Сердце января

* * *

Соня

Наши мамы познакомились в роддоме, и вскоре семьи стали тесно общаться. Конечно, я недолюбливала Арса, который всегда приходил к нам в гости с надменным выражением лица и поучал меня, старался больней уколоть, говорил гадости наедине и постоянно прикалывался, хоть и его шутки всем казались глупыми. И всё же в школе он начал меняться. Постепенно, не сразу. Сначала защитил от хулигана нашего класса — Вани Копосова. Потом, через полтора года, проучил девочек, которые бросили в мой портфель дохлую птицу.

Да, одноклассники меня не очень любили. В целом относились нормально, но так как я росла жутко послушной ботаничкой, то всем быстро надоело, что меня вечно ставили в пример. Кто-то разбил окно? А вот Сонечка так не делает, она наоборот стёкла помогла убрать. Кто-то сломал дверь в класс? Сонин папа всё починил, молодцы, Дроздовы. Получили всем классом тройки и двойки? А Сонечка молодец, она учила, в отличие от остальных… И так по кругу.

Пару раз меня подловили после школы во втором классе и изваляли в грязи. Тогда эта информация чудом не дошла до ушей Хилина, иначе бы обидчиков нашли и заставили извиниться. Но ближе к лету всё приняло серьёзный оборот.

Пять девочек из параллельного класса поймали меня и отобрали ноты, которые я должна была отнести учительнице, живущей в нашем доме. Они порвали листы, хоть я и пыталась их остановить. Не вышло. Мне ничего не оставалось, кроме как пойти к директору и нажаловаться. Именно тогда вместо “Дрозда” меня стали называть “Дятлом”, и уже через неделю всё те же девочки поджидали за школой, чтобы побить. Точнее, просто валяли по земле, разбросали мои вещи, порвали одну из тетрадей и от души потаскали за волосы по всему футбольному полю. И я, зарёванная, попалась на глаза Арсу.

У него в голове что-то щёлкнуло — из вредного любителя поиздеваться он превратился в действительно хорошего друга, который подкараулил зачиналу из этой шайки около дома и вылил на голову ведро воды. К его семье никто не пришёл с разборками, чему я оказалась очень рада. А уже на следующий учебный год первого сентября он проводил меня до класса и пригрозил всем, чтоб не обижали. Это и стало началом бесконечных войн…

Копосов слов не понимал в принципе, поэтому с завидной постоянностью лез ко мне с придирками, дёргал за волосы, забирал вещи и прятал на шкафах. С моим невысоким ростом приходилось туго. Именно поэтому в ответ я огрызалась, лезла в драки и искала поддержку в лице родителей. Но никто не придавал значения школьным разборкам. Никто, кроме Арса.

Он являлся из ниоткуда, словно рыцарь на белом коне. То разнимал, то доставал нужные мне предметы, то “говорил по-мужски” с Копосовым. Правда, помогало мало. И каждый раз язвительно подшучивал надо мной и пропадал в толпе школьников.

Такие качели продолжались очень долго. Когда я перешла в седьмой класс, начала замечать завистливые взгляды одноклассниц, как только на горизонте появлялся Хилин. Они вздыхали и восхищались им, хотя я в упор не понимала — почему? Что в нём такого? И только ещё через три года, когда Арс уже вовсю учился в местном университете, до меня дошло.

Хилин во всех смыслах был хорош. Высокий, но не слишком. С неплохой фигурой, не слишком худой, но и далеко не толстый. Правильные черты лица, которые чётко проявились в выпускном классе, вкупе с прозрачно-голубыми глазами делали из него красавчика. Не говоря уже об улыбке, от которой у него на щеках появлялись ямочки. Его младший брат Семён пошёл в мать: слегка смуглый, с обычным неприметным лицом и почти чёрными глазами. Словно они и не были братьями.

