Доверься мне

О-о-о-о, кажется, она мне нравится. Играть с огнем всегда весело, и чем дольше я это делаю, тем больше понимаю, что Эммет был, не побоюсь этого слово, прав. Похоже, мне придется потрудиться. Я принимаю вызов. Черт знает, сколько времени прошло с тех пор, как мне приходилось постараться, чтобы затащить кого-то в постель. Не хочу, чтобы мой талант пропал даром, а нахальная брюнетка, которая все еще хмурится на меня, более чем достойный кандидат.

— Ты не знаешь, кто я, да?

Темные глаза Оливии осматривают мое лицо.

— Уж поверь, — медленно начинает она с ноткой забавы в ее голосе, когда она наклоняется ко мне, — я прекрасно знаю, кто ты.

— И кто же я, милая?

— Картер Беккет, — я не уверен, что когда-либо слышал, чтобы эти два слова произносились так прямо, и не знаю, оскорбиться или посмеяться, когда она вновь отворачивается к телевизору, словно ей совершенно наплевать на меня. — Капитан команды «Ванкуверские гадюки». И ты можешь взять это прилагательное «милая» и засунуть себе в задницу.

Пиво попадает не в то горло, и я начинаю кашлять, стуча себя по груди. Может, я и поперхнулся, но замечаю легкое понятие уголка ее рта, и это только раззадоривает меня сильнее.

— Не фанатка хоккея, да?

— Обожаю его. Играла пятнадцать лет.

Я удивленно вскидываю брови.

— Да не может такого быть, — я трогаю свой подбородок большим пальцем осознавая, что имею дело с девушкой, которая отлично разбирается в хоккее, да еще и отлично в него играет. — Домашняя лига?

Она снова фыркает. Это так мило.

— Хорошо. Я зачту это за нет, — мой взгляд скользит по ее изгибам, подтянутым икрам, черным туфлям на шпильках. — Ты же такая малышка! Как тебя там не раздавили?

— Не переживайте, мистер Беккет. Я могу за себя постоять.

— Частенько тусила на штрафной скамейке, да?

— Почти также, как и вы, — гордо отвечает она, ее шоколадные глаза блестят, когда они смотрят на мою губу, рассеченную в драке на вчерашней игре.

Мое лицо расплывается в улыбке. Чушь, что я ей совсем не интересен. Интересен, еще как.

Я подхожу к ней ближе, не в силах сопротивляться ее притяжению.

— Моя квартира тут неподалёку.

— Как удобно.

— Она всего в десяти минутах ходьбы.

Оливия подносит бокал пива к своим манящим губам.

— Так близко.

— Я могу вызвать нам Uber, если хочешь.

Она сдержала смешок, прикрываясь рукой в попытке остановить поток пива, хлынувший из ее рта. Я замер на месте, наблюдая, как она вытирает уголок рта и протирает бар вокруг себя. Удивление в ее глазах дает мне понять, где мы окажемся сегодня вечером — в моей квартире.

— О, мистер Беккет. Вы столь же наивны, как красивы, — она сочувственно похлопывает меня ладонью по груди. — Последнее место, где я окажусь сегодня, это у вас дома.

— Почему же? — наклоняюсь я, и замечаю, как ей становится трудно дышать. Она облизывает нижнюю губу, после чего я шепчу — Я хочу жестко оттрахать тебя. Может быть, посадить тебя на штрафную скамейку.

Лицо Оливии такое же милое, когда она смеется, как и ее фырчание. — Прошу, только не говори, что кто-то действительно клюет на эти фразы?

— Нет, что ты, конечно, нет.

— Так и подумала.

Я улыбаюсь.

— Обычно хватает моего имени и симпатичного лица.

Я касаюсь выбившегося из ее прически темно-каштанового, слегка карамельного локона и накручиваю его на свой палец. Какие у нее волосы… И глаза… И губы… И бедра… И сиськи… Черт, какая она роскошная.

Я аккуратно притягиваю ее к себе и улыбаюсь, когда она не сопротивляется, словно не осознавая, что поддается.

