Я полюбила бандита

Глава 18

ДИМА

Несколько месяцев назад.

Обстановка комнаты окутывала какой-то аурой сожаления. Стены, выкрашенные в успокаивающий бледно-голубой оттенок, создавали нежный фон для моей внутренней борьбы. Многочисленные фотографии в рамках растравленные на полке над электрическим камином, словно безмолвное напоминание об общих воспоминаниях, о любови, которая когда-то царила в этой квартире. Мерцающий свет искусственного огня отбрасывал танцующие тени на стены, отражая колеблющиеся эмоции в моем сердце.

Солнечный свет струился сквозь развевающиеся шторы, резко контрастируя с тяжелым признанием, витающим в воздухе. Среди разбросанных вещей на деревянном столике стояла изящная ваза с увядающими цветами — символами угасающей любви. Общая атмосфера комнаты, когда-то наполненная общими мечтами и шепотом обещаний, теперь отражала боль правды и тяжесть предстоящей разлуки.

— Дима… — робко и как-то заискивающе произнесла Ольга. Она нервно теребила край блузы и подбирала слова.

— Не нужно, Оль, — тяжело выдохнул, закрыв глаза. Казалось, меня вдавило в диван. Сам не ожидал, что разговор будет настолько тяжёлым. Мы превратились из счастливых влюбленных в каких-то чужих людей, заключённых в импровизированную клетку квартиры. — Мы всё уже сказали друг другу…

Перевел взор на стену, не в силах смотреть на боль в глазах Ольги. Ещё месяц назад я и представить не мог, что наши крепкие и стабильные отношения закончатся так быстро и так стремительно. А всему виной окажусь я сам. Мои неподдающиеся описанию и контролю чувства к Насте. Не мог, не имел никакого морального права, обманывать Олю, спать с ней. Ещё больше лгать Насте, которая всё больше становилась его, проникала вглубь сердца… Ольга изначально знала о моём задании, как и обо всех предыдущих. Я всегда был с ней честен и она принимала меня любым. Это моя работа, и она осознавала все риски и последствия. Просто любила, ждала и никогда не задавала лишних вопросов. Но одно дело играть и нестись домой, испытывая чувство вины… И совсем иное, когда домой уже не тянет, а некогда близкая женщина начинает тяготить своим присутствием. Зачем мучать и себя, и её?

Сейчас я чётко понимал, что попал. Сильно и безвозвратно. Сам захлопнул капкан. Стоило увидеть Настю, стоило оказаться рядом — и меня накрыло. Как подростка, у которого шалят гормоны лишь от одного взгляда на возлюбленную…

— Но, Дим… Я не понимаю, — сбивчиво, с волнением старалась переубедить она. — Я же никогда не лезла в твою работу, ни разу не предъявила ничего… Я просто люблю тебя. Мы справимся. Сколько бы времени не потребовалось…

— После этих слов ещё больше чувствую себя подонком, — покачал я головой и повернулся к некогда своей женщине. Невысокого роста брюнетка с выразительными зелёными глазами, в которых сейчас плескались боль и несогласие с происходящим. Она вся как-то осунулась, поникла. Плечи Оли были опущены, а голос дрожал. — По мне лучше так. Честно, оторвать с мясом, чем заставлять тебя страдать и ждать меня.

— Это всё из-за неё? — спросила проницательная Ольга, делая неуверенный шаг ко мне и пытаясь понять. — Из-за этой девушки? Она… понравилась тебе?

— Нет, — мотнул головой, отводя глаза. — Я влюбился. Это уже не просто работа для меня…

Оля заплакала, терзая мое сердце тихими всхлипами. Да, у нас было всё хорошо. «Уютно», — именно так я описал бы эти отношения. Но не более! Теперь, зная, с чем сравнивать, точно понимал, что никогда и не любил Ольгу.

Резко поднялся и подошёл к ней, обнял нежно за плечи и погладил по голове, успокаивая.

