Для команды

— Я так долго хотел трахнуть тебя, — ворчит он и начинает потеть надо мной. — Тренеру Баку так повезло.

— Мне тоже повезло, — говорю я, покачивая бедрами вместе с ним.

— Тебе нравится, когда он трахает тебя?

Чувствую, как увеличивается его член, и я так близка к краю. Поворачиваясь лицом к папочке, я вижу, как он облизывает губы, и он знает, что я тоже близко.

— Я люблю это, — шепчу я игроку, не свозя глаз с папочки.

— Сорвал вишенку! — кричит один из игроков, и я улыбаюсь.

— Я не хочу, чтобы это заканчивалось, — говорит игрок мне на ухо.

— Если папочка скажет, что все в порядке, ты можешь сделать это еще раз, потому что это твой первый раз.

— Тренер? — спрашивает игрок, и папочка кивает. — Спасибо, блядь.

Он сильно толкается в последний раз, и когда я начинаю кончать, он выходит как раз вовремя. Моя киска сжимается, и я смотрю, как он изливается мне на живот, а затем оседает от облегчения. Парни позади него ликуют, когда он стряхивает свою сперму, а затем снова входит в меня, чтобы еще раз трахнуть. Я все еще кончаю, так приятно обхватывать что-то, пока я продолжаю сжиматься. Двигаю бедрами вверх, и на этот раз он двигается немного быстрее, чем раньше. Он такой большой, что ему не нужно много делать, но мне приятно, когда он во мне. После новых одобрительных возгласов от парней и еще нескольких толчков, он выходит и снова кончает мне на живот.

На это раз аплодисменты раздаются именно мне, и я чувствую, как мое почти безвольное и полуобнаженное тело поднимают с матраса. Они, ребята, поддерживают меня и обнимают, рассказывая, какая я потрясающая. Мне немного больно от того, что мои ноги так долго были раскрыты, и я почти уверена, что большая часть меня покрыта спермой, но в целом я счастлива, и, увидев улыбку на лице папочки, понимаю, что все это того стоило.

— Ладно, отправляйтесь в раздевалку, — кричит Папочка, и ребята подходят, чтобы в последний раз поцеловать и обнять меня, прежде чем поднимаются по лестнице. Как только мы с папочкой остаемся одни, он берет меня за руку и ведет через другую дверь, где есть отдельная душевая. — Ты проделала такую хорошую работу, малышка.

— Спасибо, папочка. — Я лучезарно улыбаюсь ему, когда он помогает мне привести себя в порядок, а затем достает сменную одежду, которую принес для меня, чтобы надеть на игру.

— Я хочу, чтобы ты была в моем личном ложе, наблюдая за игрой, — говорит он, наклоняясь и целуя меня в губы. — Ты так хорошо справилась, и я знаю, что команда победит благодаря тебе.

— Разве мне не нужно позаботиться и о тебе, прежде чем ты выйдешь на поле? — Я наклоняюсь ближе и чувствую, как его твердая длина прижимается к моему животу.

— Ты — моя награда сегодня вечером, когда вернемся домой, — отвечает он, и я улыбаюсь ему. — А теперь пошли, мне не хотим опоздать.

Глава 4
Тренер Бак

— Тренер Бак, что вы использовали, чтобы мотивировать своих игроков на такую невероятную игру сегодня вечером? — спрашивает спортивный репортер, когда я выхожу из раздевалки.

Я улыбаюсь в камеру и продолжаю идти.

— Просто позволил им немного выпустить пар перед игрой. В значительной степени.

Есть еще несколько человек, которые задают вопросы, но я игнорирую их, когда прохожу через охрану к своей машине и вижу, что Эмми уже сидит на пассажирском сиденье. Когда она видит, что я приближаюсь, она выбирается из машины и бежит ко мне. Поэтому бросаю свою сумку и подхватываю ее, когда она обхватывает ногами мою талию. Я вспоминаю, что на ней все еще нет трусиков, поэтому опускаю руки на ее голую задницу, чтобы прикрыть ее.

— Я знала, что ты сможешь сделать это, папочка, — говорит она, а затем отстраняется, чтобы быстро поцеловать меня. Я чувствую едва заметный намек ее языка на своем и улыбаюсь.

— Это все благодаря тебе, малышка, — отвечаю и несу ее обратно в машину. — А теперь давай отвезем тебя домой, чтобы мы могли отпраздновать.

— Как насчет того, чтобы сделать это по-быстрому здесь? — предлагает Эмми после того, как я сажаю ее на пассажирское сиденье.

— Люди могут увидеть нас. — Я закрываю дверь со стороны водителя, и тут свет над головой гаснет. И именно тогда чувствую, как она тянется ко мне и обхватывает мой член.

