Искусство бегать на каблуках

ГЛАВА 12

Любовь: приласкает, как обухом по голове

— Мы уже почти добрались?

Поверх оправы солнцезащитных очков Лекси бросила быстрый взгляд на Джеральдину. Мать Шона так крепко сжимала подлокотник, что Лекси ничуть не удивилась бы, обнаружив на кожаной обивке следы от ногтей.

— Почти.

— Здесь всегда такое движение?

— Сейчас еще ничего. — Был час февральского дня. — Подождите, когда наступит пять. Вот когда плотный трафик.

— Я не знаю, как вы так живете. — Джеральдина вырядилась в синюю парку и оленьи унты. Идеальная зимняя экипировка для острова к югу от Аляски, но малость тепловато для пятидесяти градусов в Сиэтле. — Чересчур много народу.

Шон прав насчет своей матери. Ей не нравилось чувствовать себя маленькой рыбкой.

— Подождите, пока не увидите мой магазин, — сказала Лекси, чтобы сменить тему. — Это что-то невероятное. — Словно по сигналу со своего розового сетчатого автомобильного кресла на заднем сиденье залаяла Ням-Ням. — Правильно, Вкусняшки, — отозвалась Лекси, сбавляя скорость и выезжая на центральную полосу.

— Ты зовешь свою собаку Вкусняшки?

Лекси посмотрела на Джеральдину, у которой было то же выражение лица, что и у ее сына, когда разговор заходил о Ням-Ням.

— Это ей подходит, и ей самой нравится.

На этом дискуссия закончилась.

Они свернули к элитному торговому центру недалеко от Бельвью-сквер, и Лекси с облегчением услышала тишину с пассажирского сиденья. Единственным звуком, раздавшимся в салоне машины, был ее вздох, когда она въехала на парковочное место своего первого магазина. Мансардное окно с подсветкой и венецианские навесы были подняты, и Лекси остановилась, чтобы полюбоваться на темно-красную витрину. Она так усердно работала, и ее сердце распирало от гордости. Магазин намеренно носил то же название, что и магазин онлайн, но в реальной жизни выглядел намного роскошнее. На мансардном этаже большими черными буквами с золотой линией было написано «Гардероб Ням-Ням». Это выглядело так сказочно, что глаза защипало от слез.

— Твоя собака жутко выглядит.

Очевидно, тема все еще не была исчерпана.

— У Ням-Ням нежное сердце. — Лекси выключила зажигание и отстегнула ремень. — Она знает, когда вы говорите о ней обидные вещи.

Джеральдина повернулась к Лекси:

— Как?

— У нее хорошо развита интуиция, и она очень расстраивается.

На этот раз Джеральдина посмотрела на Лекси так, словно та сошла с ума. Поскольку это исходило от женщины, которая наклеила пластырь не на тот глаз, Лекси совсем не обижалась на ее мнение.

— Извини, — пробормотала Джеральдина и потянулась к ремню безопасности.

— Спасибо.

Передние двери магазина были открыты, что всегда служило хорошим знаком, и когда Лекси вышла из машины, то услышала великолепный звук электродрели. С собакой на руке и Джеральдиной на буксире Лекси вошла в здание. Опилки носились в воздухе и оседали на пластике, покрывающем переднюю стойку и несколько белых столов. В туфлях на четырехдюймовых каблуках Лекси пробиралась к задней части, перешагивая через коробки с гвоздями и деталями к стеллажам. На ней была белая блузка и юбка в тонкую полоску. Всякий раз, когда она встречалась с генеральным подрядчиком, ей хотелось выглядеть профессионально. Лекси была владельцем, генеральным директором, маркетологом и единственным дизайнером «Ням-Ням Инк». Она обнаружила, что людям иногда нужно напоминать, что она босс, но, конечно же, подрядчика на месте не оказалось. Вместо этого она поговорила с менеджером сайта. Хрустальная люстра не прибыла, как и отдельно стоящие шкафы. Менеджер заверил ее, что все будет готово к торжественному открытию через две с половиной недели. Оглядевшись, Лекси с этим не согласилась.