— Глупая, ты ещё мне «спасибо» скажешь, — хмыкнул, а Оля, обняв меня за талию, вцепилась мертвой хваткой, будто боясь, что если отпустит, то я исчезну уже навсегда. — Подумай сама: «Зачем я тебе? Вечно пропадаю на работе. Бегу по первому зову своих придурочных друзей. Ещё и ветреным оказался», — продолжал, поднимая её лицо и беря в свои ладони, заглядывая в глаза Ольге. — Ты заслуживаешь другого. Того, кто оценит твою любовь…

— Только не хочу я другого, — замотала она головой, как маленькая девочка, которой предлагают заменить старого, потрепанного, но такого любимого медведя на новую игрушку. — Я тебя люблю, Котов.

— И что делать будем? — грустно и с сожалением спросил у нее. Душу просто выворачивало от слов девушки, от того, как преданно и ласково она смотрела на меня.

Ольга задумалась, продолжая прижиматься ко мне всем телом, затем что-то решила для себя и, осторожно повернувшись, поцеловала мою левую ладонь, обжигая ее горячим и сбивчивым дыханием. Продолжал удерживать её лицо, спокойно наблюдая за ее манипуляциями. Замерла, что-то читая в моем взгляде, а после решительно, но медленно отстранилась от меня. Подхватила спортивную сумку у входа и, уже взявшись за ручку двери, всё же обернулась и сквозь слёзы проговорила серьёзно:

— Я уйду сейчас, Дим, но знай, что мои двери всегда открыты для тебя. Она не будет с тобой после того, как всё закончится. Не простит. А я буду ждать. Ваши чувства — временное явление, а мы — навсегда.

С этими словами Оля покинула мою квартиру. Я же простонал и потёр лоб. Впервые был настолько растерянным и таким уязвимым. Не хотел я делать ей больно, но всё слишком усложнилось. Меня просто пропитало Настей, все мысли были только о ней, весь мир сосредотачивался вокруг неё…

Нужно взять себя в руки, надеть вещи и «маску» Саши, чтобы идти играть перед ней роль беззаботного, счастливого придурка.

Телефон ожил, глянув на дисплей, хотел проигнорировать звонок, но взял себя в руки и всё же принял вызов:

— Да, Покровский. Ты сейчас чертовски не вовремя звонишь, — устало проговорил я, направляясь в душ.

— Котяра, ты чего без настроения? — наигранно сочувственно поинтересовался Макс. — А мы тут с Волковым напиваемся. Не желаешь присоединиться?

— Не желаю, — коротко и раздражённо бросил, слыша на заднем плане захмелевшего Дениса, призывающего ехать к ним.

— Что случилось? — убрал всё веселье Макс, оценив моё состояние. Чертов психолог.

— С Ольгой расстался, — не стал юлить, беря с полки полотенце и попутно расстегивая рубашку.

— О-о-о, дружище. Ты попал, — пропел Покровский с сочувствием.

— Что там у него? Что-то с Настей? — опять послышался обеспокоенный голос Волкова.

— Нет. Хорошо всё с твоей Настей, — недовольно шикнул Макс, убрав телефон от щеки. — Диман с Ольгой расстался.

— Сука, Кот, только попробуй от нашего уговора отступиться, — зло проговорил Денис, выдернув телефон из рук Макса.

— Обороты сбавь, — скривился я на пьяные угрозы друга. — Действуем по плану.

После чего сбросил вызов. Мне только истерик Дэна не хватало для полного счастья. Что я буду делать, как выпутываться из этого дерьма? Совершенно не представлял, но одно знал точно: теперь это для меня не игра, не задание, а жизнь. Это моя любимая женщина, которой я сейчас вынужден продолжать лгать…

Уже полностью разделся, когда телефон уведомил о новом сообщении: «Мы сегодня увидимся?»

Улыбка расцвела на моем лице, а тот горький и противный ком, что стоял в горле с начала разговора с Ольгой, стал постепенно рассасываться.

«Конечно», — быстро напечатал и включил воду.

«Я буду ждать нашей встречи, Саша…» — прилетело следом, а я сжал телефон до боли в руках.

