Доверься мне

Я вздыхаю, когда запрокидываю голову назад.

— Да, — ною я. Мой взгляд осматривает бар, море движущихся на танцполе людей. — Это спорный момент. Сегодня точно не… э-э, я не… — слова замирают на кончике моего языка, когда глаза останавливаются на ней и я ощущаю дикое желание внизу живота. — Эм, не… сегодня, — подушечки моих пальцев отрываются от бокала, и я беспорядочно жестикулирую ими. — Эта штучка.

— Что?

Я смотрю на Эммета, потом снова на нее. Я забыл, о чем мы говорили. Нет ничего важнее безумно красивой, миниатюрной брюнетки, танцующей с Карой.

Если быть честным, то танец — слишком мягко сказано, чтобы описать то, как эти двое двигаются вместе. Я не знаю, как это назвать, но бог мой.

Кара обнимает свою миниатюрную подругу одной рукой, защищая ее и притягивая ближе к себе, и я больше, чем уверен, что пялюсь на их танец с открытым ртом.

Мои глаза следят за каждой линией ее тела, за каждым движением, когда потрясающая малышка отбрасывает темные волосы на плечо и облизывает верхнюю губу. Она вскидывает руки наверх, наклоняет голову в сторону, чтобы услышать то, что Кара шепчет ей на ухо. Я внимательно наблюдаю, как ее голова запрокидывается назад и она громко смеется.

Я зачарован, зациклен, одержим. Я не могу отвести взгляд, и когда Кара обхватывает подругу за талию и медленно скользит руками к ее бедрам, я сдерживаю стон, потому что я явно хочу застонать.

— Даже не думай об этом, Картер.

Мне удается отвести взгляд, чтобы посмотреть на Эммета.

— Что?

— Я сказал, даже не думай об этом, — он мотает головой. — Нет. Только не она.

Не она? Она — это кто? Кто она такая? Мои глаза снова находят ее, когда незнакомый мне мужчина притягивает ее к своей груди.

Парень? Черт.

Победный рык вибрирует глубоко в моем горле, когда я вижу, как она одаривает его смущенной улыбкой, качает головой, и губами говорит ему: — Нет, спасибо, — прежде чем она убирает его руку, поворачиваясь спиной к нему и ко мне.

И, боже, эта невероятная попка. Кремовые плечи, спускающиеся в молочный позвоночник под стробоскопом огней наверху бара. Линия ее талии переходит в сладкие очертания широких бедер. Черная кожаная юбка обнимает каждый ее изгиб так плотно, что я задаюсь вопросом, как, черт возьми, она ее надела и как, черт возьми, я буду ее с нее сдирать.

Ножницами, решаю я. Я срежу ее, а потом куплю новую.

Гарретт тянется вперед, и пальцами возвращает мой подбородок на место.

— Господи, Беккет. Ты в порядке?

Я протягиваю руку в ее сторону, одурманенный ею.

— Чувак, — это все, что я могу сказать. Разве они этого не видят?

Гарретт следит за моим взглядом и одобрительно хмыкает, но Эммет прерывает его закатыванием глаз, которое почему-то слышно.

— Серьезно, Картер. Кара накормит тебя твоими же яйцами, если ты ее тронешь.

— Я могу справиться с Карой.

Эммет фыркает, Гарретт хихикает, а Адам бьет себя кулаком в грудь, поперхнувшись. Никто не может справиться с Карой. Даже Эммет. В половине случаев сама Кара не может справиться с Карой.

Прокашлявшись, я подношу бокал к губам.

— Как ее зовут?

Эммет все еще качает головой, как осел.

— Нет. Не скажу.

Я смотрю как она убирает волосы с влажного лба, распуская темные локоны по плечам. Она дергает Кару за плечо и встает на носочки, чтобы что-то прошептать ей на ухо, прежде чем развернуться, пройтись по танцполу, покачивая бедрами взад-вперед, а затем с огромным усилием залезть на барный стул и улыбнуться бармену. Когда он подмигивает ей и протягивает пиво, она краснеет и отводит взгляд. Мило.

