Непростой выбор

— Мышка моя, ты расстроилась? — он подошёл ко мне, присел рядом с моим стулом на пол, положив голову на мои колени. Вся нежность, что годами сидела глубоко в недрах души волнами стала подниматься к горлу, образовывая комок. Мои глаза наполнились слезами. Они, слегка замирая на ресницах, непроизвольно стекали по бледным щекам.

— Не плачь, прошу тебя… — Море прижался ко мне ещё сильнее. — Мне больно видеть твои слезы.

— Не плачу. — упрямо проговорила я. Не в силах больше сдерживать эмоции, что годами жили в душе, не находя выхода, я расплакалась, как ребенок. Ощущая собственную беспомощность, безвыходность нашего положения. Как я могла сказать человеку, который был прочно женат, что безумно, до беспамятства в него влюблена? Как сказать ему, что не могу и не хочу представлять жизнь без него? Что хочу чувствовать его рядом, касаться его, слышать его дыхание, смеяться с ним вместе и вместе грустить? Как глупо это, должно быть со стороны, но для меня это была действительность. Я полюбила незнакомца. Как всё это сказать тому, с кем стал близок за последние недели и на кого не имеешь никаких прав? Эти слова застревают в горле и вырываются хрипами вместе с рыданиями. Я с упоением жалела себя, Море гладил меня по спине, крепко обняв. Спустя какое-то время, мы, стараясь не бередить свежих ран, вновь отдались во власть чувств.

— Ты знаешь, я верю в то, что на жизненном пути нам попадаются те, кого можно назвать своей судьбой. — Море задумчиво потягивал виски, глядя как в вечернем небе оставляет белый след самолет. — Встречаются не каждому, не всем. Кому-то посчастливилось найти такого человека, а кто-то проживает жизнь преимущественно не с теми людьми. Мне дважды повезло. Я повстречал двоих людей, кто послан мне судьбой. Я знаю это наверняка. Нет, ты можешь сказать, что это иллюзия, моя особо бурная фантазия посылает мне ложные сигналы? Нет, мышка, я твёрдо знаю, что ты моя судьба. Это очень громкие банальные слова, но суть от того не слишком меняется. Ты послана мне небесами. Было много знаков, пока я осознал это. — самолет растворился в небе, стал расплываться след от него, а Море всё так же задумчиво глядел, подняв голову вверх и чему-то загадочно улыбаясь.

Я молчала, слушая его и не слыша. Это со мной всегда происходило, когда я была рядом с ним. Я старательно внимала каждому его слову, но слышала только биение собственного сердца, чувствовала только лишь, как пульсировала кровь в висках от напряжения, ощущала лишь только тепло от его прикосновений. Я, сама того не заметив, начала жить им. Бороться с этим было бессмысленно. Я всеми силами старалась не думать о нашем скором расставании, не хотела впускать в мой, воспалённый от мыслей о нём мозг, думы об отсутствии совместного будущего. Я, как могла, старалась не углубляться в философию, которую он сейчас мне хочет поведать. Мне хотелось крикнуть ему, что он моя судьба. Что я это поняла при первой встрече, когда достаточно было просто молча сидеть рядом на скамье, и чувствовать его не телом, а душой. Хотелось прокричать о своих чувствах, о переживаниях, разрыдаться снова у него на груди, прижимаясь всё крепче к любимому телу, сквозь слёзы пытаясь передать то отчаяние, что охватывает меня, стоит лишь подумать о нашем будущем. Но я не могла озвучить всё это. Не могла свалить на его плечи эту тяжесть, никому не нужную правду, которая лишь отяготит. Я подсознательно ощущала, что это его отдалит от меня. Я молча слушала Море, периодически, поднося к губам стакан с апельсиновым соком. Боялась взглянуть в полюбившиеся мне глаза небесно-голубого цвета. Стоило ему внимательнее взглянуть на меня, он бы увидел предательскую дрожь рук, уловил бы преданный взгляд.

