Просто Мария 2

Глава 3

Давно минула полночь.

Холодная мгла окутала центральную часть города. Глубоко засунув руки в карманы поношенного плаща, по направлению к улице Симона Боливара шла какая-то женщина — впрочем, о том, что это — женщина, можно было догадаться разве что по одежде — лицо было спрятано в поднятый воротник. Улицы в этом квартале были безлюдны: дождь, хотя и теплый, однако достаточно сильный, шедший незадолго до полуночи, прогнал всех пешеходов с тротуаров.

На углу улицы Св. Антонио женщина остановилась и внимательно прислушалась, но не услышала ничьих шагов. Бросив осторожный взгляд через плечо, она увидела только пустую улицу, мокрую от недавнего дождя. Постояв так несколько минут, женщина свернула налево.

Вот уже несколько часов, как у нее появилось ощущение слежки, причем безо всяких оснований. Ей казалось, что за ее действиями наблюдает минимум два или даже три человека, что всякий, кого только она сегодня встречала — и швейцар в третьеразрядной гостинице, где она жила вот уже несколько дней, и таксист, и бармен в забегаловке, куда она недавно зашла наспех перекусить — все эти люди если и не служили в полиции, то, во всяком случае, могли на нее донести.

Дойдя до улицы Симона Боливара, женщина еще раз оглянулась и свернула в какую-то подворотню. Подойдя к двери, она едва слышно постучала.

— Кто там?.. — Послышался из-за двери низкий мужской голос.

— Это я… Открой быстрее, я замерзла и вся дрожу…

— Открыто…

Толкнув дверь, женщина очутилась в небольшой полуосвещенной комнате. Это была каморка, в которых обычно обитают приезжающие в Мехико на заработки крестьяне, безработные и те, кого в отчетах социальных служб принято называть «деклассированными элементами». Посреди каморки стоял стол, грубо сколоченный из мебельных ящиков, над ним слабо светился некогда роскошный, а теперь облезлый и засиженный мухами абажур — видимо, он был найден на какой-то свалке в богатом районе. За столом, на колченогой облезлой табуретке, сидел звероподобный бородатый мужчина с волосатыми жилистыми руками — такая внешность, как правило, бывает у мясников на рынке.

— Лорена?.. — В голосе хозяина каморки прозвучало неподдельное удивление.

Та оглянулась — будто бы в каморке мог присутствовать кто-то еще.

— Тс-с-с… — Вошедшая приложила палец к губам. — Ни слова больше. Тут есть еще кто-нибудь?.. — Она принялась нервно озираться по сторонам.

Хозяин каморки улыбнулся.

— Да нет, что вы… — Он выдвинул из-под импровизированного стола табуретку, такую же обшарпанную, как и та, на которой сидел сам, и сделал жест рукой. — Садитесь. Послушайте, донна Лорена, как вы тут оказались в столь поздний час?

Быстро сбросив с себя мокрый от дождя плащ и повесив его на гвоздь, гостья уселась на предложенный табурет.

— Матерь Божья!.. — Пробормотал хозяин, едва только взглянул на лицо вошедшей. — Что это с вами, донна Лорена?

Всю нижнюю часть лица и шею гостьи обезображивали жуткие следы ожогов.

Проведя рукой по страшным следам огня, гостья поморщилась.

— Долгая история… — Медленно подняв взгляд на хозяина каморки, она произнесла: — Кстати, Антонио Гарсиа, а почему ты так удивился, увидев меня?..

Антонио Гарсиа во все глаза смотрел на страшные ожоги.

— Донна Лорена, — произнес он, — но ведь я слышал, что вы разбились на машине… Вот и в одной из телепрограмм показывали остов какого-то «ниссана», начисто сгоревшего на дне ущелья неподалеку от Мехико… Он был целиком сгоревший… То есть я хочу сказать, что от него ничего не осталось… Полиция утверждает, что вы находились в этом автомобиле.

Лорена поморщилась.

— Они ошиблись…

Антонио Гарсиа внимательно посмотрел на свою ночную гостью.

— Кто — они?..

