Грешник

Глава 15

Саванна

Пируэт. Три поворота. Откат. Прыжок.

Я погружаюсь в движения, используя каждое из них, чтобы отвлечь свой разум от мыслей о Грейсоне. Леннон следует за ними с мастерством. Мы обе двигаемся синхронно, показывая, насколько мы совместимы как дуэт. Брейди стоит в стороне и следит за хореографией на предмет любых ошибок, контролируя музыку.

— Леннон, поработай над своим лицом. Ты выглядишь огорченной, — говорит он ей.

Она смеется, совсем не колеблясь в своих движениях. — Я стараюсь не отставать от нее. Тебе тоже было бы больно.

Я игнорирую их подшучивания и сосредотачиваюсь на рутине. На концерте у меня четыре танца — соло, дуэт с Ленноном, дуэт с Брэди и групповое выступление со мной в качестве приглашенного танцора. Это может быть много, но мне никогда ничего так не нравилось. Танцы — это мое спасение, мое счастливое место. Когда я позволяю своему телу раствориться в песне, кажется, что ничто другое в мире не имеет значения.

Арабески. Передняя антенна. Вращение. Поворот. Пробежка. Сплит. Пируэт. Откат. Поза.

Когда музыка заканчивается, я вижу, как тяжело дышит Леннон, в то время как я почти не вспотела. Она смотрит на меня с недоверием и качает головой, когда падает на пол.

— Вот и все. Я убеждена. Ты сверхчеловек.

Я беру бутылку с водой с подоконника и сажусь, прислонившись к стене. — Нет, я просто занимаюсь этим годами. Даже более десяти лет. Это все, что я знаю.

Брейди включает фоновую музыку и присоединяется к нам на полу, чтобы потянуться, разогреваясь для нашего дуэта. — Я всегда сужу о настроении Саванны по тому, как сильно она танцует, — предлагает он, и это напоминает мне о том, как хорошо он меня знает. — Как и сегодня, у нее что-то на уме. То, чего она пытается избежать.

— Ох. Расскажи. — Леннон переворачивается на живот и кладет подбородок на кулак.

Я качаю головой. — Рассказывать нечего. Я просто очень хочу хорошо выступить на концерте, вот и все.

Неправильно лгать своему лучшему другу, и заставлять Грейсона быть правым на счет меня — отстой, но это лучше, чем альтернатива. Если я скажу Брейди, что потеряла девственность, и кому я ее отдала, он потеряет свое дерьмо. Заботливый — это еще мягко сказано, когда дело касается меня. Я уже ругаю себя за все это. Мне не нужна его лекция по этому поводу.

Переспать с Грейсоном было плохим шагом. Я это знаю. Это дало ему еще одну возможность держать меня над головой. Но в тот момент, когда он был менее чем в дюйме от меня и смотрел мне в глаза, как будто я была нужна ему, чтобы облегчить боль, я никогда не хотела ничего большего.

Я думала, что, может быть, после той ночи все будет по-другому. Не поймите меня неправильно, я никогда не ожидала, что он волшебным образом влюбится в меня и все будет хорошо, но я не думала, что он все еще будет бессердечным мудаком. Услышав, что он продолжает флиртовать с Кинсли прямо у меня на глазах, я была уязвлена. Я надеялась, что, по крайней мере, он остановит это, но я ошибалась.

Когда я увидела, что он ждет меня за трибунами, у меня было полное намерение послать его нахуй. Однако в ту секунду, когда он поцеловал меня, вся сила воли, которая у меня была, чтобы сопротивляться ему, исчезла. Целоваться с Грейсоном так же волнующе и захватывающе, как и в первый раз, когда нам было по десять лет и мы сидели на крыше его дома под звездами.

Уровень уверенности в его голосе, когда он сказал мне, что я его, послал ударные волны прямо сквозь меня и заставил меня сжаться вокруг ничего. Он мог бы взять меня прямо тогда и там, и я, вероятно, позволила бы ему. Мне стало совершенно ясно одно — отказать ему — это не то, что я могу сделать. Это страшное откровение, потому что это означает, что я полностью в его власти.