— Все это ради собачьей одежды? — спросила Джеральдина.

— Не только одежда, — ответила Лекси, пока они шли обратно. — Аксессуары, лакомства, постельное белье. Все, что может понадобиться собаке, и еще куча вещей, о которых владелец не подумал.

На обратном пути домой они заехали в продуктовый магазин и купили свежие фрукты, овощи и мясо. Лекси собиралась напичкать Джеральдину здоровой пищей, даже если ту это убьет, потому что сама всегда следила, что ест, но овошей много не бывает.

Когда они вернулись домой, Лекси убрала продукты, а Джеральдина села смотреть телевизор над камином: судя по звукам, «Эллен» (Шоу Эллен Дедженерес — Прим. пер.). Если Лекси откидывалась назад достаточно далеко, то могла видеть левую руку Джеральдины, поглаживающую хохолок, который Лекси соорудила на голове Ням-Ням. Судя по реакции на розовое чаепитие и поведению в машине, Лекси и подумать не могла, что эта женщина вообще любит собак.

Сумашествие какое-то. Что еще более безумно, Лекси каким-то образом снова очутилась в роли сиделки Джеральдины.

Шон отсутствовал два дня, а накануне вечером его мать переехала в квартиру Лекси. По словам Джеральдины, в квартире Шона было слишком шумно, и соседи втайне посмеивались над ней, что, несомненно, являлось правдой.

Пока Джеральдина смотрела дневные передачи, Лекси работала над осенней коллекцией для гардероба Ням-Ням. Ее вдохновили богатые ткани из последнего фильма «Красавица и чудовище». Тот, что с Эммой Уотсон. Лекси разработала все, от поводков и ошейников до мягких постельных принадлежностей и элегантных жилетов.

Сразу после четырех появился ее адвокат по поводу нескольких условий, которые Лекси хотела добавить в контракт о возобновлении участия в «Давай поженимся!»: нет, ей нельзя выскочить через пять минут и не вернуться. Да, она могла отказаться отвечать на вопросы о личной жизни.

В половине шестого Шон отправил смс-ку, спрашивая о матери: «Мать уже успела свести тебя с ума?»

«Да, — ответила Лекси. — Ты мне должен».

Через несколько мгновений он послал в ответ: «Чего ты хочешь?»

«Поцелуй» было первое, что пришло Лекси в голову. Поцелуй, похожий на тот, что он подарил ей на парковке в центре города. Как тот, которого ей хотелось от Шона за розовым чаепитием, когда он смотрел на их руки.

Прежде чем она успела ответить, он написал: «У меня есть несколько предложений».

Лекси подумала о наказании, соразмерном его преступлению. Что-то полезное для нее, но в то же время делающее несчастным его:

1. Розовое чаепитие в доме престарелых «Бэй Вью».

2. Марафон «Забег на каблуках».

3. Возвращение в «Давай поженимся!».

Шону потребовался час, чтобы ответить, и Лекси даже не хотелось думать, сколько раз она проверяла, прежде чем он написал:

1. Наверное, нет.

2. Возможно.

3. Откажись от этого.

Когда она написала, что Шону придется бегать в туфлях-лодочках, то была уверена, что тот выберет чай со старичками. Лекси улыбнулась при воспоминании о Шоне, который пил из чашечки, и о его недоумении по поводу пирожных и бутербродов с огурцом. Она не была уверена, почему ее отец и Шон явились вдруг на чай, но было интересно наблюдать, как они таращились друг на друга. Это было похоже на битву тестостерона. Игра «Кто тут главный мачо» в окружении розовых оборок и тонкого фарфора. Однако она не была уверена в победителе.

В пять Лекси приготовила кордон блю из курицы и шпината, и в шесть они сели ужинать.

— Я не пью, — заявила Джеральдина, когда Лекси поставила на стол два бокала, но когда та откупорила шардоне, идеально подходящее к трапезе, передумала. — Ну, может быть, просто глоток. Шон никогда не останется голодным, если ты будешь для него готовить. Я понимаю, почему он похитил тебя у Пита.

Лекси не была уверена, что это комплимент, но действительно чувствовала себя виноватой.

