Скрытые желания

— Понятия не имею, Илария. Ты же знаешь, что я не очень хорошо справляюсь с эмоциональным бардаком.

— Я знаю.

Я встаю с каталки, намереваясь уйти, когда Илария продолжает:

— Что бы ты сделал, если бы кто-то причинил ей боль, Сальваторе?

Я стремительно поворачиваю к ней голову и впиваюсь в нее взглядом. Она пятится, но я знаю, что это было сделано неосознанно. Все так делают. Кроме Милены. Она обычно вздергивает подбородок. Или ухмыляется.

— Если бы кто-то задумал причинить вред моей жене, я бы размозжил ему голову голыми руками, как будто это долбаный арбуз, — выпаливаю я. — А потом вытащил бы его хилый мозг и сжал его с такой силой, что осталась бы только кашица.

Мама улыбается и направляется к шкафчику с лекарствами, напевая про себя.

Г

лава

23

— Я собираюсь позже заглянуть к Пиппе, — бросаю я через плечо и включаю кофеварку. — Я обещала, что пойду с ней по магазинам в поисках платья. В субботу устраивают банкет для персонала больницы. — Возвращение в ординатуру для меня невозможно — не после того, как семья изменила мою жизнь пару месяцев назад. А после нападения, произошедшего месяц назад, причины, по которым Сальваторе не разрешает мне работать медсестрой в государственной больнице, стали более понятными.

— Ты скучаешь? По работе, — спрашивает Сальваторе со своего места за обеденным столом.

— Ты же знаешь, что скучаю. — Я пожимаю плечами.

— Нино все еще пытается найти место, где прячутся ирландцы, чтобы мы могли их уничтожить. Когда я закончу с Фицджеральдом, мы что-нибудь придумаем.

Чашка, которую я держу в руках, почти выскользнула из моих пальцев. Я поворачиваюсь к мужу.

— Что ты имеешь в виду?

— Если для тебя так важна работа, то попробуем найти поблизости больницу, в которой могут присутствовать телохранители, — говорит он, глядя на меня с угрюмым выражением лица. — Или ты можешь взять на себя лазарет внизу.

Я сжимаю губы, затем улыбаюсь.

— Спасибо.

Сальваторе кивает.

— Насчет покупок. Сколько времени?

— Три часа. Может быть, четыре.

Он молча смотрит на меня, сжав губы в тонкую линию, затем кивает. Я отношу свою чашку кофе на стол, сажусь на правое бедро Сальваторе и тянусь к корзинке с пирожными. Его правая рука ложится на мою талию, и он продолжает есть.

Сидеть на коленях у Сальваторе во время еды поначалу было немного необычно, но я уже привыкла. Это началось месяц назад, сразу после стычки с ирландцами. Сначала Сальваторе настаивал, чтобы я сидела у него на коленях, когда мы завтракали. Потом и за ужином. Теперь — каждый прием пищи. Когда спросила почему, он ответил, что до сих пор не забыл, что я пригрозила ему, что уйду, если он снова получит пулю, и это мое наказание. Это не похоже на наказание. На самом деле мне очень нравится находиться так близко к нему. Конечно, его объяснение было чистой воды враньем. У Сальваторе проблемы с признанием собственных чувств, поэтому неудивительно, что ему так же трудно их выразить.

— Ты будешь звонить мне каждый час, — говорит он и сжимает мою талию.

— Ты же знаешь, что буду. — Я целую уголок его плотно сжатых губ.

— Не забывай, Милена.

Я вздыхаю, беру его лицо в свои ладони и наклоняю его голову.

— Может, мы сделаем интервал в тридцать минут? Тебе так будет спокойнее?

Он наблюдает за мной в своей необычной манере, как будто хочет впитать меня в себя глазами.

— Значит, через тридцать минут. — Я улыбаюсь и целую его. — Тебе нужно начать говорить об этом, Торе. Я не всегда могу угадать, когда тебя что-то беспокоит.

— Пока что ты справляешься.

