Где начинается радуга? Часть 2

Глава 19

Выхожу на подиум и теряюсь. Зуд вперемешку с болью по всему телу отвлекают меня. Я иду медленнее, чем должна. Мои движения скованы и нет привычной легкости. Но я стараюсь идти. Вперед. Только вперед.

НО.

Я не могу. Слеза стекает по моей щеке. Потому что внутри проходит борьба между животным инстинктом и человеческим желанием продолжать идти.

Я подхожу к краю платформы и замираю. Поза кривая, лицо с признаками боли. Это полный отстой. Потому что никому не нужна модель неспособная удержать лицо и имеет неестественные позы при походке.

В этот раз я вижу всех. Всех, кто пришел сегодня посмотреть конец конкурса. Они ждали фееричного показа, но получат нечто иное. Вижу перешептывание журналистов, недоумение модельеров, а жюри… Они остались холодны к моим страданиям. Более того, они скривились словно перед ними таракан, а не человек.

Тяжело выдыхаю и вижу перед собой встревоженные лица Матвея и Марины. Они переглядываются и чуть ли не подпрыгивают от волнения. Позади них сидят нахмуренная Ануш и встревоженная Лидия.

Они в меня верили, но то что происходит сейчас, подрывает их веру и мою надежду.

Я разворачиваюсь и медленно возвращаюсь косой походкой по подиуму. Но спрятаться за кулисы мне не удается. Мне приходится вернуться. Нужно пройти вместе со всеми в честь окончания показа. Криво улыбаюсь и хлопаю. Но мои хлопки отдают отчаянием. А стоны боли все чаще срываются с губ.

Последние шаги и я за кулисами.

Ух, я справилась? В это трудно поверить, но я тут. Вижу свою ширму и уже повернулась всем корпусом в сторону. Как слышу окрик безумного халка.

— Куда? — кричит на меня Ольга. — Малахит, живо на подиум неси цветы модельерам.

Мне толкают в руки букет. Не менее острые шипы розы царапают мои пальцы. Мне даже мерещится кровь.

Я могу или нет.

Выдох. Медленный и успокаивающий. Но боль не проходит. Я поднимаю выше голову и разворачиваюсь. Новый виток боли и зуда проходит сквозь все мое тело. Руки дрожат от усилий, а глаза застилают слезы. Но мои губы растягиваются в улыбке, и я протягиваю букет белых роз девушке. Она вроде модельер этой коллекции.

Мне уже неважно. Кто передо мной. И что на меня смотрят все в этом зале. У меня осталось единственное желание. Сбежать. Как можно скорее.

Я возвращаюсь за кулисы и меня встречает ор.

— Ты совсем обнаглела, Ксения! — орет на меня Ольга. — Все увидели, какая ты не профессиональная! Ты что просраться не успела? Поэтому ведешь себя как будто у тебя расстройство желудка. Так и думала, что они зря делают ставку на тебя.

Она кричала еще что-то, но я ее отталкиваю. Скорее бы добраться до своего закутка.

Терпеть эту боль невозможно. Но я заставляю себя дойти до ширмы шагом, а не бегом. И наконец-то могу снять платье.

Зуд не прошел, а только усилился. Хотелось зачесать себя до смерти. И только сильно покрасневшая кожа на груди, животе и бедрах останавливало. Я убеждала себя от чеса лучше не будет. И я заставила себя думать.

У меня нет аллергий. По крайней мере мне неизвестно об этом. Значит что-то другое заставило мое тело реагировать так.

Я опустилась на единственный стул и спрятала лицо в ладонях. Слезы текли все сильнее: от боли, от отчаяния, от страха. Мое тело зудело, болело и еще сильнее краснело. А мне было страшно даже прикоснуться к себе. Вдруг я сделаю себе хуже. А вдруг если я сейчас прикоснусь к себе, то моя кожа отвиснет как в каком-нибудь ужастике. И я сдеру ее с себя. Может это все мне мерещится? Может я приняла какой-нибудь галлюциноген?

Смотрю на руки, на стены. И вроде ничего не двоится. Красные глаза не появляются. И смешным ничего не кажется.

Что со мной?!

Снова чувствую прикосновение этого мерзкого отчаяния.

