Обладать и ненавидеть

Когда я перезваниваю ему, он отвечает после первого гудка.

— Элизабет.

— Уолт. Привет. Извини. Мы…

— Скучаем друг по другу. Я знаю. Послушай, через несколько минут я собираюсь выйти на сцену с основным докладом.

— Мистер Дженнингс, — говорит мужчина на заднем плане. — Нам нужно проверить микрофон.

Он вздыхает, и это звучит так, словно он в тупике.

— Элизабет, я позвоню тебе позже, когда вернусь в свой гостиничный номер. Держи свой телефон при себе.

— Хорошо.

Я делаю в точности так, как он говорит. Я включаю громкость своего телефона на самую громкую настройку и держу его при себе весь день, пока рисую, пока переписываюсь с Надеждой по электронной почте, пока согласовываю с Марком из Галереи Штейн время получения готового последнего холста, пока иду, чтобы купить дешевый ужин в закусочной на вынос дальше по улице, пока я ем на скамейке в парке, наблюдая, как дети играют в пятнашки.

Он не перезванивает, пока я не оказываюсь в постели, просматривая Reddit на своем телефоне (прим. сайт, сочетающий черты социальной сети и форума, на котором зарегистрированные пользователи могут размещать ссылки на какую-либо понравившуюся информацию в интернете и обсуждать её).

Я отвечаю немедленно, облегчение переполняет меня.

— Кажется все против нас.

Он вздыхает, когда на заднем плане хлопает дверь.

— Я только что вошел в свой гостиничный номер. Боже, это был долгий день.

Я представляю, как он в изнеможении проводит рукой по волосам.

— Ты уже поужинал? — я спрашиваю.

— Я собираюсь заказать доставку еды в номер.

— О. Я могла бы отпустить тебя, чтобы ты…

— Элизабет.

— Я просто…

— Да, я знаю, что ты предлагаешь, но нет. Мы не положим трубку, пока ты меня не выслушаешь.

Я сажусь в постели, откидываясь на подушки.

— Но просто дай мне две секунды. Где их чертово меню? — Я слышу, как он шаркает по комнате, хватая телефон отеля, затем отчетливый звук, когда он набирает номер для обслуживания номеров. Кто-то, должно быть, отвечает довольно быстро, потому что Уолт говорит сразу же, заказывая чизбургер.

Они, должно быть, спрашивают о напитке, потому что Уолт отвечает:

— Вода подойдет. Добавьте салат на гарнир, пожалуйста.

На мгновение воцаряется тишина, а затем он благодарит человека на другом конце провода и вешает трубку.

— Элизабет? Ты здесь?

— Да.

— Хорошо. На это у них уйдет около двух часов.

Я улыбаюсь.

— Почему обслуживание номеров всегда занимает целую вечность?

— Я понятия не имею, но это универсальный закон. Подожди, дай мне переодеться. Я был в этом весь день. Фу, мне бы не помешал душ.

— Так прими душ.

— Верно, и шанс потерять тебя?

— Я останусь на телефоне, клянусь.

— Хорошо, но я возьму тебя с собой в ванную, — говорит он.

Я слышу, как открывается дверь, а затем включается душ. Вода разбрызгивается по кафелю и стеклу, а это значит, что он, должно быть, в действительно хорошем отеле. Никакой пластиковой бежевой занавески для душа для него.

— Ты меня слышишь? — спрашивает он.

— Едва ли.

— Я буду быстр.

Это настоящая пытка — разговаривать по телефону с Уолтом, слушая, как он раздевается. Мои уши покалывает от каждого малейшего звука: щелчка молнии, шуршания одежды, звона металла о кафель. Звук душа становится громче, когда он открывает дверь и заходит внутрь. Его тело частично перекрывает поток, заглушая звук. Я закрываю глаза и слушаю, представляя, как он выглядит, вода стекает по его мышцам, когда он намыливает свое тело.