Что-то с грохотом падает на пол, затем раздается сердитое рычание, и Риггс выбегает из кухни и мчится по жилому помещению. Секунду спустя Курт с бешеной скоростью устремляется за Риггсом, но теряет сцепление с полированным полом и в итоге скользит по коридору на боку, ударяясь задом о стену в конце коридора.

— Этому коту нужно пересадить мозг, — бурчит Сальваторе, и я прыскаю со смеху.

— Если ты хотел пошутить, то тебе нужно поработать над своей интонацией.

— Ты ведь смеешься?

— Ага, — фыркаю я, — но только потому что ты мой и я не хочу тебя разочаровывать.

Он приподнимает бровь.

— Ты не можешь шутить с той же интонацией, с которой угрожаешь смертью, Сальваторе. — Я целую его в губы, беру еще пирожное из корзинки и встаю. — Я позвоню тебе. Обещаю.

* * *

— Я правда не понимаю, зачем они нужны, — ворчит Пиппа, когда мы доходим до парфюмерного магазина. — Первые пару раз было весело, но теперь это кажется странным.

Я оглядываюсь через плечо. Алессандро идет в двух шагах позади нас, он выглядит опасным в темном костюме, в ухе у него висит наушник. Интересно, где он находит костюмы своего размера? Его рост не менее шести с половиной футов, а мышечная масса — как у горы среднего размера. Винченцо стоит возле кассы в другом углу магазина, сцепив руки за спиной. Еще два телохранителя маячат у входа, один снаружи, другой внутри.

— Не обращай на них внимания. — Я пожимаю плечами.

— Мне нужно в туалет, — говорит Пиппа. — Я тебя догоню.

— Опять? Твой мочевой пузырь размером с арахис.

— Я прохожу программу детоксикации. Жидкая пища в течение следующих семи дней. Это отстой. — Она бросается к выходу.

Я иду к мужскому отделу и прохожу мимо полки с надписью «Новые поступления» в центре магазина. Беру флакон одеколона и нюхаю. Нет, слишком сильный. Сальваторе не понравится. Ставлю флакон на место, и тут воздух пронзает звук выстрела.

Флакон вылетает из моих рук, разбивается об пол, и я смотрю на телохранителя, который стоял у входа. Он распростерся на полу, вокруг него растекается кровь. В ту же секунду передо мной материализуется огромное мужское тело, и раздается еще один выстрел. Застыв на месте, я гляжу на спину Алессандро, загораживающую мне вид на вход, и изо всех сил стараюсь вдохнуть побольше воздуха в легкие. Ничего не получается. Все, что мне удается, — это быстрые, резкие вдохи. Я ничего не вижу, но по громкости выстрелов понимаю, что это Алессандро стреляет из пистолета. Раз, два... семь раз. Звук смешивается с шумом других выстрелов, и кажется, что стрельба бушует вокруг нас. Люди кричат. Сердце у меня стучит как сумасшедшее, и я судорожно оглядываюсь по сторонам в поисках Пиппы. Где она?

— Винченцо, — кричит Алессандро. — Дверь. Прикрой нас.

Винченцо покидает свое место за полкой слева от нас, бежит к входу и продолжает вести ответный огонь.

— Снимай обувь, — говорит мне глубоким голосом Алессандро, затем меняет магазин в пистолете и возобновляет стрельбу.

В тот момент, когда я снимаю туфли, он хватает меня за запястье и перемещает мою руку на пояс брюк у него на спине.

— Держись. Иди за мной, — приказывает он ровным голосом. — Мы уходим.

Рукав его пиджака задрался, обнажив кожаный браслет на запястье. На узле, где завязан кожаный шнурок, висит маленький серебряный кулончик в виде плюшевого медвежонка с розовым бантиком на голове.

— Милена.

Я крепко хватаю его за пояс, и его рука исчезает из виду.