Когда Арс выпустился, мы начали видеться всё реже, хоть он и старался забегать в школу время от времени. И я бы, наверное, никогда не задумалась о том, что он красивый, если бы не случай.

Сеня явился в школу не один. Под ручку с темноволосой высокой девушкой, которую мои одноклассники окрестили “дьяволицей” и “чертовкой”. Парням эта мадам понравилась сразу: они выглядывали из-за углов и нагло пялились, провожали взглядом через окно. А я внезапно поняла, что ревную.

Это стало целым открытием. На тот момент я сдружилась с Сашей — она была на год младше, зато жила по соседству. И именно она растолковала мне расклад.

Но как так вообще получилось, что мне понравился Хилин? Я была в ярости. Не могла найти оправдания своим чувствам, пыталась их связать с нашими братско-сестринскими отношениями. Придумывала, исхитрялась, гасила это пламя внутри, пока однажды не устала бегать от самой себя и не вывалила гневную тираду на голову растерянного Арса. К сожалению, он ответил на чувства. А потом сбежал.

И теперь сидел, как ни в чём не бывало, на моём месте в университете, который я посещала уже третий год, и нагло пялился. Словно это я бросила его без объяснений в самый важный жизненный момент, словно это он страдал и не находил себе места, обрывал телефон, строчил тонны сообщений, изводил себя и накручивал.

— Здравствуй, Соня, — его голос — всё такой же знакомый и родной — вытащил меня из забытья.

— Проваливай, это моё место, — сухо прохрипела и уставилась на свои кеды.

— Так садись рядом. Или ко мне на колени можешь сесть. По старой дружбе, так сказать.

Во мне бурлила злость и обида — адская смесь, готовая вырваться наружу в любой момент. Именно поэтому приходилось стискивать кулаки и мысленно считать до десяти. Мне хотелось врезать ему, выбить пару зубов, поставить фингал, чтоб светил на весь университет. Хотелось высказать всё, что думаю, молотить руками по груди, пока силы не закончался. Хотелось…

— Не стойте в проходе, Дроздова, — голос преподавателя вырвал из мечтаний. — Садитесь, пара уже начинается.

— Моё место заняли, — отодвинулась и кивнула на Хилина, который с коронной ухмылкой пялился на меня. Словно оценивал.

Глеб Анатольевич, который резво спускался по лестнице в своём фирменном клетчатом костюме, резко остановился и посмотрел на меня так, что захотелось не то что сесть — раствориться в аудитории и не показываться ему на глаза ближайшие лет сто. Мужчина пригладил рукой седые волосы и вздохнул тяжело.

В огромной аудитории первые ряды всегда пустовали, а при стопроцентной посещаемости заполнен зал был лишь на половину.

— Хотите сказать, что вам места мало? — рявкнул, отчего я моментально скинула рюкзак с плеч и плюхнулась на красный велюровый стул — как раз позади Арса.

Пререкаться с преподавателем не решилась, оставалось не так много времени до зачёта, и я планировала получить его автоматом. А наша с историком нелюбовь друг к другу, и тем более мои закидоны этому совсем не способствовали.

Дверь в аудиторию с грохотом захлопнулась, и я услышала знакомый цокот каблуков — сломя голову мчались подруги.

— Извините, Глеб Анатольевич, — хором прокричали и резко остановились на лестнице в полуметре от меня, уставившись на Хила. Они втроем хлопали ресницами и глупо таращились на музыканта, будто впервые видели человека. Зато он без зазрения совести шарил по ним взглядом так, что становилось неуютно.

Вообще Саша прекрасно была знакома с Сеней ещё со времён школы, ведь именно тогда мы с ней сдружились. Бывали дни, когда мы тусовались втроём, гуляли по набережной или в центре, ели мороженое и развлекались. Конечно, теперь Александра заметно изменилась: стала краситься и выделять свои карие глаза, длинные тёмные волосы обычно собирала в хвост, что делало её визуально выше и старше. И ко всему прочему она начала носить более женственные наряды, так и не сумев затащить меня в секту помешанных на каблуках и платьях, которые ей совсем не шли, зато показывали по максимуму хорошую фигуру.