Так проходит еще несколько минут, и я нетерпеливо ерзаю на кровати, пытаясь не обращать внимания на то, что мои щеки начинают гореть.

Вода отключается, и дверь душа снова открывается. Новый мысленный образ заменяет предыдущий: Уолт выходит из душа, блестящий, мокрый, голый и чистый. Вода капает с его темных волос, капли скатываются по шее и груди. Я слышу, как он разворачивает полотенце и начинает вытираться.

— Элизабет?

Я сглатываю.

— Я здесь.

— Хорошо. Позволь мне захватить какую-нибудь одежду.

— Все это было частью твоей уловки? — спрашиваю я, лишь отчасти поддразнивая.

— Что?

— Чтобы дозвониться до меня и заставить выслушать это?

Он хихикает.

— Уверяю тебя, все это было сделано совершенно невинно. Хотя, честно говоря, я бы никогда не смог слушать, если бы ситуация была обратной.

Дрожь пробегает у меня по спине, и вместо того, чтобы еще больше увлечь меня запретными темами, это заставляет меня вернуться к текущей проблеме.

— Ты хотел поговорить со мной о том дне? Прояснить ситуацию? — спрашиваю я, мой тон меняется на что-то более серьезное.

— Да, хотя я не уверен, как начать с этого вот так. Мне так странно разговаривать с тобой таким образом. Я бы хотел, чтобы ты приехала в Калифорнию. Сможешь ли ты? Придешь? Я пробуду здесь до воскресенья.

Смех вырывается из меня, потому что это так абсурдно.

— Нет. Я… нет, Уолт. Вообще-то я лечу в Париж в субботу.

Помощник Надежды прислал мой номер подтверждения и информацию о рейсе ранее сегодня днем.

— Париж? — спрашивает он, выглядя озадаченным, и что ж, в этом есть смысл.

— Да. Для моей выставки в Галерее Штейн.

— Какой выставки?

Я объясняю ему изменение в расписании, как Надежда поместила меня на место, которое было ранее заполнено, не в силах сдержать улыбку на моем лице, когда я перехожу к деталям. Даже после всего, мне приятно поделиться этим с ним. Теперь я понимаю, что он единственный человек, которому я хотела рассказать это.

— На самом деле это все было неожиданно и быстро. Я узнала об этом только вчера, поэтому стараюсь завершить все как можно быстрее.

— Это… — его голос замолкает, как будто он не уверен, что сказать. — Элизабет, это… Поздравляю. Ты должна по-настоящему гордиться собой.

— Так и есть. Да. Спасибо.

— Как долго ты там пробудешь?

— Думаю, неделю. Как раз достаточно времени, чтобы помочь с окончательными решениями о выставке, а затем, конечно, присутствовать на ней. Мне нужно сделать кое-что для прессы, ничего серьезного, но да…

— Вау.

— Да, это будет большая работа.

— Похоже на то…

Наступает долгая пауза, пока я смотрю на потолок, не зная, что сказать дальше.

— Уолт, как ты думаешь, может нам стоит поговорить, когда я вернусь из Парижа? Попробуем разобраться во всем этом позже? Таким образом, у нас будет немного времени, чтобы все обдумать? Я просто… Я не горжусь своим поведением той ночью…

— Здесь нечего стесняться.

И все же мои щеки краснеют.

— Знаю, просто…

На самом деле я не могу объяснить ему, каковы мои мотивы откладывать этот разговор, потому что это не то, чем я особенно горжусь. Просто для меня пространство равносильно надежде… надежде, что мы с ним действительно сможем уладить весь этот бардак после моей выставки. Я беспокоюсь, что если мы с ним сейчас поговорим, если наши пути разойдутся, я могу провести следующие две недели в подавленном состоянии, не в состоянии насладиться этим важным моментом в моей карьере.

— Две недели — это не так уж много, — продолжаю я. — Давай просто… Мы поговорим, когда я вернусь. Хорошо?

