Ночи и дни

Саша не могла внятно говорить, но ее стоны и ответные движения, похоже, были достаточно красноречивы, заставляя Тимофея с новой силой целовать ее. И от такого его обращения, от такой ласки, граничащей с благоговением, она не выдержала. Тело Саши сжалось, обхватив его невероятно крепко, а потом она потерялась, разлетелась в сознании, ощущая, как крепкие руки Тимофея удерживают ее, как его губы выпивают ее крик удовольствия, и наполняют ее рот его стоном, когда Тимофей последовал за ней.

В спальню они перебрались спустя какое-то время. Не заметив, едва не придавили Тихона, который возмущенно замяукал и, фыркнув в их сторону, выбежал из комнаты. Немного стыдясь, что согнала кота с нагретого места, которое он уже привык считать своей территорией, Саша все быстро отвлеклась и успокоилась. Слишком теплыми и уютными были объятия рассмеявшегося Тимофея. И чересчур хорошо оказалось закутаться в них, погружаясь в дрему, ощущая, как его губы целуют ее шею и покусывают ухо.

А утром они оба проспали. Не катастрофично, но достаточно, чтобы подскочить с кровати и начать лихорадочно собираться. Но и, несмотря на суматоху, Тимофей проследил за тем, чтобы она выпила таблетки, и сам ввел ей новую ампулу препарата, не слушая ворчливых возражений «что уже ничего не болит»

- В инструкции четко написана схема лечения, - сурово возразил он, делая укол. - А ты сама признавала, что раньше не применяла это лекарство, так что, не спорь.

- Так и сказал бы, что просто нравится смотреть на мою попку, - пробурчала Саша в подушку, просто слишком устав за свою жизнь от инъекций и «схем».

- Нравится, - голос Тимофея потеплел, и она ощутила, как он наклонился и нежно поцеловал ее спину между лопатками. - И я не хочу лишний раз тебя мучить. Но и лечиться надо нормально.

Она зажмурилась от удовольствия и вздохнула, уже позабыв про секундную боль. Тимофей был прав. Просто в последнее время, махнув рукой на лечение, все равно не помогающее ей ни в чем, Саша сосредоточилась только на обезболивании. Вот и ворчала.

Позавтракав на скорую руку хлопьями с молоком и пожарив омлет Тимофею, хмурящемуся

при виде ее завтрака, Саша увязалась следом за ним в его дом, за бритвенными принадлежностями. Да только, видно судьба была такая у Тимофея, и сегодня пойти в амбулаторию небритым.

Стоило им выйти на ее крыльцо, как их внимание привлекло ворчание Дика и тихое фырканье, доносящееся из-под скамьи, на которой они сидели позавчера вечером. Наклонившись, Саша с удивлением увидела ежика. Тот был еще довольно мал и прятался в тени, подозрительно косясь на всех вокруг.

Ничего не понимая и удивляясь, что он не ушел ночью, Саша уже собиралась было обернуться за пояснением к Тимофею, как вдруг ежик неловко повернулся. И она заметила, что одна его лапка поранена и из раны торчит обломок косточки. Малыш просто не мог уйти, наверняка ему было больно. И потому, наверное, он остался у миски с молоком, которую Саша выставила на ночь.

Осторожно протянув руку, она подхватила малыша под животик, ощущая, что Тимофей присел рядом, заинтересованный ее действиями. Ежик попытался свернуться в клубочек, но у него не вышло.

- Смотри, - ощущая жалость и сострадание, она показала попискивающего малыша Тимофею, - у него лапка поломана...

Саша осторожно погладила животик ежика и подняла глаза на Тимофея.

Он смотрел на малыша с таким же сочувствием, как и она сама. А потом поднял глаза на Сашу. И вдруг нахмурился.

- Нет, - заворчал он и покачал головой. - Я врач, а не ветеринар, женщина, - он с недовольством поджал губы. - Хочешь, отнесем его к ветеринару, здесь есть.

Но она-то видела выражение его глаз.

- Вряд ли его лапки так уж отличаются по анатомии, - Саша просяще смотрела на Тимофея. - Давай попробуем его вылечить, мне кажется, ветеринар даже не побеспокоиться о ежике, это же не дойная корова, в конце концов.

Тимофей сердито вздохнул, но она не сомневалась, что угадала, никто бы там ежом не занимался.

- Это природа, Саша, и есть такое понятие, как «естественный отбор», - все так же ворчливо пробормотал он, но протянул руку, рассматривая больную лапку ежика.

- Но при чем тут перелом? - сделав вид, что не поняла намека, удивленно спросила она. И потянулась к Тимофею, прижавшись губами к его уху. - Ну, пожалуйста..., - прошептала она, нежно целуя его щеку и уголок рта.

Тимофей фыркнул, показывая, что разгадал ее тактику, но тем не менее, выдохнул и пробормотал:

- Ладно, - и забрал у нее ежика.

Всю дорогу до амбулатории он ворчал себе под нос. Однако, в первую очередь занялся именно ежиком, с помощью Саши зашил и наложил тому подобие повязки и шины под удивленными взглядами медсестры и лаборантки. Даже пообещал Саше, что этот « ее питомец» должен скоро поправиться. А она была так благодарна за то, что Тимофей пошел ей навстречу, что искренне поцеловала его, ничуть не стесняясь наблюдения. И он остался явно доволен таким вознаграждением.