— И телевизионщики, и полиция… Да, действительно, у меня были неприятности. Ты ведь наверняка знаешь мою семейную драму…

— Вы говорите о браке вашей покойной дочери Лауры?

— Вот именно…

— Да, я что-то слышал… Вы были категорически против ее брака с сыном Марии Лопес, потому что тот был незаконнорожденным. Артуро д’Анхиле рассказывал мне, что вы пытались застрелить его…

— Да, пыталась!.. — Воскликнула Лорена неожиданно громко. — Пыталась, и нисколько в этом не раскаиваюсь. Единственное, о чем я жалею — что не довела дело до конца. Ладно, — произнесла она, немного успокоившись, — ладно, Антонио Гарсиа, сейчас не время ворошить прошлое, не время и не место…

— А как вам удалось спастись?..

Лорена вздохнула.

— Чистая случайность. Просто при падении дверца автомашины раскрылась, и я выпала из «ниссана»! Я летела с высоты пятнадцати-двадцати футов, и мне вновь повезло — я зацепилась за ветви какого-то дерева, и это смягчило удар. Правда, во время взрыва бензобака меня обдало огнем, горящим бензином… — Лорена вновь провела рукой по своим ужасным ожогам. — Но это ничего.

С трудом оторвав взгляд от обезображенного лица гостьи, Антонио Гарсиа произнес:

— Вам наверняка понадобится моя помощь? Вы можете всегда и во всем рассчитывать на меня, донна Лорена, — добавил он с поспешностью. — Всегда и во всем. Я так обязан вам, так обязан… Я никогда этого не забуду, до самой смерти…

Несколько лет назад Антонио Гарсиа Бурручага, в то время — сосед Артуро д’Анхиле, строительный рабочий, заболел, и очень серьезно — врачи обнаружили у него быстро прогрессирующую опухоль шеи. В то время Лорена еще жила с доном Альберто, и, зная, какого хорошего друга приобретет она, если поможет Бурручаге, устроила его в хороший госпиталь через своего теперь уже бывшего мужа. Операция прошла успешно — Антонио Гарсиа быстро пошел на поправку. Правда, и операция, и день нахождения в клинике обходился недешево, а у Бурручаги, к сожалению, не было страховки на случай болезни, и поэтому ему пришлось продать практически все, чем он владел — небольшой дом, автомобиль… Расчет Лорены оправдался целиком и полностью: Антонио Гарсиа чувствовал себя обязанным ее заступничеству и участию. И если Бурручага говорил: «Вы можете всегда и во всем рассчитывать на меня, донна Лорена, всегда и во всем», Лорена прекрасно знала, что это — не пустой звук.

Кроме этого, Бурручага обладал качеством, столь редко встречающимся среди любящих поболтать латиноамериканцев: если он давал кому-нибудь честное слово, то всегда держал его.

Лорена видела, что теперь Бурручага переживает далеко не лучшие времена — это было заметно хотя бы по убогому виду каморки, в которой он жил. И поэтому Лорена решила использовать и его исключительную честность и, конечно, теперешнее, далеко не завидное положение.

— Кстати, а чем ты теперь занимаешься?.. — Осторожно поинтересовалась она.

Бурручага покосился на перекошенный, шатающийся от малейшего прикосновения стол.

— Чем может заниматься человек, который живет в таких убогих условиях, — произнес он. — Наверняка, ничем хорошим…

— И все-таки…

Бурручага передернул плечами.

— Так, всем понемногу…

— Всем понемногу — значит ничем, — произнесла Лорена. — Сколько лет живу, а никогда не слышала, что существует такое странное занятие — «всем понемногу». Антонио Гарсиа, — произнесла она еще более вкрадчиво, — никакой труд не может быть позорным, если он честен. Или у тебя какие-то секреты?..

— Нет, что вы, донна Лорена, — сказал Антонио Гарсиа. — Какие могут быть секреты от вас — я ведь стольким обязан вам. По сути, вы спасли мне жизнь.

Лорена поморщилась.

— И все-таки…

— Работаю водителем на городской свалке, — тяжело вздохнул Бурручага.