— Пожалуйста, папочка. Мне все равно, увидит ли кто-нибудь.

Я не останавливаю ее, когда она расстегивает мои штаны и достает мой член. Трудно сказать моей девочке «нет». Я оглядываю все еще наполовину заполненную парковку, когда она наклоняется и начинает сосать мой член.

— Черт, — шиплю я и крепко обхватываю ее волосы. Удерживаю ее неподвижно, а затем двигаю ее ртом вверх и вниз. — Находясь там, на поле, и слыша, как они говорят о тебе, я чертовски возбудился. — Она сглатывает, и я чуть не кончаю ей в рот, но умудряюсь сдержаться. — Иди сюда. Я хочу кончить в твою киску.

— Это мое любимое, — говорит она, когда я отодвигаю сиденье как можно дальше, и она садится на меня верхом.

Мой член скользит в ее узкую маленькую щелку, она уже такая влажная и готовая. Малышка опускается и начинает чуть-чуть раскачиваться, пока я сижу и долгое время просто смотрю на нее.

— Моя прекрасная девочка. — Я убираю пряди волос ей за уши, и она улыбается мне.

Раздается стук в стекло, от которого мы оба вздрагиваем, и я вижу, что это тот самый репортер, который был раньше. Я оглядываюсь по сторонам, нигде не вижу охраны и пытаюсь придумать, что делать. Поскольку на Эмми юбка, она прикрывает нас обоих, поэтому я опускаю окно и пристально смотрю на мужчину.

— Что?

— Тренер Бак, просто хотел задать быстрый уточняющий вопрос, если у вас есть время. — Он смотрит на нас двоих так, будто понятия не имеет, что происходит, и я чувствую, как Эмми сжимается вокруг моего члена.

— Ничего что, мы с моей дочерью сейчас разговариваем? — Эмми снова сжимает мой член и улыбается репортеру.

— Папочка только что выиграл, и мы празднуем, — говорит она, а затем слегка двигается, будто пытается устроиться у меня на коленях.

— Держу пари, вы действительно гордитесь им, — отвечает репортер, и Эмми снова кивает.

— Он самый лучший папа во всем мире.

Репортер кивает, будто вообще ничего не происходит, и это совершенно нормально.

— Наши читатели хотели бы узнать больше о ваших отношениях с отцом, если у вас есть время.

— Нет, у нас его нет, — отвечаю я, и Эмми хихикает сжимая меня.

— Он иногда ворчит после игры, — говорит она, а затем приподнимается, будто указывая на что-то через плечо репортера. — Это квотербек Итан?

Когда Эмми делает это, она дважды скользит вверх по моему члену и обратно, пока репортер смотрит туда, куда она указывает. Мне приходится сдержать стон, когда моя малышка скачет на мне, пока кто-то наблюдает.

Вдалеке я вижу, как Итан машет Эмми, а затем видит меня на водительском сиденье и репортера, стоящего рядом с машиной. Итан сразу же видит то, чего не видит репортер, и подходит.

— Эй, я хотел дать эксклюзивное интервью, если у вас есть время? — говорит Итан репортеру, который слишком жаждет встречи один на один с квотербеком.

После секундного колебания он соглашается последовать за игроком обратно в здание.

— Наслаждайтесь, тренер Бак, — говорит мне Итан, прежде чем подмигнуть Эмми и увести репортера с глаз долой.

— Спасибо, блядь. — Я практически рычу, когда хватаю Эмми за бедра и начинаю жестко трахать.

— Папочка! — кричит она, но я не сдерживаюсь.

— Вот что ты получаешь за поддразнивания. — Мои толчки мучительны, но Эмми принимает их и начинает стонать. Несмотря на все ее сладкие речи, ей нравится, когда я беру то, что хочу.

Из-за сегодняшнего вечера, игры и прерывания я чертовски тверд и быстро кончаю. Но удерживаю ее на своем члене, пока изливаюсь в нее, потому что не хочу, чтобы она пропустила ни капли. Папочкина сперма — единственная, чьей разрешено оказываться в ней, и малышка собирается получить ее всю.

Она издает тихий стон в глубине своего горла, а затем тоже кончает. Ее тело сотрясается, когда Эмми прижимается ко мне, и мне приходится откинуться назад, чтобы отдышаться.

— Ох, что ты со мной делаешь, — произношу я, обнимая ее и целуя в макушку. Она всегда будет по-настоящему только моей, как и я принадлежу ей. Моя девочка — все, что мне нужно или чего я когда-либо хотел. — Я люблю тебя, милая девочка.

— Я тоже люблю тебя, папочка, — отвечает она, целуя меня в шею. — Сегодня и всегда.

КОНЕЦ!