Отравленный памятью

* * *

Вернувшись домой после того, как отвела Женечку в детский сад, завариваю большую чашку крепчайшего кофе и беру в руки телефон. Пока набирала номер, пока слушала длинные гудки сердце, кажется, пропустило несколько ударов. В ушах стоит гул, а ладони вспотели так, что пластиковая трубка несколько раз чуть не выскальзывает на пол. Крепче прижимаю её к уху, пока на том конце провода меня усиленно игнорируют. В глубине души испытываю радость — значит, не придётся ни с кем общаться и с чистой совестью и чувством выполненного долга можно забить на этого чёртового "Арчибальда" и жить дальше. Вот, в соседнем магазине требуется продавец, туда пойду. А то, гляди, размечталась — бутики мне подавай, словно я доросла до такого уровня.

— Бутик "Арчибальд", — раздаётся в трубке, и я чуть не подпрыгиваю на месте от неожиданности.

Голос приятный: низкий, обволакивающий. Женщина явно уверена в себе и в каждом своём слове. Интересно, это обычный продавец отвечает на звонки или сама хозяйка? Мать Арчи? О, Господи, во что я снова вляпываюсь?

— З...здравствуйте, — говорю, собрав всю свою жалкую волю в кулак, — вам требуются продавцы?

Милостивый боже, какая же я дура. Трусливая дура, которая двух слов связать не может!

— Да, — после недолгой паузы, показавшейся мне вечностью, говорит обладательница роскошного голоса. — А откуда вы узнали о нашей вакансии? Объявление мы нигде не подавали...

Вот же чёрт! Что теперь говорить? Что мне дал визитку байкер, которого я и не знаю практически? А если это всё злая шутка? Просто кто-то решил поиздеваться надо мной, а я, дурочка, и поверила. Кошмар какой-то.

— Мне дал вашу визитку один знакомый, — выдаю первое, что удаётся сформулировать. Не удивлюсь, если сейчас сидящая у телефона в "Арчибальде" незнакомая женщина нажмёт на "Отбой". — Мне работа очень нужна, и он сказал, что сто?ит вам позвонить. И дал визитку.

— Знакомый? — Женщина явно напряглась, но я не могу понять, с чем это связано? — Можно поинтересоваться его именем?

Мне кажется или я явно слышу пронизывающий до костей лёд в её голосе? Или снова паранойя разыгралась?

— Филин. Ой, Филипп, — поправляю себя, хотя более чем уверена: в глубине души меня уже окончательно и бесповоротно окрестили тупицей.

— О, Филипп? — удивляется женщина, но голос её теплеет. Может быть, не всё так плохо, как я себе нафантазировать успела? — Как же, как же... правда, я всё равно ничего не понимаю, но это и неважно. И как вас зовут?

— Кристина.

— Прекрасное имя, — говорит женщина. — А меня зовут Ирма.

Значит, точно хозяйка. Желание бросить трубку и, закрывшись в ванной, проплакаться вволю, всё крепнет, но держусь из последних сил, хотя, по правде говоря, близка к обмороку.

— Очень приятно, — выдавливаю из себя, зажмурившись. Сердце стучит как африканский барабан, того и гляди проломит дыру в рёбрах и на пол вывалится. Прижимаю руку к груди, ощутив под ладонью бешеный ритм. — Вы знаете адрес магазина?

Что?! Неожиданно.

— Д...да, знаю, конечно, — снова блею, как очумелая коза.

— Вот и замечательно. — Голос окончательно потеплел, от чего я постепенно успокаиваюсь. — Думаю, нам обязательно нужно познакомиться лично. Потому что, если вы знакомы с Филиппом, и он дал мою визитку, то велик шанс, что мы сработаемся. Этому мальчику я слишком доверяю, чтобы ожидать от него подлости. Вы сегодня свободны?

— Да, конечно, до шести вечера целиком и полностью. — Потому что в шесть мне нужно забрать Женечку из сада, но о сыне молчу, ибо вываливать на Ирму подробности своей личной жизни не имею никакого желания.

— Вот и замечательно. Тогда жду вас, Кристина, в двенадцать в нашем магазине. Всего доброго.

— Всего доброго, — произношу и нажимаю красную кнопку, заканчивая разговор.

Несколько секунд сижу, не в силах поверить, что всё-таки сделала это. Я позвонила! Да! Значит, я ещё не совсем размазня, значит, что-то ещё могу сделать!

Радость заполняет меня изнутри. И гордость за саму себя.

Неважно, что было в прошлом. Неважно, насколько сильно исковеркана изнутри, отравлена чужим злом, но ради того, чтобы у сына было будущее сделаю всё, переступлю через свои страхи.

Потому что по-другому не могу.