медленно, будто заставляя себя делать каждый шаг, подходит ко мне. – Оль, что случилось?

Нас разделяет всего лишь несколько сантиметров, и я отчетливо слышу его учащенное дыхание. А ведь ещё полминуты назад он, кажется, был вполне спокоен. Вывод?.. Либо мой вид настолько ужасен, что Володя так испугался, либо… Либо, он догадывается о том, что могло произойти.

-Что с тобой? – муж тормошит меня за плечо. Его прикосновение несколько грубоватое. Он словно хочет побыстрее вытрясти из меня информацию.

Молча, подрагивающей рукой протягиваю ему бумаги, которые дала мне доктор. Слов, чтобы сказать об этом вслух, нет.

-Что это? – его взгляд мечется по тексту на белых листах.

Я замираю в ожидании. Каждая секунда сводит меня с ума.

-Что это? – снова повторяет он, ничего не понимая.

-Это?… Это гонорея.

-Что??? – его нервный возглас, заполнивший, кажется, всё помещение, заставляет меня закрыть в ужасе глаза. – Как это понимать???

Собравшись с духом, открываю глаза и испытующе смотрю на мужа. Он в ярости. В его взгляде молнии. И эти молнии летят четко в меня.

-Как это понимать? – с горечью переспрашиваю я. – Так и понимать, дорогой. Я больна гонореей.

-Я осознал, что ты сказала, - сквозь зубы выплескивает он свое недовольство. – Потому и спрашиваю тебя: как это понимать? Где ты подцепила эту заразу?

-Есть только один вариант, - я отлипаю от стены и, выпрямившись, словно у меня вместо позвоночника жердь, смотрю Володе прямо в глаза. – Эту заразу я могла подцепить только от тебя!

-Да как ты смеешь… - его рука в мгновение ока с силой опускается на стену возле моей головы. – Ты хочешь сказать, это я тебя заразил?

-А как иначе? – я срываюсь окончательно. Подаюсь ещё ближе к мужу. Высказываю ему всё в самое лицо. – Я ни с кем никогда не спала, кроме тебя. Ты… - с силой тычу в его грудь указательным пальцем. – Ты можешь сказать мне то же самое?

-Я тебе никогда не изменял, - рычит Володя. Он с трудом контролирует себя. – Никогда.

Ощутив, как мелкие брызги его слюны опустились мне на лицо, с отвращением морщусь и, подняв руку, вытираюсь рукавом пиджака.

-Я тебе не верю! - ещё свежа память о том, что происходило несколько месяцев назад.

-Ты думаешь, я тебе верю? Думаешь, верю в то, что ты не спала со своим Рымаревым? Виталий Олегович то… Виталий Олегович сё… Носишься с ним, как курица с яйцом.

-Замолчи, - прошу, снова приваливаясь к стене. – Замолчи. Ты несешь полную ахинею. У меня никогда ничего не было ни с Рымаревым, ни с кем-либо иным.

-Ты думаешь, я забыл, как ты мне рассказывала о том, что он тебя то по спинке погладит, то по ручке… То премию выпишет, то внеплановый выходной со стопроцентным сохранением заработной платы даст? Хочешь сказать, что ни разу не потребовал оплаты по счетам?

Его слова убивают окончательно.

-Получается, ты, допуская мою измену, продолжал спокойно жить со мной? Значит, для тебя это норма? Значит, и самому изменять мне, это тоже норма?

-Не переводи стрелки. Мы сейчас не обо мне говорим. К тому же раньше я всерьез не думал, что ты способна предать семью. Но теперь… Когда ты приносишь домой эту заразу…

-Это ты принес домой заразу, - ошалело кричу я. Однако, когда ладонь мужа застывает над моим лицом, я умолкаю и зажмуриваюсь в ожидании удара.

-Я, в отличие от тебя, не болен, - летят вместо удара злые слова. – Меня ничего не беспокоит. Ничего. Завтра же сдам анализы, чтобы доказать то, что я говорю правду, а ты лжешь. Ясно? – Володя делает шаг назад, бросает бумаги на стол. – А сейчас я возьму Машу, и мы с ней поедем в кафе. И чтобы, когда мы вернемся, тебя не было в этом доме. Вылечишься, можешь возвращаться. Решим, что делать дальше. И будет ли вообще это самое «дальше».