Хоть Хил и был знаком с Сашей, он словно намеренно не обратил на неё внимание и оценивающим взглядом пробежался по фигуре Насти. Рогачёва отличалась стройной фигурой, весёлым нравом и огромной копной русых кудрявых волос. За глаза её называли хохотушкой или просту “гривой”. Необычно мягкие черты лица и запоминающиеся локоны делали её похожей на ребёнка, и лишь немногие знали, что Ася — самый настоящий боец. Она переехала в соседний дом из деревни, когда поступила в университет. Родители накопили на первоначальный взнос и взяли для дочери квартиру в ипотеку. Но ей и самой приходилось пахать для того, чтоб быстрее вылезли из долговой ямы.

Но вот Широких Станислава (для своих просто Стася) Арса заинтересовала куда больше. Впрочем, она всех парней с потока беспокоила — рыжеволосая красотка с грустными серо-голубыми глазами и обворожительной улыбкой. Она была настолько воздушной и самобытной, что некоторые из преподавателей заприметили в своё время неприступную красавицу. Правда, сердце её оставалось занятым, поэтому подруга и получила статус Ледяной Королевы.

Укол ревности задел за живое. Тот факт, что Стася нравится противоположному полу, я знала, как прописную истину. Вот только не ожидала заинтересованности от Хилина и ужаснулась своей реакции.

— Тут занято, — пропищала Стася и прижала к себе сильнее папку с рефератом, прикрыв тем самым грудь и пытаясь спрятаться от наглого разглядывания. Ей никогда не нравилось, что парни пялились, но и одеваться более невзрачно она не хотела. Зато это с лихвой компенсировала я — таскалась в бесформенных толстовках в попытках скрыть неидеальную фигуру, ноги обязательно прикрывала джинсами или леггинсами, а каблуки я надевала последний раз ещё в школе на одной из линеек, беспощадно променяв их на удобные кеды.

— Садитесь рядом со своей подружкой, — раздражённо процедил Макаров, бросил сумку на стол и принялся включать проектор.

Пока подруги залезали к креслам, я под шумок пару раз ударила легонько коленом по откинутой назад голове Хилина, за что удостоилась крайне ядовитого взгляда и скривленной моськи.

Стаська сразу же принялась дёргать меня за рукав и тыкать пальцем в спину рокера, явно требуя объяснений. Если бы ещё они были… Саша молча достала тетрадь и ручку, стараясь не смотреть по сторонам. А Настя незаметно достала телефон, что-то напечала и вовсю размахивала гаджетом, тыча в него пальцем. Она прикрывала мобильный спинками кресел нижнего ряда, ведь Глеб Анатольевич иногда зверствовал, если замечал посторонние дела в зале.

— Это кто? Ты что, его знаешь? — шипела Широких.

Телефон в кармане жужжал и отвлекал от занятия, подмывая проверить кучу сообщений от Насти. Я лишь отворачивалась, прятала глаза и делала вид, будто погрузилась в лекцию с головой.

Медленно занятие вошло в ритм. Преподаватель монотонно вещал что-то про быт славян, а я никак не могла сконцентрироваться на информации и экране. Перед глазами так и стоял знакомый затылок, хоть Арс и прикрыл голову капюшоном.

Среди хаотичных мыслей мелькали вопросы, которые я бы не посмела задать Хилину — слишком была обижена, чтоб слушать, слишком любила когда-то, чтоб знать явно жестокую правду. Единственная пришедшая на ум тактика дальнейших действий — молчание и полное безразличие.

Но настал небольшой перерыв между занятиями, и Арс сразу же повернулся к нам лицом. В мгновение ока стянул с меня очки в толстой чёрной оправе и примерил.