Нехрупкая Лилия

Эпилог

Просыпаюсь от невероятной тяжести, давящей на грудь. Тела не чувствую, только пальцами на руках могу немного шевелить.

— Лиль, — не открывая глаз.

— Умм… — сонно.

— Кажется, меня опять парализовало.

— Не говори ерунды, Воронин. Ребенка с себя сними и пройдёт твой паралич, — бубнит в подушку.

Смеюсь негромко, чтобы дочка не проснулась. Но потом вспоминаю, что если не спит она, то и мы хрен уснём.

— Зайчик, ложись рядышком, — прошу, открывая глаза.

Она тут же распахивает свои, упирается ручками в щёчки и с улыбкой смотрит на меня.

— Как ты угадал, что я не сплю? — хлопает ресничками.

Как?

Да с твоего рождения такая херня. Варвара уснула — мы тоже в лёжку. Она бодрствует, и мы с ней. Сначала думал, что это нормально, так же обычно и бывает с маленькими детьми. Но потом стал замечать странности, когда это случалось в самый неподходящее время где-нибудь на работе. Поделился мыслями с Лилькой, тут она и призналась, что четыре года назад обратилась к африканской ведьме, которая нас связала друг с другом. А Варе эта особенность по наследству передалась.

Сегодня вечером у нас самолёт в Африку. Летим снимать эту вуду хрень. Заодно и в отпуск сгоняем.

Надо же было до такого додуматься?! Поехать чёрте куда, чтобы какой-то ритуал провести. Кто только её надоумил?!

Дочка скатывается с меня.

Я чувствую, как моё тело начинает оживать. Колики по всем мышцам, в ногах судорога тянет. Морщусь от боли. Но если болят, то, значит, работают. Сгибаю колени.

— Убедился, что всё в порядке, — переворачивается на бок Лиля и поднимается на одной руке. — Солнышко, давай ты больше не будешь спать на папе, а то ему больно.

— Хорошо, мамочка.

Проходили. Всё равно спящая заберётся. Ей почему-то нравится спать именно на мне или поперёк меня. С младенчества такая привычка.

Засыпает она в своей комнате, но почти каждую ночь прибегает к нам, говорит, что в шкафу бабайка прячется, ей страшно.

Что самое интересное, Лиля это воспринимает абсолютно серьёзно, а не как детские фантазии.

Наблюдал однажды, как жена с сосредоточенным лицом отодвигала вешалки в шкафу и искала кого-то. Даже я поверил в тот момент, что там действительно кто-то есть. Потом я посмеялся над этим, а она ответила, что если мы чего-то не видим, то это не означает, что его нет. Однажды на сеансе мне точно так же сказала Алиса, в пример приведя атомы и радиоволны.

— Я завтрак готовить, — встаёт Лиля.

— Мамуля, мне улыбочку, — прыгает Варя.

— Хорошо. А тебе? — спрашивает у меня.

— Я съем всё, что ты приготовишь.

Варя убегает к себе в комнату, я в душ. Сегодня надо ещё заскочить в офис.

Мы всё же открыли фирму проката автомобилей, и дела идут очень даже неплохо.

Лиля после выхода из декрета получила новую должность заместителя гендиректора. Она считает её скучной, но зато не пропадает на студии круглосуточно, а занимается дочерью, пока я выстраиваю бизнес.

— Я отвезу Рыжика к Гасановым, — сажусь за стол и смотрю в сторону грустного пса возле пустой миски.

Доктор прописал урезать ему пайку, жирненький стал. Он не молодой, с лишним весом тяжело справляться, появились проблемы с сердцем.

— Вот Алиска обрадуется ещё одной собаке в доме. Ей же трёх детей и Халка мало, — ставит передо мной Лиля тарелку с глазуньей.

У Вари омлет с сосиской в виде улыбающейся мордашки. Нам, как Гасановым, с ребёнком не повезло. Дочка очень избирательна в еде, и приходится придумывать разные ухищрения, чтобы её накормить. Ну почему она не как Рыжик? Тот ест всё без разбора, особенно сейчас, когда на диете.

— Варя! Не корми собаку! — замечает Лиля, что она кинула под стол кусочек сосиски.

— Мам, он такой печальный, — делает бровки домиком. — Давайте его с собой возьмём? Ему в чужом доме плохо будет.

— Не можем мы его с собой взять. Его в самолёт не пустят. Он болеет.

— Как жаль…

Где она выучила эту фразу? Мы так не говорим.

Подхватив Рыжика, еду на работу. Быстро расправляюсь с делами. Завожу собаку к Гасановым.

Алиса смотрит на него, чуть оскалившись.

— Это список того, что ему нельзя. Лиля составила, — отдаю ей листок.

Пробегается глазами.

— Судя по содержимому, его просто надо не кормить до вашего приезда, — запихивает записку в карман. — Ладно! — забирает у меня поводок. — Будет выть — переедет в будку во дворе.

Дома Лиля укладывает оставшиеся вещи в ручную кладь. Варя катается на своём маленьком чемоданчике. Ехать с ребёнком в отпуск тяжело, но у нас ситуация безвыходная, мы случайно и её втянули.

Полёт она выдерживает стойко, без капризов, даже поспать успеваем.

Кейптаун встречает дождём.

— Пап, тут столько много шоколадных людей, — смотрит Варя во все глаза.