Я мысленно отчитывала себя, не позволяя своим чувствам приходить с огромными чемоданами в мою душу. Но, потом поняла, что эти чувства уже стоят на перроне моей души, с теми самыми потертыми чемоданами и приветливо мне улыбаются. Да, я знала, о чём он говорил. Прекрасно осознавала, что мы оба повстречали свою судьбу, будучи уже женатыми, только это ложилось тяжким грузом на наши сердца. Не всякая любовь окрыляет, я это поняла наверняка. Чувства, которым не суждено развиваться, приносят лишь тяжесть усталому сердцу. В умных книжках авторы пишут, что нужно получать удовольствие от каждого вдоха, от любого мгновения жизни, только этим мудрым авторам невдомёк, что мгновения эти имеют свойство заканчиваться и тогда наступает полнейшее разочарование…

Ещё одно яркое воспоминание:

— Самую большую боль может доставить только любимый человек, — изрекает Море в один из наших совместных счастливых дней. Мы сидим на полу, оперевшись о старый зелёный диван. Он играет с моими волосами, я пью глясе, заглядывая в такую же зелёную кружку с нарисованными на ней божьими коровками. — Только любимый человек знает тебя, как никто другой, и может причинить боль, точечно нажимая на самые болезненные раны. И только в нём ты так сильно нуждаешься, что стоит ему исчезнуть из твоей жизни, как сердце твоё уже рвется от отчаяния и потери.

«Не пропадай тогда из моей жизни!» — молча кричу я Морю, не глядя в любимые глаза, боясь обнаружить всю глубину своих чувств. Я прекрасно осознаю, что показывать ему свои эмоции глупо. Он не нуждается в этом. У него всё есть. Теперь есть еще и я. Но он даёт понять, что я есть только на время. Наша связь недолговечна, как цветы, срезанные в палисаднике. Она так же красива, с таким же волшебным ароматом, но через время завянет, растворившись в серых буднях. Я боюсь открыто говорить с Морем о любви, о чувствах, что съедают меня изнутри. Мне кажется, если я обнаружу всю глубину своей влюбленности, он отвернется от меня. Я покажусь ему глупым подростком, а не взрослой женщиной, способной контролировать свои чувства. Он либо сочтёт меня незрелой дурочкой, либо отдалится. Ведь от влюблённой женщины много проблем. Почему-то я даже в смелых фантазиях не предполагаю, что, открывшись ему, я встречу ответные заверения в любви.

Мы с ним словно фотография, закованная в рамку. Не можем перешагнуть её, не можем выйти за её пределы. Нас придавило стеклом безнадежности. И вроде стекло прозрачное, лёгкое, сдвинь его- и ты на свободе. Но на деле тебя прижали совсем не лёгкие обстоятельства. Душа рвётся на части. Так много в ней эмоций, что, лишь выпрыгнув из окна небоскрёба и летевши вниз, обдуваемый ледяным ветром, режущим тело, можно объяснить глубину моего отчаяния. Внутри меня горит огонь, я совершенно нестабильна. Мне хочется кричать и плакать оттого, что день нашего с Морем расставания неминуемо близится. Но в то же время я готова обнять весь мир от переполняющей меня любви.

И если внутри я сгораю от буйства эмоций, то на деле мы всего лишь сидим на прохладном полу, и каждый из нас находится в своем мире. Море — в мире, где повсюду растекаются философские рассуждения, он плывет по этой реке на плоту, не опуская в воду даже ладони, боясь углубиться в этот мир и лишь озвучивает свои мысли, пробуя их на вкус. Я — в мире, где цветёт любовь к нему. Где хочется кричать, забравшись на гору, выпуская боль и отчаяние, посещающее меня всё чаще, когда остаются считанные дни до нашего расставания. Я сейчас в мире, где хочется запереться с ним в хижине у озера в глубине леса и жить там, пока в реальности забудут о нас. Мы сейчас бродим в разных мирах, но это не мешает нам касаться друг друга, в комнате, что прятала нас столько дней от действительности, бушующей за её окнами.

