Скальпель судьбы

— Замолчи! Не смей повторять те глупости, что тут его грязный язык трепал! Ни один мужик не скажет такого своей женщине! Только слизняк и пьяное полено.

Воскобойников чуть склонил голову и прикоснулся губами к ране на виске. Ира тихо выдохнула и как-то обмякла в его руках. Алексей отдавал себе отчёт в том, что она, пережив такой стресс и получив неожиданную помощь, просто ищет тепла и сочувствия, но он не собирался останавливаться. И вообще, такая женщина достойна того, чтобы её любили, носили на руках, баловали и исполняли её желания. Только вот у таких-то как она и желаний особых нет. Но он постарается, чтобы желания появились. А пока…

Алексей чуть сдавил тонкое тело и переместил руки вверх. Пальцы медленно обхватили женскую грудь. Мягкую, тёплую, с небольшими напряжёнными сосками. Пока его руки нежили, гладили, сжимали, дрожа от предвкушения, губы нашли бешено бьющуюся жилку на шее и с силой прижались к прохладной коже. Ира вдруг резко развернулась в его руках и жадно уставилась в глаза. Она хотела что-то сказать, но Алексей не позволил. Он смял её губы, посасывая то одну, то другую, втягивая их в рот, проводя языком, затем оторвался от неё на миг и накрыл её губы своим ртом. Женские руки взлетели вверх, пальцы зарылись в коротко стриженые волосы, а тело прижалось к мужчине, умоляя о разрядке и наслаждении.

Она не помнила, как они оказались в спальне, но почувствовав на себе сильное мужское тело, Ирина на один краткий миг в панике распахнула глаза, но увидела мужчину, что смотрел на неё одновременно и с трепетом, и с желанием.

Алексей уловил тот момент, когда она пришла в себя. Ира напряглась в его руках и как-то затравленно взглянула ему в глаза, но он нежно прикоснулся к тонкой ключице и прошептал:

— Ириска, сладкая моя конфетка…

И она откинула голову назад, открывая ему длинную шею и ямочку между ключицами. Он сместился вниз, обхватил двумя ладонями грудь и припал к ней губами. А когда Иринка тихо застонала, Алексей понял, что он может действовать как сам того пожелает. Он распахнул шёлковый халатик, освобождая желанное тело от одежды, с силой провёл ладонью по животу, переводя руку назад и сжимая ягодицу. Потянул белые кружевные трусики и остановился, прислушиваясь к частому и прерывистому дыханию. Алексей не делал ни одного движения руками, только медленно спускался поцелуями по животу, чувствуя, как Ира начала двигать бёдрами, чуть поднимая их и подставляя своё тело под его горячие губы. Он потянул зубами трусики вниз и согнул ей ноги в коленях. Его ладонь погладила бедро и медленно вклинилась между женскими ногами. Боже, какая она горячая и влажная! Алексей одним движением спустил женские трусики и бросил их куда-то в сторону. Его страшно заводил тот факт, что Ира лежит перед ним полностью обнажённая, а он находится рядом в брюках и майке. И то, что она худенькая, беззащитная, льнёт к нему и дрожит, отвечая своими тихими стонами на движения его пальцев глубоко в её лоне. Алексей чуть согнул пальцы и надавил на стенку влагалища, протянув пальцы вниз, и услышал громкий протяжный вскрик, затем нащупал выступающий вперёд клитор и быстро начал перебирать его пальцами, придавив немного женское тело, чтобы помешать ей отползти или поднять таз. Алексей ощущал, как Ира мелко задрожала, пытаясь двигаться вместе с его пальцами, дыша всё чаще и чаще. Он, не переставая дразнить её, втянул сосок в рот и немного прикусил зубами. И в следующий миг почувствовал, как его пальцы стали мокрыми, Ира как-то задёргалась, разведя широко ноги, и ночную тишину разрезал тонкий крик. Алексей поднял голову и поцеловал обессиленную женщину.

— Не уходи, — прошептала Ирина и потянула его на себя. — Я хочу тебя, Алёша. Пожалуйста, слышишь? Я прошу тебя.

Алексей стянул брюки и майку, и тут Ира оттолкнула его, укладывая на спину. Он усмехнулся и посадил обнажённую женщину на себя, стягивая вниз боксёры и давая ей почувствовать силу своего желания.

— Ириска, ты рискуешь, моя конфетка. — Он резко перевернулся, подминая женщину под себя. — И знай, я клянусь, что никогда не сделаю ничего такого, чтобы услышать от тебя когда-нибудь слово «нет».

Ира обняла его за шею и обхватила ногами за бёдра. Алексей медленно провёл головкой по влажным складкам, приподнял женщину чуть вверх и уверенно вошёл в такое узкое и горячее лоно. Она охнула и сильнее прижалась к мужчине, а потом откинулась на подушку, отдавая себя под сильные и властные движения. Ирина не понимала, что с ней происходит, дрожа и извиваясь от неизведанного ранее наслаждения, но только сквозь непонятный звон в голове услышала громкий стон Алёши и своё имя, произнесённое на выдохе:

— Ириска, девочка моя…

Да, быстро она отключилась… Алексей прикрыл глаза. Никуда не годится, что она так измотана. Просто необходимо, чтобы Ирина отдохнула. Интересно, она вообще знает о том, что есть отпуск? Эх, уехать куда-нибудь вдвоём! На какие-нибудь острова, чтобы никто не мог их вызвонить и вызвать на работу. Чтобы море тёплое и песок… И Ириска. Мягкая, податливая, немного смущённая. Для неё это будет как самое сильное лекарство — среди прохладной и дождливой осени попасть в солнечный рай, где можно будет ни о чём не думать, не волноваться, только наслаждаться жизнью и любовью.

Да, надо узнать у Платова все подробности процесса по разводу, чтобы после её освобождения украсть Ирину Николаевну из её больницы, запереть в тропическом бунгало и там уж оторваться как следует! Чтобы никогда даже в мыслях не возвращалась к этому подонку. Потому что есть у него подозрение, что она вообще никогда не знала, что такое любовь. И наслаждение.

Ира повернулась во сне, уткнулась носом ему в плечо и выдохнула. Ириска, Ириска, сладкая конфетка. Алексей подтянул её ближе, забросив ногу на женские бёдра, потёрся носом о тёмную макушку и закрыл глаза. Завтра… нет, уже сегодня надо внимательно осмотреть квартиру, судя по кухне — тут мелочей делать не переделать. А если удастся Ириску увезти, то можно поручить Петровичу с мужиками косметику сделать. Главное — окна поменять как можно быстрее, мёрзнет же как заячий хвост. Он ещё немного полежал в тишине, но вскоре сон сморил и его. Последняя его мысль была о том, что он отдал бы многое, чтобы утром увидеть, как Ириска кормит грудью их сына… или красавицу дочку…