А еще добавилось отвратительное чувство жалости к самой себе. И они медленно убивали во мне крупицы надежды. Слезы остановились, а вот всхлипы нет. Дышать становилось все сложнее от накатывающей истерики. Я не упала, но истерика наступила. И не смех выйдет из меня, чтобы успокоиться. А слезы.

Какая я никчемная…

— Ксюша!

— Ксю!

Голоса друзей звучали так рядом и так далеко. Зачем они здесь. Зачем им видеть такую Ксюшу.

— Кто видел, Малахит? Живо отвечайте, — кричит Матвей и почти сразу он оказывается за ширмой.

На мне просвечивающий лифчик и трусики-танга. Но мне так плохо, что я не думаю даже укрыться. За ним вбегают Марина и Ануш. Они беспокоились, и только на лице Матвея ярость.

Он опускается передо мной на колени и мягко касается моего плеча. Он немного прикоснулся к тому месту, где было платье, а я вздрогнула всем телом. Словно он ударил меня молотком. Ярость сменилась недоумением у парня. И тогда Матвей достал телефон и включил фонарик. А свет направил на мое обнаженное тело.

— Кто на такое мог быть способен… — глухо прошептал он, словно про себя. Он огляделся и увидел то самое последнее платье, которое я кинула на пол. Не сложила аккуратно. Не повесила на вешалку. А кинула, словно она половая тряпка. И теперь платье горкой лежало где-то там. Неважно где, лишь бы далеко от меня. Матвей приблизился к нему. Он достал из нагрудного кармана платок и через него прикоснулся к нежной ткани. При помощи фонаря он осмотрел наряд, а потом аккуратно сложил его. — У вас есть пакет. Я его заберу.

— Это платье вообще-то дорогое, — появилась из-ниоткуда помощница модельера. — И забрать его вы не имеете право.

— А причинять вред другому вы имеете право, — заорал Матвей. — Это платье — улика. И я его забираю. Вы либо принесете пакет, и я его заберу для независимой экспертизе. Либо я всех вас по миру пущу. Особенно вашего чертового модельера!

Девушка обиженно надула губы, но больше препятствовать парню не стала. Она принесла пакет, куда Матвей положил платье. Все также не прикасаясь к нему.

Он скидывает с себя свой пиджак и накидывает его на мои плечи. Матвей держа меня только за не зудящие части рук помог подняться и посмотрел на Марину.

— Ты ведь подруга? — уточнил он. На что Рубин молча кивнула. — Тогда ты сейчас же повезешь ее к доктору по данному адресу. Я его сейчас предупрежу, что вы приедете. Он поможет ей. Касайся только ее рук. От кисти до плеч. И проследи за тем, чтобы до нее меньше касались. Поняла?

— Да-а.

— Ксюш, — Матвей повернул меня к себя и заставил заглянуть в глаза. — Тебе помогут. Поняла. Я все решу.

И он отдал меня в руки подруги. Она помогла мне обуться и повела на выход. Я шаталась от всплеска эмоций и, кажется, у меня немного помутилось сознания. Напоследок я оглянулась и заметила, как Матвей с кем-то созванивается и требует срочного внимания, а потом подошел к Ануш. Он грозно уставился на моего куратора.

— Что с ней? — спросила Ануш.

Матвей указывает на пакет с платьем.

— На платье стекловолокно. То, что она вышла на подиум — чудо.

Чудо… Какое удивительное слово. Мне оно всегда казалось как символ чего-то прекрасного и удивительного. Но разве то, что происходит со мной это прекрасное? Разве это удивительное. То что я вышла, это была всего лишь моя неукротимая воля. Вот только даже она меня сегодня не спасла. Я не справилась с конкурсом. С самым важным и последним. И мне вряд ли предложат остаться даже в московском агентстве.

И как мне быть? Или отпустить все. Отдать контроль Матвею? Но разве это справедливо по отношению к нему. Тогда я действительно собака на сене. И не отпускаю, и не подпускаю.

— Не думай, Ксюша, — шепчет мне на ухо Марина. — Он поможет тебе. Давай поступим как женщины. И переложим решение проблемы на широкие мужские плечи.

Как бы после этого не стать женой этого мужчины. Хотя может после такого грандиозного провала это будет единственный нормальный поступок.