Меня странным образом завораживает то, как она закидывает ногу на ногу и подносит бокал ко рту, осушая почти половину за один длинный глоток, словно это обычное дело для нее, и я немного расправляю плечи, когда она начинает сканировать комнату. Она скользит взглядом по мне, потом мимо меня.

Затем возвращается ко мне.

Ее шея и щеки краснеют, когда она понимает, что я наблюдаю за ней, поэтому я одариваю ее своей фирменной кривой ухмылкой, втягивая ямочки до упора, и смеюсь, когда она мотает головой. Она быстро переводит взгляд на экран телевизора над головой и начинает делать вид, что не заметила меня.

— Сам все узнаю, — я хлопаю друзей по спине и подмигиваю им. — Я пошел.

— Хорошо. Удачи, Беккет, — Эммет топит свою раздраженную усмешку в напитке. — Я гарантирую, что она не клюнет на то, что ты предложишь. Ты никогда ее не завоюешь.

Никогда ее не заполучу? Вряд ли. Я капитан хоккейной команды и один из самых высокооплачиваемых игроков за всю историю НХЛ. Я и в магазин не могу сходить, не получив номера телефона или предложения сходить на свидание, поэтому теперь мне приходится заказывать продукты на дом.

Я кладу руку на сердце и с ухмылкой оглядываюсь назад.

— Ты знаешь мое отношение к вызовам.

Я не разбираю, что он говорит, когда отворачиваюсь, только слова похороны и яйца в супе, которые определенно пугают.

Но не настолько, чтобы остановить меня.

ГЛАВА 3

ПЕРВЫЙ РАЗ ВСЕГДА ОТСТОЙ

Я физически ощущаю исходящий от ее тела жар, когда подсаживаюсь. Пожалуй, румянец на щеках — это единственное, что выдает ее понимание насколько близко мы находимся друг к другу.

Она не может не замечать, но прекрасно делает вид, что меня рядом нет, а по телевизору идет очень интересная реклама. Это один из тех самых роликов SPCA2 с Сарой Маклахлан и кучей милых щенков, и она делает вид, что не может оторвать взгляд. Мне достаточно одного взгляда на эту крошку, чтобы понять — она из тех, кто обычно плачет во время их просмотра. Я знаю, потому что моя мама с сестрой такие же. В прошлом году сестра украла мою карту и пожертвовала пятнадцать сотен баксов на благотворительность.

Я опускаюсь на соседний табурет, и наши бедра соприкасаются, когда я сажусь поудобнее. Девушка изо всех сил старается проигнорировать это, но все же опускает взгляд, и меня умиляет, что она становится еще краснее, чем была до этого. Я наблюдаю, как ее щеки приобретают рубиново-красный оттенок, когда она снова смотрит на телевизор.

Не знаю, в какую игру она играет, но я участвую. Я могу пялиться на нее весь чертов день.

Я ставлю локоть на барную стойку и упираю подбородок в кулак, планируя рассматривать ее великолепное лицо дольше, чем что-либо в этой жизни

Длинные густые ресницы обрамляют красивые глаза, теплые и большие, как чашка эспрессо. На щеках и изящном носу рассыпаны еле-заметные веснушки, а губы накрашены вишнево-красной помадой, которая идеально подчеркивает опущенные уголки, выражающие ее недовольство. Как бы прекрасно они смотрелись вокруг моего…

— Что?

Я с удивлением поднимаю брови на ее язвительный тон и резкий пристальный взгляд.

Она на мгновение закрывает глаза и тихо вздыхает, словно ей нужно время, чтобы перевести дух.

— Извини, — произносит она через мгновение, ежась на стуле — Я не хотела грубить. Могу я чем-то помочь?

Я подношу напиток к губам.

— Не-а.

Она поворачивается ко мне, отодвигая мои колени своими.

— Нет? Ты сюда на меня поглазеть пришел?