Дима! Я Дима, Настенька… Только, когда ты узнаешь моё истинное имя и всю эту правду, то уже не будешь ждать «нашей встречи»…

Сейчас

Бух… Бух… Бух… Пульс гулко стучал в ушах, отбивая свой бешеный ритм. Сколько ещё требовалось выпить, чтобы вырубиться? Две, три бутылки? Сердце стремилось проломить рёбра, тело было непослушным, а в штанах — по-прежнему ощутимо тесно… А ведь уже прошло минут пятнадцать с тех пор, как я насильно заставил себя оторваться от Насти и быстро покинул место вырванных у судьбы объятий и запоздалой, отчаянной ласки.

Бля, Котов, ты — дебил! Поздравляю! Всё неправильно: не те слова, не те поступки… Как при вирусе: всё ломит, мысли путаются и голова ватная.

Пальцы до сих пор зудят от желания прикоснуться к Насте, почувствовать бархат её кожи, вдохнуть умопомрачительный запах… И дело точно не в её геле для душа с ароматом персика… Сука… Кажется он въелся внутрь, забился в ноздри, заполнил лёгкие! Я сам пропах им, или это уже больное воображение настойчиво атаковало рецепторы?! Волосы её влажные, мягкие… А глаза, смотрящие в самую душу, выворачивающие её, заставляющие чувствовать себя последней тварью…

Как моя девочка сейчас стонала, как голос её срывался, аж вены скручивало… Да только никакая Настя — не «моя»… А ведь совсем недавно эта удивительная, нежная, открытая для любви женщина ещё принадлежала мне полностью… Хотела только меня, шептала признания: «Саш, я люблю тебя…» Эта девушка даже жизнь могла за меня отдать. Точнее за своего «Сашу»…

Саша! Опять этот грёбанный Саша. Даже в моих мыслях! Каждый раз это имя лезвием резало сердце, царапало по нервам, напоминая, что эти отношения, сама наша совместная жизнь — всё ложь, иллюзия и фарс. И самое обидное, что с её стороны никакого фарса не было. Это мы, некогда любимые Настей мужчины, разыгрывали перед девушкой спектакль и сами же и попались в ловушку чувств.

А теперь мы с другом — конкуренты за любовь одной и той же женщины. И каждый из нас, зная, что недостоин её, глубоко внутри, в утопических снах и неосуществимых мечтах, продолжает надеяться и верить в возможность возобновления совместной жизни с любимой женщиной. Пусть при иных изначальных данных, в моём случае — даже с иным именем, но главное — именно с этой непередаваемо прекрасной, такой родной, ласковой и нежной женщиной.

Да, я знал на что иду, никто меня не заставлял, не вводил в заблуждение. Я не жертва обстоятельств, я, сука, их создатель…

Не в первый раз шёл на задание, не в первый раз играл свою роль. Правда, раньше было опаснее: приходилось внедряться в группировки, но вскоре мою морду стали узнавать — пришлось менять тактику. Скольких я посадил, скольких спас… Разве теперь это имело значение?

Ко мне пришёл друг, пришёл с проблемой, и я помог. Наверное, каждый бросился бы спасать жизнь близкого человека. Эта благородная цель требовала всего лишь сыграть в чувства. Я никого не подставлял, не подвергал опасности и не причинял боли. Да, поступил некрасиво, но на кону стояло большее. Я шёл к чужой, посторонней для меня женщине, а оставлял… Оставлял уже любимую.

Что я мог исправить? Сказать в разгар операции: «Прости, Настя, я не Саша. Давай ещё в любовь поиграем? А лучше, родная, отдай мне сумку…»

Что бы она ни говорила, но это признание нисколько не снизило бы степень боли от осознания глубины разыгрываемого фарса, от такой неприглядной правды…

Теперь в глазах любимой женщины я — бездушная тварь… Друзьям помог, звёздочку получил, предотвратил незаконный оборот наркотических средств. А её, нежную девочку, предал! И нашу любовь — самое чистое и настоящее чувство, что было в моей никчёмной жизни.

За все эти месяцы я ни разу не обидел Настю, ни одной сволочи не позволил бы и близко к ней подойти… Только. Слушать она не станет. Не умею я извиняться. Блять, не умею и говорить красиво. Люблю ли? Да! Сожалею? Да, очень. Считаю себя предателем? Разумеется, а как иначе…