Бруно + Глория и пять золотых колец

Мы подъезжаем к курорту, а затем петляем по району с широко расставленными домами. Бруно заезжает на подъездную дорожку к дому облицованному снизу серым речным камнем и черепицей сверху. Крыльцо выполнено в стиле ремесленника, а широкое окно в передней части дома создает ощущение гостеприимства.

Бруно оставляет машину заведенной и смотрит вперед, как будто глубоко задумавшись.

— Это твой новый дом?

— Будет на следующей неделе, но я хотел бы узнать, ты бы… — Он замолкает и сглатывает, затем поворачивается ко мне лицом. — Мне нужно это исправить.

— Бруно, как я уже говорила, я человек, а не…

— Мне не нужно тебя исправлять. Ты идеальна. Я имел в виду себя.

— Не нужно. Я просто хочу, чтобы ты был честен.

— Я не Брайан. Мэлони назвала меня так. Сказала, что так будет лучше в бизнесе. Она обманула меня в этом и в наших отношениях. Я не хочу этого признавать, но сердечная боль изменила мои представления о любви или, по крайней мере, отправила их на зыбкую почву. Я переключил свое внимание на то, что мог контролировать — на работу. На то, что меня не обманет — на цифры. Мне казалось, что если смогу вписаться в определенную форму, просто достичь своих целей по выручке, построить компанию и сделать себя незаменимым, ну, тогда я буду чего-то стоить… для кого-то. — Он медленно качает головой.

— Не кори себя слишком сильно. Все, чему ты научился, привело тебя к…

— Никаких оправданий, Глория. Я был идиотом. Думал лишь о том, как будет выглядеть моя карьера. Я, один, наверху, в своем пентхаусе. Не хочу делать деньги для безликих миллиардеров. Я хочу помогать своей семье. Мне пришлось отбросить свою гордость и эго, чтобы увидеть это. — Он сдвигает очки на нос.

У меня перехватывает дыхание. Даже мучимый своим прошлым и борющийся со своим будущим, он все еще неотразим. Настоящий гибрид Джеймса Дина и Кларка Кента.

Бруно сжимает мои руки.

— Я хотел спросить, дашь ли ты мне второй шанс.

— Я говорю с Бруно или с Брайаном?

— Ты говоришь с человеком, который понял, что ему не нужно ждать подходящего момента, чтобы остепениться. Время пришло.

Мой пульс учащается, разгоняя тучи, которые сгустились вокруг моего сердца.

— Как я уже говорил, этот дом станет моим на следующей неделе, и мне интересно, не хочешь ли ты сделать его нашим.

— Чтобы сделать это, мы должны…

— Я пытался спросить тебя пятью разными способами. Пончик, пластинка, обруч, венок и поплавок в бассейне.

Я морщу нос.

— Как пять золотых колец? Только последнее было серебряным.

— И не налезло бы на твой палец. Ни одно из них не подходило.

— Я была бы счастлива с канноли.

— Но ты не можешь носить ни одно из них.

— По правде говоря, мне не нужно кольцо. Я бы вышла за тебя не из-за твоих денег и не потому, что мне нужно что-то блестящее. Все богатство, которое я когда-либо могла желать, я уже нашла, — отвечаю я.

— Но я хочу, чтобы у тебя было кольцо. Пока мы вместе идем по этой земле, я хочу дарить тебе свое внимание, присутствие, преданность, понимание и свое сердце.

Облака рассеиваются. Пустота внутри заполняется. Правда в глазах Бруно говорит мне все, что мне нужно знать.

— Ты просишь меня выйти за тебя замуж, Бруно Коста?

— Проверь свой карман, — говорит он.

Я роюсь в нем и достаю крошечную резиновую руку со скрепкой на пальце.

— А я-то думала, что ты серьезный. Весь такой деловой. Но у тебя есть и глупая сторона. — Я наклоняюсь через консоль, чтобы поцеловать его, но он отстраняется, его глаза пылают.