— Так и есть, — я вглядываюсь в глубокий вырез ее кружевного черного топа, замечая, как поднимается и опускается ее грудь. Боже, она невероятна. Я ощущаю прилив самолюбия, когда замечаю, что она тоже меня рассматривает. — Могу я угостить тебя?

Она задумывается, но быстро приходит в себя, и отрицательно покачивает головой. Предполагаю, скорее обращаясь к себя самой, чем ко мне.

— Нет, спасибо, — она подносит пиво ко рту, чтобы сделать еще один длинный глоток, высовывает язык, слизывая капли янтарной жидкости с верхней губы, когда она отодвигается. — У меня уже есть одно.

— Тогда, как только расправишься с этим, — что произойдет примерно через десять секунд, судя по тому, с какой скоростью она опустошает этот бокал.

— Я сама могу купить себе выпить, — огрызается она, прежде чем тихо добавить, — но спасибо, — что будто смягчает ее грубый тон. Ее пальцы барабанят по дереву, пока она продолжает потягивать пиво, ее глаза скользят по бару, будто я могу исчезнуть, если не смотреть на меня, и я не знаю почему, но улыбаюсь.

— Я не говорил, что ты не можешь. Просто хочу угостить тебя и сидеть рядом с тобой, пока ты пьешь.

— Верно, но ты и так это делаешь, — замечает она, наклоняя голову в сторону, настолько подозрительно осматривая меня, что я хочу сознаться в преступлении, которого не совершал.

Из меня вырывается смешок. Черт, она наверное и не знает, кто я.

— Откуда ты знаешь Кару?

— Она моя лучшая подруга, — холодно отвечает она, словно предпочитая оказаться где-нибудь еще, а не сидеть здесь и разговаривать со мной.

А, неуловимая лучшая подружка. Теперь я понял, почему Эмметт просил меня держаться подальше.

Она сканирует бар, предполагаю, в поисках Кары. Если это не так, то она просто старается не смотреть на меня. Куда угодно, только не на меня, судя по тому, как ее глаза скользят по моему плечу и изгибам тела.

— Серьезно? Как жаль, что мы не встретились раньше! Кара прятала тебя от всех, — я показываю бармену два пальца и указываю на бокал моей новой подруги. — Как тебя зовут? — я уверен, что Кара уже говорила, но тогда мне было все равно. Теперь наоборот.

Она настораживается, когда перед ней появляется новое пиво. Я знаю, что она его фанатка, так что дело видимо в том, что она действительно не хочет уделять мне время. Это только сильнее меня возбуждает.

— Это было необязательно, — бормочет она, — но спасибо.

Я пытаюсь не смеяться, потому что это не помогает мне завоевать ее доверие. Наблюдать за ее внутренним спором любопытно — она не может решить, сорваться на меня или остаться милашкой.

А я все еще жду, когда она назовет свое имя, поэтому молча потягиваю пиво, ведь если я сейчас открою рот, то обязательно ляпну глупость и все испорчу. Все считают, что я не фильтрую базар, как это делают обычные люди. Но я особенный, я — Картер Беккет.

Она снова вздыхает, будто смиряясь с тем, что я не собираюсь уходить просто потому, что она не поддается моим чарам. Не хочу признаваться, но я никогда еще так сильно не хотел остаться там, где я есть.

— Оливия, — имя мягко проплывает в пространстве между нами, и я едва слышно хмыкаю, прокручивая его в голове, сначала пробуя его на вкус там.

— Приятно познакомиться, Оливия. Если захочешь, можешь поблагодарить меня за пиво позже, — подмигиваю я и широко раздвигаю ноги, устраиваясь поудобнее.

Ее карие глаза опускаются, прослеживая движение, и она фыркает от смеха. Не думаю, что когда-либо девушка фыркала в моем присутствии. Это так… очаровательно?

— Я скорее зароюсь в гору снега у входа в бар, — еще один глоток, прежде чем она поднимает свой бокал. — Я оставлю напиток себе, потому как чего хорошему пиву пропадать, а ты примешь мое «спасибо», сказанное минуту назад.