Только теперь до обоняния Лорены дошел едва ощутимый тошнотворно-сладковатый запах, какой обычно источают мусорные баки. Этот запах исходил от всего — от жалкой мебели, от одежды хозяина, от продранных штор на окнах с треснувшим стеклом. Запах был не то, чтобы очень заметный, но все-таки…

Взгляд Лорена упал на некогда дорогой абажур, висевший над столом.

«Наверняка, тоже со свалки, — подумала она. — А то откуда же еще…»

Бурручага вновь вздохнул — еще тяжелее прежнего и произнес:

— Донна Лорена, я уже старый человек. Мне сорок пять лет. И я не думаю, что…

Лорена прекрасно поняла, что именно сейчас скажет Антонио Гарсиа и поспешила перебить его сделанным участием:

— Ничего, приятель, сорок пять — это еще не последняя черта. Я думаю, что вскоре все образуется. А я, в свою очередь, сделаю для тебя все, что только в моих силах…

Глаза Антонио Гарсиа заблестели.

— Вы не шутите, донна Лорена?.. — Воскликнул он. — Вы… вы, наверное, шутите. Вам просто жаль старого неудачника Антонио Гарсиа и поэтому вы хотите меня обнадежить, хотите утешить. Я-то наверняка знаю, что тот, кто выброшен за борт, больше никогда не поднимется… Никогда не поднимется, — повторил он. — Я ведь не виноват, что уже такой старый, а у нас в стране так много лишних рабочих рук. Когда я пришел в свою строительную компанию после лечения, мне указали на дверь — никому не понадобились ни мой опыт, ни мои знания… Я ходил везде, где только можно, я ездил даже в Акапулько, там теперь строят что-то, но никто не хотел брать меня. Им нужен молодой, здоровый… Слава Деве Марии, что меня взяли хоть на эту свалку… Иначе бы я совсем умер. — Со вздохом закончил свою исповедь Бурручага.

Стараясь вложить в интонации максимум участливости, Лорена произнесла:

— Нет, Антонио Гарсиа, я тебя не успокаиваю, то есть, хотела сказать, не только успокаиваю. Я точно знаю, что говорю.

Бурручага горестно махнул рукой.

— Что вы…

Пододвинув табуретку, Лорена уселась поближе к собеседнику.

— Антонио Гарсиа, — начала она, — если я говорю, что вы подниметесь, значит, так оно и будет. Я сделаю для этого все, что только смогу.

— Правда?..

Лорена продолжила с большим воодушевлением:

— Конечно же!.. Разве я обманывала тебя хоть раз? Разве я обманывала тебя хоть в чем-нибудь?.. Вспомни ту историю, когда тебя необходимо было как можно скорее госпитализировать!

Лорена прекрасно знала, на что именно надо бить в этом диалоге.

— Да, — подхватил Антонио Гарсиа, — да, донна Лорена, я так вам признателен…

— Значит, ты можешь целиком и полностью довериться мне, — закончила мысль собеседница. — Если я тебе что-то обещаю, это наверняка получится.

Бурручага посмотрел на Лорену с нескрываемой благодарностью.

— Спасибо вам…

Лорена прервала его коротким жестом.

— Пока еще рано говорить спасибо… Не стоит благодарности. Я еще ничего такого не сделала. — Сделав короткую выжидательную паузу, она продолжила: — Но во всяком случае, сделаю, можешь в этом не сомневаться. Не сомневайся Антонио Гарсиа… А теперь, — Лорена понизила голос, — а теперь, сеньор Бурручага, выслушай меня внимательно…

Антонио Гарсиа подался вперед — его взгляд выражал выжидательное внимание.

— Да…

— Насколько ты понимаешь, теперь я сама нуждаюсь в помощи. Меня долгое время разыскивала полиция по всей Мексике. Сейчас, когда полицейские и все мои враги, — говоря о врагах, Лорена, вне всякого сомнения, имела в виду Марию Лопес и ее близких, — когда все мои враги твердо убеждены, что меня нет в живых, мне, конечно же, стало намного легче… но не настолько, чтобы я не нуждалась в твоей помощи.