***

Я как раз собираюсь принять душ, когда раздается стук в мою входную дверь. Как только я открываю ее, я чувствую, что кто-то сбил меня автобусом. Делейни стоит с другой стороны, выглядя такой же потрясенной, как и я.

— Чертов Грейсон, — ворчу я себе под нос и открываю дверь шире, чтобы впустить ее.

Она одаривает меня теплой улыбкой, когда заходит внутрь и оглядывает адскую дыру, которой я была так благословлена. В этом особенность Делейни — она всегда старается не осуждать других. Тем не менее, я знаю ее с детства, и я почти слышу мысли, проносящиеся в ее голове.

— Что ты здесь делаешь?

Она бросает на меня вопросительный взгляд. — Я могла бы спросить тебя о том же.

Мои глаза резко закатываются. — Да, да. Идеальная Саванна Монтгомери на самом деле просто бедная цыпочка с другой стороны города. Прекрати это дерьмо и просто скажи мне, почему ты здесь.

Положив руку на бедро, она качает головой. — Ладно, хватит. То, что твоя жизнь пошла немного под откос, не означает, что ты можешь быть грубой со всеми вокруг.

— Немного под откос? Оглянись, Делейни! Похоже, что это место развалится от слишком сильного ветра. Я бы вряд ли назвала переход от жизни в соседнем доме к этой дыре просто "небольшим спуском". — Пока она молчит, я делаю глубокий вдох и провожу пальцами по волосам, чтобы успокоиться. — Ты собираешься всем рассказать?

— Нет. — Она отвечает без каких-либо колебаний, застав меня врасплох. После того, какой я была последние несколько лет, я бы ни на секунду не стала винить ее, если бы завтра она пошла в школу и кричала об этом с крыш.

— Почему бы и нет?

— Потому что. — Она пожимает плечами. — Раньше ты была моим лучшим другом, и я скучаю по этому. Я скучаю по тебе.

Все эмоции последних двух недель берут верх, и я начинаю плакать. Я быстро пересекаю комнату и притягиваю ее в свои объятия. Прошло так много времени с тех пор, как у меня была такая хорошая подруга, как она, и я была неправа, предполагая, что она будет думать обо мне хуже из-за того, где я живу.

Мы стоим посреди гостиной, рыдаем, как дети, и сжимаем друг друга, как будто от этого зависит наша жизнь. К тому времени, как мы отрываемся друг от друга, наши лица мокрые, а моя тушь течет.

— Ты выглядишь как енот, — хихикает она, протягивая руку, чтобы стереть немного макияжа. — Я думаю, что я только ухудшила ситуацию.

Я смеюсь и иду в ванную, чтобы умыться. — Моя комната дальше по коридору. Ты можешь подождать там. Я только на минуту.

После того, как я смываю с лица всю косметику, я достаю телефон из кармана и отправляю быстрое сообщение Грейсону.

Саванна: Ты послал Делейни ко мне домой?! Ты в своем уме?

Когда я иду по коридору, приходит ответ.

Грейсон: Зависит от того, кого ты спросишь. Веселитесь.

Я закатываю глаза.

Саванна: О, я буду, и ты облажался. Она не собирается меня разоблачать.

Грейсон: Черт.

Я могла бы провести весь день, переоценивая его сарказм и пытаясь понять, что он означает, но это было бы бессмысленно. Он так отличается от мальчика, которого я помню. Чтобы понять его, мне нужно было бы стать ближе, но один этот процесс опасен. Один из нас в конечном итоге пострадает, и у меня такое чувство, что это будет не он.

***

Мы с Делейни часами наверстываем упущенное. Она рассказывает мне о том, как ее старшая сестра Эйнсли уехала в колледж, что меня не удивляет. После окончания выпускного три года назад я не ожидала ничего меньшего. Она также рассказывает мне о том, чем занималась Тесса в последнее время. Я слышала много слухов, но никогда не думала, что они правдивы, особенно о том, что она встречается с Истоном, одним из лучших друзей Нокса.

— Что твой отец сказал об этом? Я не могу представить, что он был в порядке с этим.

