Тот самый парень

— Я говорил тебе, что на прошлой неделе она с моим дедом ходили играть в лазертаг? В гребаный лазертаг. Со мной он никогда ничем подобным не занимался.

Я отвожу взгляд.

— Без понятия.

— Ты тоже ходил, да?

— Возможно…

— Сукин сын.

— Что? Это была идея Пенелопы. И говори, что хочешь, но с этой девушкой весело проводить время. Мы бы пригласили тебя, но ты слишком стремишься выиграть. Никто не хочет играть с тем, кто не умеет проигрывать, Джейк.

— Скажи еще, что ты поможешь ей уболтать меня взять ее в Африку?

Я качаю головой.

— Нихрена подобного. Ты прав. Пенелопа в Африке устроила бы апокалипсис.

— Хорошо. Потому что она не поедет. Здесь я занимаю твердую позицию.

Я фыркаю.

— Да. Ты — главный, очевидно.

Машина слишком быстро останавливается перед многоквартирным домом Джейка.

— И, к твоему сведению, я не жажду искать себе развлечение, пока ты следующие пять минут будешь собачиться с Пенелопой. А потом следующий час заниматься примирительным сексом. Вечером у нас дела, которые не могут ждать. Или же я отпущу тебя одного, а сам отправлюсь искать себе женщину, чтобы разозлить ее только для того, чтобы потом трахать, пока она не забудет, почему на меня злилась.

— У нас не будет примирительного секса.

— Ты всегда так говоришь.

— На этот раз я серьезно.

— Ну, конечно.

— Я собираюсь сделать предложение.

Моя рука застывает на ручке дверцы машины.

Этого я не ожидал.

Джейк достает что-то из кармана. Когда он открывает бархатную коробочку, мне приходится прищуриться от бликов, отражающихся от самого огромного гребаного бриллианта, который я когда-либо видел. Я приподнимаю бровь и встречаюсь с ним взглядом.

— Ты уверен?

— Как никогда в жизни.

Он не выглядит ни капельки встревоженным. В его глазах нет места неуверенности, потому что эти засранцы просто переполнены любовью. И как бы мне ни было больно это признавать, я горжусь им.

Наклонившись, обнимаю его одной рукой — настоящее мужское объятие.

— Поздравляю, чувак.

— Ты будешь моим шафером?

Я отстраняюсь и ухмыляюсь ему.

— Уже планируешь свадьбу, да? Что дальше? Попросишь у меня тампон или заплести тебе косичку?

— Пошел ты. — Ухмыляясь, как влюбленный мужчина, он закрывает коробочку и засовывает ее в карман пиджака.

— Да. Я буду твоим шафером. Если она скажет «да».

— Она скажет «да».

— Никогда не знаешь…

— Кэм. — Он смеривает меня взглядом. — Мы говорим о Пенелопе. Она планировала нашу свадьбу с того момента, как вломилась в мою квартиру. Я удивлен, что она до сих пор не сделала мне предложение.

Я все еще смеюсь, когда дверь открывается и нас приветствует Альфред. Мой взгляд падает на «Ролекс» на его запястье, и я смеюсь еще громче. Шум привлекает внимание выходящей из вестибюля женщины. Она хлопает ресницами, а я смотрю на нее.

Она — все, что я ищу в женщине. Блондинка. Высокая. Сексуальная. Кокетливая. Уверенная. Я одариваю ее кривой ухмылкой, которую дамы считают неотразимой. Она облизывает губки, и я знаю, что могу ее заполучить, если захочу. Но неодобрительный взгляд Джейка отвлекает меня, и прежде чем я успеваю взять у нее номерок, она исчезает.

— Что?

— Тебе пора остепениться.

Я пристально смотрю на него.

— Ты издеваешься что ли?

— Нет, Кэм. Не издеваюсь. Тебе двадцать семь. Время пришло.

— А тебе тридцать. — Я хлопаю его по плечу, когда мы заходим в лифт. — Что означает, у меня осталось три года, чтобы делать то, что хочу, прежде чем предложить свои яйца женщине. Одной женщине. На всю оставшуюся жизнь.

Он улыбается.

— Когда ты найдешь подходящую женщину, это будет того стоить.

— Насмотрелся Опры. Или доктора Фила. — Когда он не подтверждает и не отрицает, прищурившись, смотрю на него. — Ты смотрел, не так ли?

Он бормочет что-то, чего я не могу разобрать.

— Что ты сказал?

— Я сказал, что не смотрю такое дерьмо.

— Даже Эллен? Черт, я смотрю Эллен (прим.: речь идет о развлекательном шоу Эллен Дедженерес).

Он бросает на меня озадаченный взгляд.

Я пожимаю плечами.