— Мы можем добраться туда и за восемь минут, если ты согласна прокатиться на спине, — мой взгляд падает на ее ноги, и я облизываю губы, когда встречаю ее невинные, широко распахнутые глаза. — Сначала ты обернешь эти милые маленькие ножки вокруг моей талии, а потом я оберну их вокруг своего лица.

Ее бросает в жар, а губы в удивлении раскрываются. Оливия резко отстраняется, создавая достаточное расстояние между нами, чтобы искры в воздухе исчезли.

Прочистив горло, она достает телефон и начинает бесцельно скроллить ленту, будто ей чертовски скучно.

— Идея — отстой.

— Не соглашусь.

Она флиртует глазами.

— Ты прав. У меня так болят ноги от всех этих танцев. Поездка на спине звучит как что-то подходящее, — улыбается она, а затем добавляет еще более искренне — Меня не интересует секс на одну ночь, Картер.

Черт, а больше то мне и нечего ей предложить.

Я прикусываю нижнюю губу, наблюдая за тем, как ее пальцы барабанят по бокалу, как она смотрит на меня каждые несколько секунд, чтобы убедиться, что я все еще наблюдаю за ней, как румянец проступает на ее щеках, когда она понимает, что это так. Язык ее тела, волнение, из-за которого она ерзает под моим пристальным взглядом, не соотносятся с ее язвительным ответами, и каким-то образом это только сильнее интригует меня.

— Так, — говорю я, еще даже не приняв решение. К черту, почему бы и нет? Если и есть женщина, которую я хотел бы увидеть снова, то это Оливию. — Зачем останавливаться на одной ночи? У меня такое чувство, что ты из тех песен, которые я бы послушал не один раз. — Я даже возможно подумаю об отмене правила не ночевать вместе. Завтра мы можем гулять весь день напролет, прежде чем мы распрощаемся. Я ударяю ладонью по дереву и киваю в направлении двери. — Красотка, пойдем.

У нее отвисает челюсть.

— Ты прикалываешься.

— Мы даже позавтракаем вместе, — одариваю я ее, как меня уверяют, своей самой очаровательной улыбкой.

Она бормочет себе под нос, когда закрывает лицо ладонями. Кажется, что-то типа чертов наглый засранец. Когда она убирает руки, по ее взгляду непонятно, что она хочет сделать — рассмеяться или ударить меня. Похоже, и то, и другое.

— Кажется, ты меня не понял, — осушает она остатки своего пива, прежде чем спрыгнуть со стула. Господи, какая она маленькая. Хоть я и сижу, но все еще выше ее. Она подходит прямо к моему лицу, я смотрю на нее сверху вниз. Как она пахнет… как свежеиспеченный банановый хлеб. Это нормально? Не знаю, но точно знаю, что хочу попробовать ее на вкус.

— У меня нет абсолютно никакого желания, — начинает она медленно, выделяя каждое слово, наверное, чтобы я точно понял, — быть еще одним пунктов в твоем списке любовниц. Я уверена, твои лохматые волосы, миленькие зеленые глаза, кривая улыбка — все это станет пропуском во многие трусики, но не мои.

Мои пальцы сами по себе обхватывают ее бедра, затягивая ее в ловушку между моих ног. Я улыбаюсь, когда наклоняю голову, чтобы посмотреть ей в глаза.

— Так ты признаешь это. Ты считаешь меня красивым.

Оливия закатывает глаза.

— Я ни капли ни удивлена, что услышал ты только это, — она кивает в сторону. — Ты можешь заполучить любую девушку, какую только пожелаешь. Иди и найди кого-то другого для завтрака.

Нет, так не пойдет. Предложение позавтракать было исключительно для нее.

— Но хочу я тебя, — игриво хнычу я, хватая ее руку и переплетая наши пальцы. Моя рука поглощает в себе ее мягкую, теплую и крошечную ладонь, и она наблюдает за тем, как я провожу подушечкой моего большого пальца по ее кремовой коже. — Ты выглядишь и пахнешь возмутительно вкусно, а еще ты разбираешься в хоккее. Ты, по крайней мере, трижды послала меня к чертям, я и не помню, когда в последний раз меня к кому-то так тянуло.

