Скальпель судьбы

Часть 22

Игорь

— Я тебя убью, — простонала Анна, откинувшись назад на грудь Игорю, который вытирал ей лицо. И улыбался. День рождения Кати удался! Катя летала по клинике, будто у неё выросли крылья, улыбалась, смеялась, шутила, будто внезапно вернулась та девушка, какой она была десять лет назад, а его Аня… — Ты наконец-то это сделал, да?

Игорь активно закивал, придерживая жену над раковиной. Анну тошнило уже несколько дней, она всё списывала на переедание в рождественские праздники, но сегодня утром, когда утренняя тошнота вылилась в рвоту, к Шаниным пришло понимание происходящего. Ребёнок! У них будет ребёнок! Если учесть, что Анна и Игорь через год после рождения Инночки стали задумываться о втором малыше, но — увы! — этого никак не получалось, Шанины решили, что горячо любимая дочка — это был их единственный шанс. И вот сейчас, через двенадцать лет, чудо всё-таки произошло.

— Боже, как мне плохо! — Анна прикрыла глаза и тихо всхлипнула. — Почему мне? Тебе-то что? Хотя раз в год… хоть бы одному мужику прокладки поносить… а тут ещё такое. Игорь, опять!

Потом она без сил лежала в постели, держа у носа дольку лимона. Игорь сидел рядом и мягко гладил жену по растрёпанным рыжим волосам и вспоминал их ночь после праздничного ужина. Инночку тогда забрали к себе приехавшие на праздники родители Игоря, и Шанины, по словам того же Игоря, «вспомнили молодость». А через три недели узнали, что сумасшедшая ночь дала свои результаты.

— Игорь, а как мы его назовём?

Шанин усмехнулся и лёг рядом с женой, притянув её к себе и горячо дыша той в макушку. Даже через тринадцать лет брака он всё так же любил свою рыжую ведьму, моля Господа, чтобы это счастье не прерывалось.

— А почему ты думаешь, что это будет «он»?

Анна подняла голову и серьёзно посмотрела мужу в глаза:

— Только мужик так может над женщиной измываться. Инночка вела очень деликатно и вежливо. И даже если маму тошнило, то слегка и всего несколько дней. А этот поросёнок сколько меня уже тошнит? Тьфу, что я говорю? А с каждым днём, между прочим, мне всё хуже и хуже! Весь в своего отца, — пробурчала она напоследок. — Вот как ты сейчас будешь диссертацию дописывать? А защищать как?

— Так же, как и планировал. Анют, ты пойми — я так счастлив, что словами не передать. Главное, чтобы наша маленькая обезьянка приняла его.

— Не волнуйся, Инночка у нас девочка умная. Да и спрашивала уже не раз, почему она у нас одна, а у других ребят есть братья и сёстры. Слушай, Шанин, а как ты думаешь — Серёжке удастся Катю вытащить полностью, а?

Деятельная натура Анны с трудом сдерживалась, чтобы не выпытать подробности отношений между Катей и Воскобойниковым-младшим. Ирина ещё перед Новым годом переехала к Алёше за город, в её квартире делали ремонт, но Алексей уже не раз заявлял, что пока не родится малыш, Ириска из его дома ни ногой. «Да и потом ещё посмотрим», — неизменно добавлял он. Платовы после сдачи Дашей сессии укатили на юг. По признанию самого Виктора, он просто увёз молодую жену подальше от грязи уголовного расследования в отношении Косоротова и Разумовских. Он прекрасно понимал, что в любом случае Даше придётся столкнуться с реальностью, но чем дальше он мог держать жену от всего этого, тем лучше. Тем более что тёплые отношения с тестем у Платова не сложились. Да и Даша перестала рваться в родительский дом, когда узнала всю правду об отношениях родителей, изменах отца и историю с несостоявшимся браком старшей сестры и её ухода из семьи.

Игорь молча пожал плечами. Что бы ни предпринимал Серёжа, будущее их отношений всё равно зависит от Кати. Сможет ли она вновь поверить, перестать сравнивать и бояться? Забыть череду предательств, отпустить своё горе и начать жить снова?