Она смеется. — Я имею в виду, если ты считаешь, что вступать в крикливую перепалку с Тесс, когда он сказал ей, что ей запрещено видеться с ним, нормально, тогда конечно.

— О Боже. — Я закрываю глаза ладонями. — Это, вероятно, только заставило ее хотеть встречаться с ним еще больше.

— Хуже. Она так сильно хлопнула дверью, что люстра упала с потолка и разбилась вдребезги об пол.

У меня отвисает челюсть. — Она этого не делала!

Лейни кивает. — О, она определенно это сделала. А потом она пошла и вылезла из окна, чтобы повидаться с Истоном. Мой отец угрожал отправить ее в школу-интернат, но мы с тобой обе знаем, что это пустая угроза.

— Ее бы все равно выгнали, — отвечаю я, только наполовину шутя.

Входная дверь открывается, а затем захлопывается. Волна страха захлестывает меня, когда я смотрю на Делейни широко раскрытыми и умоляющими глазами. Возможно, она уже знает, что я бедна, но я серьезно сомневаюсь, что мой отец сейчас трезв, так что она скоро узнает все мои секреты.

— Саванна! — Кричит он, конечно же, невнятно произнося мое имя, пока, спотыкаясь, идет по коридору. — Чья дорогая машина стоит перед моим домом? — Появляясь в дверном проеме, его взгляд останавливается на Делейни. — Ну, будь я проклят — маленькая Делейни Каллахан. Посмотри на себя! Тебе, должно быть, уже восемнадцать.

Ее брови хмурятся, когда она переводит взгляд с нас двоих. — Э-э, не раньше, чем через несколько месяцев.

Мой отец, больной ублюдок, каким он и является, нагло разглядывает ее, прежде чем нахмуриться. — Это очень плохо.

— Папа, Делейни как раз уходила. — Я встаю со своей кровати, молясь, чтобы она последовала моему примеру. Я поворачиваюсь и смотрю на нее. — Я провожу тебя.

Она притворно улыбается. — Спасибо. Было приятно снова увидеть вас, мистер Монтгомери.

Он смотрит на ее грудь, когда мы проскальзываем мимо него, отчего меня чуть не тошнит. — Да, мне тоже. Заходи в любое время.

Не думаю, что я когда-либо так быстро выбегал из своего дома, а Делейни следует за мной по пятам. Как только мы добираемся до ее машины, она оглядывается на дом, а затем на меня.

— Боже, Саванна! Что, черт возьми, с ним случилось?

У меня действительно нет ответа на этот вопрос. Пожимая плечами, я говорю: — Наркотики? Алкоголь? Кто, черт возьми, точно знает, но у меня нет времени вдаваться в это. Он последует за мной сюда, если я скоро не вернусь внутрь.

Она обнимает меня в последний раз, прежде чем отпереть свою машину. — Я действительно рада, что мы снова друзья.

Я улыбаюсь. — Я тоже.

Когда я возвращаюсь в дом, мой отец уже пьет прямо из бутылки "Джек Дэниэлс". Он хмыкает, когда видит меня, что я полностью готова игнорировать, пока он не откроет рот.

— Эта девочка Каллахан выросла милой, — говорит он мне. — Напомни, когда у нее день рождения?

Может быть, дело в том, что мне нужно многое наверстать, когда дело касается ее, или в том, что я только что вернула ее в свою жизнь, но каждая защитная косточка в моем теле сжимается вокруг него.

— Оставь ее в покое.

Он смеется. — У тебя хватает наглости пытаться указывать мне, что делать.

Я стою на своем и подхожу ближе. — Если ты хочешь быть больным разочарованием для мужчины, это твое дело, но оставь Делейни в покое.

Не успеваю я опомниться, как он вскакивает и бросается ко мне, хватает за шею и прижимает к стене. — Прости меня, ты, неблагодарная маленькая сучка.

— Давай, оставь отметку там, где ее увидят все в школе, — прохрипела я, и он отпустил меня, но все еще стоял слишком близко.

Он смотрит на меня сверху вниз, пытаясь запугать своим ростом. — Тебе повезло, что я тебя не убил.