Алессандро идет к выходу. Один шаг. Я иду следом, держась за него изо всех сил и стараясь быть как можно ближе к нему. Еще несколько выстрелов. Я вздрагиваю от каждого. Еще один шаг. Снова выстрел. Алессандро снова меняет магазин. Еще два шага. Мы останавливаемся у двери, и мой взгляд падает на распростертое на земле тело справа от меня. Глаза телохранителя открыты, но остекленели. Я впервые понимаю, как молодо он выглядит. На шее дыра, из которой сочится кровь, и еще несколько на груди. Я сжимаю губы, пытаясь сдержать слезы.

— Винченцо. — Голос Алессандро. — За Миленой. Прикрой наши спины.

Мы выходим из магазина, Алессандро первым, я за ним. Винченцо идет за нами, прижавшись спиной к моей, держа пистолет наготове.

Раздается выстрел, разбивая окно магазина слева от нас. За ним следует еще один. Алессандро продолжает идти по проходу, отстреливаясь впереди нас. Его левый рукав мокрый. Кровь стекает по его руке на белый кафельный пол. Вокруг нас лежат в беспорядке убитые. Их, наверное, не меньше двадцати. Я окидываю взглядом каждого из них, боясь найти среди них Пиппу. Однако это только мужчины, и некоторые из них по-прежнему держат оружие в руках. С улицы доносятся звуки полицейских сирен, но они кажутся далекими и какими-то потусторонними.

— Вот и все, — заявляет Алессандро, как будто обсуждает погоду. — Пойдемте к машине.

Неожиданно Винченцо обхватывает меня за талию и притягивает к себе. Я вскрикиваю, когда рука отпускает ремень Алессандро. Винченцо поднимает пистолет и выпускает пять пуль в грудь здоровяка. Я кричу, когда Алессандро падает на пол.

— Двигайся. — Винченцо больно хватает меня за руку и тащит назад, к запасному выходу, а я не свожу глаз с неподвижного Алессандро.

* * *

— Ты говнюк! — кричу я, а Винченцо продолжает тащить меня. Мы оказываемся на подземной парковке и направляемся к черному фургону, припаркованному в дальнем конце тускло освещенного гаража.

— Заткнись, мать твою, или я заставлю тебя замолчать кулаком. — Он сильнее сжимает мою руку и рывком тянет меня за собой.

Боковая дверь фургона распахивается, и из нее выходят двое мужчин.

— Где остальные? — спрашивает огромный лысый парень рядом с дверью.

— Мертвы, — говорит Винченцо, хватает меня за волосы и заталкивает внутрь.

— Что значит «мертвы»? У нас было двадцать пять человек!

— Дзанетти убил их всех.

— Какого хрена ты не убил сразу ублюдка?

— В конце концов, мне пришлось это сделать, — огрызается Винченцо. — Мне заплатили за то, чтобы я вытащил женщину. А не за то, чтобы помогать кучке идиотов, неспособных справиться с одним человеком.

— Чертов трус, — ругается лысый парень, поднимает пистолет и выстреливает Винченцо в лицо.

Сдвигающаяся дверь фургона закрывается с сильным щелчком, двигатель оживает.

Телефон на столе звонит, когда я нахожусь на встрече с Козимо. Как только вижу имя Алессандро, в животе зарождается чувство ужаса. Возможно, он звонит мне, чтобы утвердить изменение маршрута, потому что Милена решила поехать в другое место после торгового центра, но я почему-то знаю, что это не так.

— Что случилось? — рявкаю в трубку.

— Ирландцы напали на нас, когда мы были в торговом центре, — говорит Алессандро. Дыхание у него затрудненное, хриплое. — Мне удалось их нейтрализовать, но не успели мы добраться до машины, как Винченцо схватил твою жену и всадил в меня пол арсенала.

Я сжимаю сотовый в руке.

— Куда он ее увез?

— Не знаю. — Алессандро кашляет. — На мне был бронежилет, но я потерял сознание от удара. Они ушли.

— Уходи оттуда и позвони кому-нибудь, чтобы тебя забрали. — Я прерываю связь и смотрю на Козимо. — Уходи. Пришли сюда Нино. Сейчас же.

Я открываю программу GPS-навигации на ноутбуке и смотрю на красную точку, показывающую местоположение Милены. Сигнал движется по шоссе. Они везут ее из города.