— Думаю, что всё будет зависеть от самой Кати. Жизнь не баловала её, поэтому поверит ли она, что Серёга другой? Предлагаю Богдан. Богом данный…

Анна нахмурилась, посмотрела на мужа и тряхнула головой, но потом расплылась в улыбке:

— Ты как в операционной! Какие-то паузы можно делать между фразами, а то я засомневалась в твоей адекватности! А имя хорошее. Богдан Игоревич Шанин. Красиво. — Она положила голову на плечо мужа и вздохнула. — Обидно только. У нас малыш, у Иринки с Алёшей тоже, Витя носится с Дашкой как с вазой хрустальной, а Катя… а ведь такая мать! Всё для ребёнка, даже жизнь свою отдаст. А теперь?

— Не знаю, Анют, но после перенесенных операций тяжело ей будет забеременеть и выносить малыша. Ещё и позвоночник травмированный.

Он вздохнул и крепко прижал жену к себе. Как бы он поступил, если бы его рыжая ведьма, не дай бог, пострадала как Катюша? Да, она сильная, волевая, но иногда Игорь вспоминал ту Аню, которая стояла перед мерзавцем Муравиным, слушая его гнусные предложения. Растерянная, испуганная девочка, которая даже в такой момент защищалась, борясь и за себя, и за свою семью. Так и Катя. И Ирина. Девочки, которые падали, поднимались и опять шагали вперёд. А это уже характер! Без которого не выжить в их профессии.

— Но думаю, если это произойдёт, то Серёжа звёзды с неба достанет, но сделает всё от него зависящее.

Анна устало кивнула и закрыла глаза. Он, конечно, Богом данный, но сил у мамы уже не осталось.

Вскоре Анна крепко спала, а Игорь включил ноутбук. Диссертацию всё-таки надо довести до конца. Виктор Степанович уже потирал руки в предвкушении его защиты, даже как-то пошутил: «Дочь замуж выдал, внучку получил, осталось зятя в учёные люди вывести». И зять постарается не подвести любимого Учителя. И отца любимой жены.

Катя.

— Я думаю, что каждому из нас должны давать премию, что к концу смены он никого не перестрелял и сам не застрелился, — пробурчала Катя, протягивая Анне бумаги. — Начну с тебя. Для меня твоя специальность наиболее трудно переносимая потому что. Так, всё! Собрались. Доктор, я готова.

Анна усмехнулась и разорвала упаковку стерильных перчаток. Руководство клиники решило добить персонал и после череды праздников объявило о проведении диспансеризации. Хирурги было возмутились, что лаборатория в их спирте крови не обнаружит, но главврач был непоколебим.

Анна быстро провела осмотр, помня, что Катя после всех перенесенных операций боится боли и с трудом переносит все врачебные манипуляции. Затем прикусила губу и внимательно посмотрела на подругу, застёгивавшую халат. Она не знала, как сообщить ей новость. Но и промолчать нельзя.

— Катя, присядь. Ты скажи мне, как ты себя чувствуешь?

Булавина пожала плечами и улыбнулась:

— Хорошо. Знаешь, мне как-то вдруг спокойно стало. И у Дашки с Виктором всё замечательно складывается. И вы все как-то успокоились. И я… Мне хорошо с ним, Ань. — Катя подняла голову и посмотрела в лицо подруге. — Он другой какой-то. Будто для него не важно, что с ним будет, он обо мне думает, понимаешь? Балует меня, представляешь? Позавчера конфеты привёз. И скормил по одной. А ещё… Ань, мне как-то неудобно и стыдно об этом говорить, но я должна поделиться. Ань, он… я с ним впервые… короче, я теперь знаю, что такого в этом сексе люди находят. — Она склонилась вперёд и приложила ладони к щекам, широко улыбаясь и краснея до ушей.

Анна растянула губы в улыбке, сглотнула и тихо произнесла:

— Кать, а ведь ты беременна. Конечно, надо анализы сдать и сделать УЗИ, но я уверена, что срок где-то недели четыре.