Мы заперты в клетке своих сомнений, находимся в плену у своих страхов. Они не дают нам насладиться жизнью, делая нас заложниками и потешаясь над нами. Ведь именно страх порождает сомнения в лучшем исходе. Мы боимся менять жизнь, боимся двигаться навстречу своей мечте. Ведь есть вероятность того, что, дойдя до конца, мы не получим удовлетворения от воплощения мечты. И есть ещё больший страх не достигнуть того, о чём мы так грезим. Как это относится к нам с Морем? Всё очень просто. Мы боимся изменить наши жизни, боимся вернуться в свои родные города и продолжить нашу связь. Ведь «там» есть семьи, дети. Находясь здесь, так легко не думать о том, что придется возвращаться в серую реальность, к нелюбимым, к непониманию с их стороны, возвращаться туда, где не будет нас в полной мере, где будут лишь наши оболочки. Души же будут тянуться сюда, к морю, которое объединило нас раз и навсегда.

Всполохи воспоминаний о нашей первой встрече, о коротком совместном отдыхе, с которого все началось, оставляют меня, когда его машина останавливается у моего дома. Он довез меня до парадной, чего никогда не было прежде. Боясь того, что нас могут обнаружить, я всегда выходила за квартал до дома, но сегодня всё было иначе. Он тоже устал скрываться, наступила обречённость. И мы уже не боялись, что нашу связь обнаружат. Даже, как будто, хотели этого. Все лучше, чем играть в прятки с теми, кто этого не заслужил. Я вернулась из мира воспоминаний нашей первой встречи, забрав оттуда частичку той надежды, что теплилась тогда в моей груди.

— Мышка, можно я попрошу тебя? — Он касался моих пальцев губами, не желая их отпускать. — Никогда не бросай меня. — я думала, мне послышалось это. Море был нежным со мной, очень чувствительным, но он будто боялся показать свою слабость и выдать свои переживания. Глядя в его глаза, я поняла, что совсем пропала. Моя жизнь никогда не будет прежней.

«Как же страшно остаться без него, как дика мысль, что однажды он исчезнет из моей жизни. И это любимое лицо с изученными давным-давно морщинками в уголках глаз и губ, этих ласковых рук с тонкими пальцами пианиста, этих глаз по кошачьи-хитрых, этой улыбки чеширского кота больше не будет рядом со мной… Мы никогда не обсуждали наш возраст, но я думаю, ему около сорока лет. Он был красив в этом возрасте. Некогда смоляные чёрные волосы подёрнулись сединой на висках, но это придало его образу шарм. Двадцать лет назад, я готова была поручиться, он сводил с ума всех женщин контрастом чёрных густых волос и небесно-голубых глаз. Боже, сделай так, чтобы мы всегда были вместе… Я просто не смогу жить без него».

— Я не брошу тебя, Море, ведь я живу тобой. — поцеловав его в щеку, я спешно вышла из машины, никак не ожидав этого разговора. Я не знала, как реагировать на эту неожиданную откровенность. Но всё же я страшилась, что для него всё не так серьезно, как я могу себе надумать, что это какая-то игра. Забежав в парадную, сильнее укуталась в плащ. Осенняя прохлада пробирала до самых костей. Преодолев несколько лестничных пролётов, встала у своей двери в нерешительности. Я не могла больше лгать всем. Мужу, что задержалась на работе и сдавала несуществующий отчёт. Сыну, что мы с его отцом всегда будем вместе. Маме, что скандалы в нашей семье из-за того, что муж не вылезает из командировок, а не из-за того, что больше его не люблю. Устала бороться за свое счастье в одиночку, приходя домой, улыбаться неискренней улыбкой, выходя из дома — прятать слёзы от всего мира. Моя душа стремилась к единственному человеку — моему Морю. Он всё ещё сидел в машине у моей парадной, не желая возвращаться к нелюбимой жене, надеясь, что я снова выйду к нему. Но я не могу. Не сегодня, не теперь…