Ее рука расслабляется, когда она делает шаг мне навстречу. Она касается моего бедра, проводит кончиками пальцев по руке, а затем по челюсти. Мы одновременно поднимаем лица, и ее глаза горят обещанием незабываемой ночи.

Ее дыхание обволакивает мои губы, и когда я облизываю их, клянусь, я чувствую ее вкус.

— Тебе хоть кто-то отказывал? — шепчет она.

Я гордо расправляю плечи.

— Нет.

Ее лицо расцветает в широкой ухмылке.

— Все когда-то случается впервые.

Я хмурюсь, когда смотрю на то, как ее рука выскальзывает из моей и она удаляется от меня.

— Что?

— Хорошего вечера, — кричит она через плечо, прежде чем протиснуться сквозь толпу и исчезнуть.

Ни хрена себе. Меня это вообще не устраивает.

ГЛАВА 4

Я СКАЖУ «НЕТ»

Воскресенье и похмелье созданы для двух понятий: фастфуда и сна.

Все, чего я хочу — это жирный чизбургер размером с мою голову и двойную порцию картошки-фри.

Вместо этого я сижу в «Старбаксе», и в середине декабря пью латте со льдом с такой скоростью, будто он мне жизненно необходим, и ем одну из этих нелепых «пп»-коробочек, а все потому, что «Макдональдс» откроется только через 15 минут.

Кара, моя лучшая подруга, удивленно вскидывает идеальную бровь и смотрит на мой напиток.

— Он просто ледяной, Лив.

Я хмыкаю в свою соломинку и прячу руки в рукава свитера.

— Зима близко.

— Зима уже наступила, — отвечает она, отсылка к «Игре престолов» прозвучала там, где я и предполагала — прямо в ее словах. — А ты пьешь гребаный кофе со льдом.

— Холодный латте, — поправляю ее я, ковыряясь в сыре и фруктах в своей коробочке с едой. Натыкаюсь на вареное яйцо. Серьезно, что это вообще за еда? Мне не нравится. Я ем такое с понедельника по пятницу, но точно не в воскресенье утром после того, как накануне вечером выпила пива в половину веса своего тела. Вздохнув, я защелкиваю крышку. Я сдаюсь. Я заставлю Кару зайти в «Макдональдс» по пути к ней домой.

— Мне все равно, что в твоем напитке, Олли, главное, что он, блять, ледяной.

Я люблю чай. Кара говорит, что я больная, но от кофеина у меня болит живот и тревожность. Пить кофе для меня — это что-то близкое к кошмару, но сегодня утром он мне необходим. Я уверена, что не функционирую должным образом, но и горячий кофе я не переношу, потому при заказе десять минут назад выбор был ограничен. Бариста посмотрел на меня так, будто у меня пять голов, и попросил повторить заказ.

— У меня болит голова, — протянула я, смотря на Кару щенячьим взглядом.

Она отвечает тем, что выпячивает нижнюю губу до упора и наклоняет свою белокурую голову, соревнуясь со мной в жалостливом выражении лица.

— Ой, кексик. Ты слишком сильно тусовалась.

— Ноги просто умирают, — мне срочно нужна ванна или массаж. Тут же, я закидываю одну ногу на Кару и трусь об нее вверх и вниз.

Она стряхивает мою ногу.

— Я не буду массажировать тебе ноги. Может, когда мы вернемся домой, Эм это сделает.

Я скорчила гримасу.

— Я не стану просить твоего парня о массаже ног.

— Почему? — закидывает она в рот виноградину. — У него отличные руки. Большие. Сильные, — она нахмурила брови. — Творящие чудеса.

— Этого мне лучше не знать, — бросаю я в нее свою трубочку.

Кара отодвигается, закидывая одну ногу на другую. Ее глаза пристально изучают меня.

— Поговорим о слоне в комнате?

Я потягиваю свой напиток. Боги, он восхитителен. Я могу не спать несколько дней.