Она говорила и внимательно смотрела на реакцию подруги. Катя отняла ладони от лица, медленно выпрямилась и широко распахнула глаза. В которых Анна вдруг увидела страх. Не радость, не удивление, а нарастающую панику. У Кати задрожали губы и подбородок, лицо побледнело, дыхание стало прерывистым, будто она задыхалась. Анна вскочила и села рядом с подругой, обнимая и прижимая к себе.

— Ну что ты? Что? Катя, Катенька, это же чудо, радость такая! Ты только успокойся, не переживай.

— Нет! — вдруг выкрикнула Катя и резко вырвалась из рук Шаниной. — Нет! Я не хочу… я не смогу… нет, этого не может быть… ведь мне говорили, что я больше никогда…

Она пошатываясь подошла к окну, резко потянула вверх жалюзи и распахнула пластиковую раму. Морозный воздух ворвался в помещение, но Катя будто не замечала холода, пытаясь глубоко вдохнуть. Анна встала и медленно подошла к Кате. Та облокотилась на широкий подоконник и тяжело со свистом дышала.

— Катя, давай закроем окно. Ты сядь, возьми себя в руки, милая моя. Я понимаю, что такую новость надо…

— Нет, Аня, это ты не понимаешь! Я не смогу родить этого ребёнка. Увы, я уже не та молодая и здоровая женщина, какой была когда-то. Да и то я не смогла справиться, не смогла родить здорового малыша. А теперь? Ты посмотри на меня! Вспомни, сколько было операций. Ань, мы же с тобой врачи и прекрасно знаем, что эти состояния несовместимы. Какова смертность при такой патологии брюшной полости? И сколько рождается мёртвых детей?

— Катя, но он пока живой, — тихо возразила Анна. — Ты же не собираешься его… убить?

— Я не знаю, — тихо прошептала Булавина. — Я должна подумать.

Анна посмотрела на закрывшуюся дверь, тяжело опустилась на стул и потёрла лоб длинными пальцами. Надо позвонить Серёже, он должен узнать обо всём. И поддержать Катю… Каким бы ни было её решение…

Вечером в кабинет Шанина вошли братья Воскобойниковы и молча уселись на предложенные им стулья. Игорь пожал плечами и посмотрел на Сергея:

— Я не знаю, что тебе сказать. Сегодня мы обсудили эту новость с коллегами, я в сети порылся. Серёж, ничего утешительного я тебе сообщить не могу. Цифры говорят против вас с Катей. Поэтому и совет дать какой-то я не могу.

— А каковы эти цифры? — спросил Алексей, мельком глянув на младшего брата.

Шанин развернул монитор и ткнул пальцем в составленную им сегодня таблицу:

— Есть три срока, когда организм Кати может не выдержать нагрузки. Это где-то третий-четвёртый месяц, перед самыми родами и сразу после них. Рожать сама она не будет, просто не сможет, не справится, это стопроцентное оперативное вмешательство. При этом летальность у беременных с такой патологией достигает 35–50 %, мертворождаемость — 60–75 %. Учитывая, что я сам оперировал Катюшу, могу сказать, что в нашем случае при её спаечной болезни надо применять самые высокие показатели. Одним словом, Катя и ребёнок могут не выжить.

Сергей закрыл рукой глаза и сильно сжал голову пальцами, громко выдохнул и сдавленно прошептал:

— Господи, почему? Лучше бы я не был с ней!

Игорь хмыкнул и криво усмехнулся:

— А вот тут ты не прав! Тебе удалось то, что не удавалось никому и ничему, Сергей. Ты помог Кате ожить. Теперь, конечно, в вашей жизни всё изменится, но только Кате решать, что делать дальше.

— Я постараюсь понять и принять любое её решение.

Игорь кивнул и сжал губы, приветствуя мужские слова.

— А если Катя решится на аб… Ну, твоя Аня сможет это сделать?

— Нет, — коротко ответил Игорь. — Моя Аня… Мы тоже ребёнка ждём, мужики. Через двенадцать лет, но это получилось. Но в роддоме, где Алёшка родился, отличные спецы работают. Думаю, что сделают всё на высшем уровне. — Он помолчал, а потом еле слышно добавил: — В любой ситуации и при любом раскладе.