Я даже не понимала, что хочу, чтобы он не согласился и форсировал спор, признался в своей любви прямо здесь и сейчас, но я слышу:

— Хорошо.

Я чувствую, как будто мое сердце раскалывается надвое.

— Удачи в Париже.

— Спасибо. Я… да, я поговорю с тобой после.

— После, — повторяет он мне, прежде чем я вешаю трубку.

Глава 29

Моя выставка занимает большую часть моего внимания на следующей неделе, но не все. Я все еще каким-то образом нахожу время, чтобы погуглить Уолта и прочитать скучные технические статьи о конференции, которую он посещает. Журналисты узнали подробности о будущем «Диомедики». Судя по всему, они только что завершили клинические испытания новой инсулиновой помпы, и цены на акции стремительно растут. Уолт ведет Твиттер вместе с Илоном Маском и Джеффом Безосом (прим. американский предприниматель, основатель интернет-компании Amazon.com, основатель и владелец аэрокосмической компании Blue Origin, владелец издательского дома The Washington Post). Мне приятно, что я вообще знаю его, не говоря уже о том, чтобы притворяться его женой.

Меня немного раздражает, что Уолт дает мне пространство, о котором я просила. От него нет ни звука, ни звонков, ни сообщений, пока я готовлюсь к своей поездке в Париж.

Я собираю свой чемодан и договариваюсь с работником стойки регистрации в моем отеле. Он позволит мне оставить мой чемодан с художественными принадлежностями в одном из шкафов отеля на неделю, пока меня не будет, в обмен на 50 долларов. Я надеюсь, он не понимает, что принадлежности в чемодане стоят намного больше, хотя я не уверена, что существует огромный черный рынок в основном использованных пастельных карандашей.

Мы с Надеждой находимся в постоянном контакте, пока я готовлюсь к отъезду. Штейн поселит меня в отеле рядом с галереей, а также позаботятся о моем перелете. Я нахожусь в кресле первого класса по пути сюда, что кажется чудесным. Мне действительно удается немного поспать, после того как я говорю себе перестать листать Твиттер в поисках дополнительной информации о времени, проведенном Уолтом в Калифорнии.

Я говорю себе, что перестану думать о нем, как только приземлюсь в Париже. Я даже делаю это своей личной миссией, и мне это почти удается. Когда Надежда встречает меня в аэропорту, она вовлекает меня в бурную деятельность. Воскресенье и понедельник мы проводим в Галерее Штейн, сосредоточив внимание на порядке моих работ и подтверждая, что нам нравится общий ход коллекции. Во вторник я встречаюсь с прессой в отеле, перескакивая с одного интервью на другое, так что к концу дня мой голос кажется хриплым. В среду утром Надежда пригласила профессионального фотографа встретиться со мной в моем гостиничном номере, чтобы она могла сделать несколько моих снимков. Пиар-команда Штейн отправит лучший снимок во французскую прессу и использует его в выставке.

— Ты устала? — спрашивает меня Надежда в четверг вечером, когда мы сидим в ресторане в ожидании нашей еды.

Мы не одни. За нашим столом есть еще несколько человек из Штейн, которые помогают координировать мою выставку. Я должна была бы стараться произвести хорошее впечатление, но, честно говоря, я могла бы заснуть на столе в любой момент.

Я съеживаюсь.

— Это так заметно?

— Только слегка.

Я смеюсь.

— Завтра у тебя будет легкий день. Нам нужно будет встретиться в галерее утром, чтобы убедиться, что все готово, но потом у тебя будет свободный день. Не трать его в пустую. Исследуй город. Или, черт возьми, вздремни.

Я последовала ее совету, проигнорировав соблазн крупных музеев, таких как Лувр и д'Орсе, в пользу посещения Фонда Картье, музея, основанного брендом роскошных часов, в котором представлено современное искусство.