Ее не похитили, и она пробудет «известной» еще месяц.

К концу ужина тарелка Джеральдины была «подчищена», бутылка опустела, и Джеральдина, для разнообразия, не чувствовала боли.

— Раньше я танцевала, — сообщила она Лекси, пока они вместе мыли посуду. — Мама водила меня на уроки каждую среду. Из меня вышла бы хорошая танцовщица, если бы продолжила заниматься.

— Почему вы бросили? — спросила Лекси, загружая тарелки.

— Полагаю, ради других дел. Мне надоедало фортепиано, балет или рисование, и я начинала заниматься чем-то другим. — Она протянула Лекси миску для салата. — Я была единственным ребенком и очень избалованной. Мне это было по душе. Я чуть не умерла при рождении, и мои мать и отец носили меня в обувной коробке, выстланной атласом. Они так боялись, что я сломаюсь.

Пока Лекси мыла вручную бокалы, она молчала и позволяла Джеральдине говорить. Это ей давалось без труда. Чем больше рассказывала Джеральдина, тем больше Лекси понимала, что та была центром вселенной для ее семьи. Что имело смысл, предположила она.

— Два моих старших брата уже умерли, но мой брат Эйб практически вырастил Шона. Он был таким необычным ребенком.

Лекси навострила уши и потянулась за кухонным полотенцем. С тех пор, как Шон поцеловал ей руку и посмотрел в глаза за розовым чаепитием, она ловила себя на том, что весь день то и дело думает о нем. Она узнала немного больше, чем в ту ночь, когда занималась с ним сексом в канадском мотеле, что мало о чем говорило, поскольку тогда Лекси даже не знала его настоящего имени, но когда она посмотрела на него через их переплетенные руки, что-то случилось. Что-то изменилось. Ее мир накренился, и она затаила дыхание, ожидая, когда тот снова встанет на место.

— Я видела тебя сегодня в твоем магазине. Как ты приказывала людям и рассказывала им, что хочешь сделать. Ты умная девочка.

Лекси затихла, выжидая.

— Спасибо.

— И красивая.

— Еще раз спасибо.

— И вовсе не дурочка, как сказал Шон.

— Простите? — Она решила, что ей больше не нужно ждать. Шон все еще оставался придурком. — Что он сказал?

— Что ты не очень умна. — Джеральдина скрестила руки на тощей груди и решила, что ей следует пояснить дальше: — Ну, знаешь, не очень сообразительна. Особенная. Как люди с ограниченными возможностями.

— Вот как? — Шон не считал Лекси умной. Это только показывало, что он совсем ее не знал. — Когда он это сказал?

— В Сэндспите. — Она посмотрела на Лекси и пожала плечами. — Наверно, он просто сказал это, чтобы я не задавала много вопросов.

— Я заметила, что он не любит отвечать. — Лекси водрузила бокалы на стойку и прошла по коридору в прачечную. Она предположила, что теперь уж точно знает о нем больше, чем думала. Он не любил вопросов и считал ее тупой. Лекси собиралась напомнить себе об этом в следующий раз, когда почувствует, что ее мир шатается.

— Таким он вырос, — пояснила Джеральдина с порога. — Дети спрашивали его обо мне, и он смущался. — Лекси повернулась с чистой футболкой в руке. — Через некоторое время он перестал водить друзей.

В жизни Лекси было время, когда ее мир так резко изменился, что она тоже не хотела об этом говорить. Когда старые и новые друзья задавала вопросы, на которые не хотелось отвечать. Однако это не сделало ее скрытной лгуньей. Ну, может быть, она пережила период, когда приходилось кривить душой.

— Большую часть времени он был один и держался особняком. Он не говорил мне, когда у других детей бывали дни рождения, или школьные спектакли, или что-то еще. — Джеральдина покачала головой. — И так мы поселились у моего брата Эйба, потому что я думала, что Шону нужно мужское влияние. Я хотела, чтобы мы остались на одно лето, но Шон не уехал, пока ему не исполнилось восемнадцать и он не отправился играть в хоккей в Калгари. Я скучала по нему, но слишком болела, чтобы последовать за ним.