— Глория, проверь другой карман.

Мое сердце снова колотится, и я роюсь в кармане, находя бархатную коробочку. Мои глаза расширяются, когда пальцы Бруно мягко касаются моих, и он берет ее у меня. Мужчина выходит из машины, подходит к пассажирской стороне и открывает дверь.

Затем берет меня за руку и притягивает к себе.

— Я хочу быть с тобой вечно. Начиная с этого момента. Здесь. Дом, семья, будущее. — Он опускается на колено, несмотря на влажную землю. — Глория, окажешь ли ты мне честь стать моей женой? Возьмешь ли ты меня в мужья? — Он смотрит на кольцо, потом на меня, его глаза сияют. — Ты выйдешь за меня замуж?

Мое сердце прыгает, и я делаю то же самое в его объятия.

Мы поднимаемся и стоим, пока он надевает кольцо на мой палец.

— Вот и все. Назад дороги нет. — Взгляд Бруно тлеет и на сто процентов направлен на меня.

Я поднимаю подбородок.

Бруно опускает свой и наклоняется. Пространство между нами исчезает.

Наши губы соединяются.

Забудьте про треск, внутри разгорается огонь. В этом поцелуе нет ничего примирительного или нежного, как в нашем первом поцелуе у входа в «Ястреб и свисток».

Нет никакой неуверенности или колебаний, когда он ладонью обхватывает основание моей головы, а я вплетаю пальцы в его волосы.

Это Бруно и Глория. Желание и тоска. Это навсегда и вечно.

Он мой, а я его, и мы будем жить долго и счастливо.

Поцелуй становится глубже, и я чувствую, как мои волосы путаются, когда он проводит по ним пальцами. Его щетина царапает мои и без того румяные щеки, а его дыхание становится тяжелым.

Бруно прокладывает дорожку поцелуев вдоль моей ключицы, за ухом, а затем возвращается к моему рту. Мои веки трепещут, и на долю секунды мне кажется, что я вижу движение за окном дома.

В его глазах мелькают эмоции.

На моих губах расцветает улыбка.

Когда мы расстаемся, Бруно говорит:

— Я люблю тебя, эльф.

Я отвечаю еще одним поцелуем, но открывающаяся дверь, топот ног и крики «Поздравляем» прерывают этот поцелуй, и все высыпают из дома. Коста, Мерили и даже мой брат.

Бруно наклоняется ко мне и шепчет:

— С нетерпением жду, когда мы вернемся к этому позже.

— Ты планировал, что они будут здесь? А если бы я отказалась?

Он пожимает плечами.

— Это был риск, на который я был готов пойти.

Я снова целую его, потому что он действительно отбросил свое эго и гордость. Представьте, как мне было бы стыдно, если бы я отказалась от его предложения?

— Ладно, ладно, — говорит Доминик. — Оставьте это на потом. Нам нужно сделать семейное фото.

Джио устанавливает камеру на капоте машины и запускает таймер.

Мы все собираемся перед домом и улыбаемся. Одни говорят «сыр», другие — «пармезан».

Джио проверяет изображение, а затем говорит нам снова позировать.

— Не все улыбались. Или смотрели в камеру. Нико, никаких зайчих ушек.

Мы пробуем снова. И еще раз.

Когда наконец признаем, что идеального снимка не получится, Бруно отводит меня в сторону, пока все поглощают канноли, приготовленные Фрэнки — секретное содержимое кондитерской коробки. Я убеждаюсь, чтобы мне оставили одну.

Бруно бросает взгляд через плечо туда, где остальные просматривают фотографии.

— Жизнь во многом похожа на это. Отношения. Семья тоже. Беспорядочные, хаотичные, сложные и не такие надежные, как цифры, но я бы ни на что их не променял. Мне нравится это. Мне нравимся мы.

— Включая крошечную руку и эльфийские тапочки?

— Включая их. И особенно тебя, — говорит Бруно и наклоняется с тлеющим взглядом, приглашая к еще одному поцелую.