— Это Африка, солнышко. Тут почти все такие, — подхватываю её на руки.

— И мы такие будем?

— Нет.

— А они, наверное, много шоколадок едят?

— Они просто загорелые.

— Я тоже так хочу загореть.

— У нас не получится.

— Почему?

— Хммм… Лиль, как ей про расы рассказать?

— Без понятия, — осматривается в поисках такси.

— В общем, есть люди, которые не похожи на нас и у них другой цвет кожи.

— Зачем? — крутит мою цепочку на шее.

— Природа так придумала.

— Природа — это деревья, травка. Они не умеют думать.

Ааа!

Всё! Я не знаю, как ещё объяснить. Генетику она не поймёт.

— Смотри, мама машинку поймала, — отвлекаю её от дальнейших расспросов.

Наш отель на берегу океана. Шум волн и потрясающий вид за окном.

— Красота! — виснет Варя на поручне балкончика и смотрит вниз сквозь решётку.

Обнимаю жену за талию сзади и прижимаю к себе.

— Ты чего такая бука? — трусь носом о её затылок, целую за ушком.

Несколько дней уже не в настроении ходит.

Не моргая, смотрит на большие волны, накатывающие на берег.

— Лиля? — тормошу слегка.

— Просто после обряда мы потеряем связь…

— Подглядывать за мной не сможешь?

— А есть причины? — нахмуривает брови и поворачивается ко мне.

— Нет. У меня в жизни всего две лучшие женщины — ты и дочка. Я без вас никто.

— Воронин, какой же ты… — обхватывает ладонями моё лицо и целует.

— И меня, и меня поцеловать! — дёргает за штанину Варя.

Подхватываю её на руки, и целуем в обе щёчки.

Наш ангелочек, наша жизнь. Других не будет, к сожалению.

Утром за завтраком любуюсь красавицей женой. Довольная и румяная после утреннего секса. Как мы умудрились проснуться раньше дочери, ума не приложу.

Приём у ведьмы назначен в полдень.

Заподозрив, что у человека, который колдует, могут быть страшные для ребёнка вещи, захватываем маску на глаза для сна. Надеваем перед входом в дом.

Не ошибся, дом полон разной ритуальной хрени, черепов, костей, ужасные маски на стенах. И воняет чем-то неприятным. Странный запах смеси травы и крови. Я его знаю, так пахнет свежее мясо свиньи, когда её разделывают. Меня подташнивает. Лилька так вообще бледная сидит.

Варя слепо шарит ручками вокруг, прижимаясь то ко мне, то к маме. Но маску не снимает, потому что строго-настрого запретили. Если будет послушной, то поедет кормить пингвинов.

Ведьма проводит ритуал, окуривает всё вокруг дымом от травы. У меня голова кружится, поддерживаю Лилю, чтобы в обморок не рухнула. На минуту теряю из вида дочь. За спиной грохот, звук чего-то бьющегося.

Посреди хаоса в углу стоит Варя, вытянув руки и растопырив пальчики.

— Папа, я нечаянно, — оправдывается, когда я её подхватываю на руки и выношу из дома.

Второй рукой придерживаю жену. В небольшом дворике есть скамейка, усаживаю обоих на неё.

— Можно уже снять? — тянет дочка за маску.

— Да.

Из дома выходит колдунья, что-то быстро и с недовольством говорит на своём языке.

— Я не понимаю. Можно на английском, — включаю приложение с переводчиком.

Оказывается, Варя разбила урну с прахом какого-то её древнего предка.

— Извините. Я всё оплачу, — достаю кошелёк и отдаю деньги. — Теперь душа вашего прапрапрадедушки будет спокойна?

Кивает и прячет доллары между складками непонятной юбки, уходит в дом.

— Варвара где? — приходит в себя Лиля.

Оглядываемся.

Дочка с вороватым видом стоит у ворот.

Она ж не специально эту урну от пол грохнула.

Прощаемся с хозяйкой и выходим на улицу, забыв закрыть калитку.

— Такси надо где-то поймать, — придерживаю Лилю под локоть.

Второй рукой крепко держу Варю. Она оборачивается назад несколько раз, теряя темп и спотыкаясь.

— Что там?

— Козочки.

— Какие ещё козочки? — поворачиваемся с Лилей назад.

Из калитки дома ведьмы вышли три козы и дёрнули в разные стороны. Следом выпорхнули несколько чёрных куриц.

— Варя, ты там ничего ещё не трогала? — приоткрыв рот, спрашивает Лиля.

— Курочки и козочки в клетках были. Я крючочки им открыла, чтобы они травку пощипали.

— Валим, Воронин, отсюда. Пока эта ведьма на нас всех вуду богов не спустила. Это ж животные для жертвоприношений, — хватает меня под руку и тащит за собой.

Пять минут назад умирала, а сейчас готова марафон бежать.

Ловим по дороге такси и едем на пляж. Обещали же пингвинов Варе показать.

Пингвины. В Африке! Охренеть!

Если бы сам не увидел, никогда бы не поверил. Ребёнок вообще в восторге. Жалеет только, что подходить к ним нельзя, чтобы погладить.

За день она так набегалась, что, гуляя вечером по пляжу у отеля, засыпает у меня на плече.

А мы — нет.

— Действуют травки, — обнимает меня за пояс Лиля и прижимается головой к плечу. — Смотри, какой закат красивый, — кивает на горизонт.

— Прям как ты.