— Она забавная.

— Кто ты такой?

— Твой шафер. Если она скажет «да».

— Может, заткнешься? Она скажет «да».

— Кто скажет «да»?

Мы оба оборачиваемся и видим Пенелопу, стоящую у дверей лифта, в руках у нее, судя по всему, костюмы Джейка.

— Это мои?

— Скажет «да» чему?

— Пенелопа, это мои костюмы?

— Джейк, кого ты собираешься спросить?

— Ты выгоняешь меня из моего собственного дома?

— Ты просишь меня выйти за тебя замуж?

— Ради всего святого…

— Да! Да! Я выйду за тебя замуж!

Пенелопа бросает одежду и прыгает в объятия Джейка. Если он злился из-за того, что она сорвала его предложение, то смиряется с этим. Потому что целует ее в ответ с таким же пылом и страстью, как и она. Так смачно, что я отворачиваюсь, предоставляя им немного уединения.

И вот тогда вижу ее.

Черные волнистые волосы. Фарфоровая кожа. Невысокая. Фигуристая. Застенчивая. И из-под длинных темных ресниц на меня смотрят кристально чистые серо-голубые глаза, от которых член бьется в джинсах так же сильно, как и сердце в груди.

В ней есть все, чего я не ищу в женщине.

Все идеальное, чего я никогда не замечал.

Не знаю, видел ли я когда-либо кого-то, кто пленил бы меня так сильно, как она.

Не знаю, как ей это удается.

Не знаю, кто она такая.

Это — что бы я ни чувствовал — просто… пришло.

— Кэм! — визг Пенелопы выбивает меня из временного тумана, и я готов как раз вовремя, чтобы поймать ее, когда она прыгает мне на шею. — Я выхожу замуж! За Джейка! Я сказала «да»!

Заставляю себя отвести взгляд от видения — кем бы она ни была — и улыбаюсь Пенелопе.

— Поздравляю, детка.

Она лопочет еще какую-то чушь, а мой взгляд возвращается к девушке, которая смотрит на меня так, словно боится, что я ее укушу.

Боже, я хочу ее укусить.

Попробовать на вкус.

Увезти на необитаемый остров, чтобы раздеть догола. Трахать до бесчувствия. И заставить выкрикивать мое имя от удовольствия снова и снова, чтобы никто, кроме меня, не слышал ее голоса и не видел ее тела.

— …Ты поведешь ее к алтарю…

Несомненно, черт возьми.

— …Вы двое будете идеально смотреться вместе…

Чертовски верно.

— …Наша свадьба будет охрененно эпичной…

Их свадьба.

Пенелопы и Джейка.

Не моя.

Какого черта со мной творится?

— Эмили, не будь грубой. Поздоровайся с Кэмом.

Эмили.

Она переводит взгляд на Пенелопу, а затем снова на меня. Она не двигается, и я задаюсь вопросом: выгляжу ли я так же собственнически и дико внешне, как чувствую себя внутри.

Пытаюсь расслабиться и справиться с непонятными эмоциями, которые Джейк каким-то образом передал мне, но когда девушка сильно краснеет, мой член напрягается еще сильнее, и я стону.

— Да. Будет идеально, — объявляет Пенелопа, щелкая пальцами и стреляя из пальчиковых пистолетов, прежде чем переступить с ноги на ногу в ривердансе. — Кэм, познакомься с Эмили. Она будет твоей Той Самой Девушкой.

Я ухмыляюсь Эмили. Ухмылка ширится, когда Эмили краснеет еще сильнее. Поэтому я одариваю ее полноценной улыбкой, просто чтобы увидеть ее реакцию, и, клянусь, она еле слышно стонет. Это укрепляет мою уверенность, и я призываю на помощь все свое обаяние. Не обращая внимания на колотящееся сердце. Делаю шаг к ней. Она выглядит так, будто хочет отступить, но не сходит с места и вздергивает подбородок, не сводя с меня своих великолепных глаз.

Этим она только нравится мне еще больше.

Делаю еще один шаг.

— Мне неприятно тебя огорчать, Пи, но Эмили — не Та Самая Девушка. — Я протягиваю руку и заправляю прядь волос Эмили за ухо, отмечая, как мурашки бегут по ее шее.

— О, да? — Пенелопа в бешенстве. Я могу только улыбаться. — И почему, черт возьми, нет, Кэм?

— Потому что Та Самая Девушка может быть чьей угодно девушкой. — Я встречаюсь взглядом с Эмили. — Но эта девушка?

Я подмигиваю.

И если раньше я не был уверен, то в тот момент, когда она млеет у меня на глазах, я знаю, что мои следующие слова — не что иное, как гребаная правда.

— Она… Моя Девушка.

Конец