Правила отельеров

Глава 22

План Димы был безумным и потрясающим одновременно. Потрясающий в своем безумии или безумно потрясающий. В какой-то момент Настя засомневалась, что у нее получится, но, увидев Диану, позирующую с фальшивой улыбкой перед фотографами, все сомнения улетучились. Сегодня нужно раз и навсегда поставить начальницу на место. Бывшую начальницу: в сумочке лежало заявление на увольнение.

Дима подошел со спины и тронул Настю за локоть.

— Пора, — сказал он, склонившись к ней.

Девушка кивнула и, в один глоток осушив бокал с шампанским, поставила его на столик. Рука Налевского в ласкающем жесте скользнула по спине и замерла на талии. Он развернул Настю к себе и заглянул в лицо.

— Если ты хочешь, я буду рядом.

— Нет, я должна сама. Следи, чтобы все шло по плану.

Дима вздохнул, но спорить не стал.

— Если что, я окажусь рядом с тобой за минуту и никому не позволю тебе даже слово сказать.

Она попыталась улыбнуться. Приятно, что он хочет быть рядом и помочь, но ей самой нужно закрыть эту историю.

Настя выскользнула из объятий Димы и направилась к сцене. Сердце стучало, как сумасшедшее. Приняв из рук ведущей микрофон, она поднялась по ступенькам и оказалась перед стильно одетой толпой людей, хаотично двигающейся по красиво украшенной площадке.

— Прошу вашего внимания! — сказала Настя в микрофон, стараясь улыбаться мило и беззаботно. Никто не должен ничего понять.

Гости перестали переговариваться и обратили лица к ней. Она видела среди этих людей и генерального директора своего офиса, и несколько менеджеров, и, конечно же, Диану. Они все с интересом смотрели на сцену, расслабленно попивая шампанское и улыбаясь. Настя знала, что уже через пару минут от былой беззаботности не останется и следа. Сердце стучало уже в ушах, а ладони вспотели. Пришлось взяться за микрофон двумя руками.

— Сегодня мы открываем наш прекрасный отель, — начала она, — который будет заполнен до последнего номера отдыхающими уже на следующий сезон. Хочу сказать, что я была удостоена чести готовить этот масштабный и интересный проект. Не одна, конечно, а с моим прекрасным партнером, с которым мы идеально сработались. Именно благодаря нашей слаженной работе вы сейчас видите все это великолепие.

Гости зааплодировали, а Павел Михайлович одобрительно закивал. Сердце Насти больно сжалось, ведь она понимала, какой удар он получит в следующие минуты.

— Это было чудесное время и чудесный проект, — продолжила она. — Я благодарна своему руководству за такую возможность поработать здесь, нести ответственность за этот отель. А особенную благодарность я хочу выразить моей дорогой наставнице, моему непосредственному начальнику, которая многому меня научила — Диане Шаховой. Ты научила меня всегда идти до конца, несмотря на трудности. Я считаю, что этот отель и твой успех тоже. Поднимайся сюда, у меня кое-что есть для тебя.

На несколько секунд маска дружелюбия на лице начальницы сменилась удивление, но она быстро взяла себя в руки. Пока гости хлопали в ладоши, Диана поднималась на сцену.

— Я хочу, чтобы и все здесь узнали о твоем огромном вкладе в эту работу, — продолжила Настя, стараясь не смотреть на Диану. — Уважаемые блогеры, вы просто обязаны все заснять! Это пушка-бомба!

— Я даже не понимаю, о чем ты, — пробормотала начальница, но уже в следующую секунду замерла в оцепенении.

Из всех колонок полился ее собственный голос, наполненный презрением и скрытого гнева:

— Мне все равно, как ты подсунешь ей эти документы. Настя должна их подписать. Это понятно?

— Но ты же понимаешь, что это не просто какие-то бумажки, — это уже был голос Димы, — это сметы. Причем на большие суммы. Рискованная липа.

— Тебя это волновать не должно. Настя должна все подписать.

— Что ты будешь с ними делать?

— Это уже мое дело.

— И что это за дело? Хочешь засадить ее за хищения денежных средств? Это совершенно не гуманные действия, Диана. Почему бы просто не уволить, если она не нравится тебе, как работник?

— Наш Пал Михалыч ни за что ее не отпустить. Она у него на особом счету.

Колонки продолжали выплевывать ужасные речи Дианы, повергая гостей в шок. Все вокруг будто стихло, замерло, пропитываясь гнетущим напряжением. Настя видела, как удивленно вытянулось лицо генерального, видела, с какой алчностью горели глаза блогеров, снимая происходящее на телефон. Переживания отступали, сердечный ритм восстанавливался. Не важно, что будет после, она уже решилась и сделала. И ликовала.

Настя повернулась к Диане. Начальница буравила ее злобным взглядом, в котором так и читалось откровенное желание убить подчиненную.

Колонки замолчали, и на территории отеля воцарилась напряженная тишина.

— Да, вы все правильно поняли, — проговорила Настя в микрофон, — меня хотели жестоко подставить, чтобы не просто лишить работы, но и сломать всю жизнь. Спасибо, Диана, что дала мне такого напарника, который еще не променял свою честность на деньги. Успехов тебе! — Она повернулась к толпе. — А я с вами прощаюсь. Это история и этот отель для меня отныне закрыты. Я получила колоссальный опыт и непременно найду, где его применить.

Она спустилась со сцены и отдала микрофон ошарашенной ведущей. Гости продолжали стоять, в растерянности глядя на сцену, где все еще оставалась Диана, которая будто бы окаменела.

Настя достала из сумочки заявление на увольнение и подошла к Павлу Михайловичу.

— Не хочу приходить в офис, отдам сейчас.

Она протянула ему сложенный лист. Директор смотрел на нее так, словно ничего не понимал.

— Ну как же, Настасья… — растерянно проговорил он, — зачем вот так вот? Мы же могли решить все тихо, без лишней огласки.

Настя почувствовала, как вспыхнули щеки. Она понимала, что все вокруг смотрят на них и жадно ловят каждое слово. Пал Михалыч что, пытался еще сделать ее виноватой в этой ситуации?

— Вы считаете, что я должна была промолчать? — сорвался с губ удивленный вопрос.

— Ты могла бы поговорить со мной, мы бы все решили. Это же репутация нашей фирмы! Все можно было уладить без огласки. Только посмотри, что вышло сейчас!

— Правда вышла! — негодуя, ответила Настя. — Настоящая и справедливая правда! И я не собираюсь молчать о том, как меня хотели подвести под уголовку. Заберите! — Она сунула ему в руку заявление. — И всего ваш хорошего, Павел Михайлович!

Настя развернулась и зашагала прочь. Она чувствовала, как тысячи глаз уставились ей в спину. Она чувствовала, как ею восхищаются и ненавидят одновременно. Что же чувствовала сама Настя? Свободу! Груз боли, злости и обиды был сброшен. Все осталось позади, впереди же ее ждало новое будущее, которая она будет строить так, как захочет.