Оборотная сторона правды

В горле пересохло. Я сглотнула.

— Её.

— Нет, — он моргнул. — Меня. Того, кем я когда-то был. Того, кто всегда боролся за друзей, даже когда это было рискованно. Кто ставил чужие интересы превыше своих. Того, кто… — он издал горький смешок. — Кто наделал много ошибок.

Я покраснела, но губы всё же дёрнулись в улыбке.

— Это немного похоже на меня.

— Это очень похоже на меня. Я не был готов посмотреть на себя со стороны, но теперь вижу. И я хочу, чтобы ты это знала.

Я задумалась на секунду. Было ещё кое-что, что мне нужно было спросить.

— В том интервью с Шоной Уэллс… — я поджала губы, смутившись своего признания, что я смотрела его. Он кивнул, подбадривая. — Мэг сказала, что накануне первой кампании вы пытались завести ребёнка?

Я не стала договаривать, но очень ярко вспомнила. В интервью они говорили, что у них ничего не получалось. Они посчитали, что тогда просто ещё не пришло время, потому что волею судьбы сначала должна была родиться я. Это один из многих фрагментов интервью, который я пересматривала снова и снова: отчасти, чтобы понять, что они хотели этим сказать, и отчасти, чтобы провести больше времени с Куперами, даже если они были всего лишь картинкой на экране.

— Это всё правда, — выражение сенатора дало понять, что он отвечает на невысказанный вопрос. — Мы много об этом говорили. И, знаешь, я бы хотел, чтобы твоя мама была ещё жива. Это несправедливо по отношению к ней. Но мы с Мэг чувствуем, будто ты с самого начала должна была быть частью нашей семьи. Даже после рождения Грейс и Габриэля… В каком-то смысле мы всегда ждали тебя. И вот как оно всё оказалось. Теперь же… — он набрал в лёгкие воздуха. — Нам понадобилось время, чтобы взглянуть на вещи таким образом. Пережить шок. Когда мы впервые узнали о тебе, то не могли мыслить ясно. По крайней мере, я не мог.

По его глазам я поняла, что он извиняется. Значит, Нэнси сказала правду. Он хотел замять эту историю. И теперь стыдился этого.

Возможно, он запаниковал тогда в июне. Возможно, это всё было слишком для него, и поэтому он, отключив чувства, обратился к политической стратегии, пока Нэнси не вразумила его. Честно говоря, я и сама думала, что он будет отрицать до последнего. Для меня стало огромным шоком приглашение в Вашингтон.

Теперь я знаю правду. Сердце сенатора было не на месте, мысли в раздрае. Ну и что? Я вижу, какой он сейчас. Человек, сидящий передо мной.

Мои пальцы дрожали, поэтому я спрятала их под коленями.

— В интервью ты также сказал, что быть отцом важнее, чем быть президентом.

Я надеялась, что это не прозвучало упрёком. Я больше ни в чём его не обвиняю.

— Я говорил правду. Но… Сейчас я понимаю это намного лучше. Надеюсь, когда-нибудь я смогу извиниться перед тобой так, как ты это заслуживаешь. И надеюсь, что ты дашь мне на это шанс.

— Ну… — я вскинула брови. — Я знаю, с чего можно было бы начать.

Он увидел, как я повеселела, и улыбнулся.

— Прости меня, Кейт.

Он смотрел меня — грустный, взволнованный и полный надежды.

— Ты правильно сказал, — после долгой паузы ответила я.

Он растерянно наклонил голову. Я сделала вдох.

— Что бы ни случилось, с нами всё будет в порядке.

Он просиял, сжал мои ладони и встал, протянув мне руку.

— Через двадцать минут мне нужно быть в аэропорту. Все уже ждут тебя на самолёте — Гейб, Грейси, Мэг. Ты поедешь со мной? — он убрал руки в карманы брюк и нервно перекатился с носка на пятку. — Я хочу, чтобы в день голосования ты была с нами, Кейт. Мне нужно, чтобы моя семья была рядом. Вся моя семья.

В моей голове пронеслись новости о том, как проходили выборы в прошлые годы. Как правило, устраивались торжественные мероприятия, а значит, мне нужно платье. Моё сердце забилось быстрее от одной мысли.

— Что мне взять с собой? — спросила я.

Он улыбнулся.

— Всё.

Глава 37

Вторник, 4 ноября

День голосования

Когда я проснулась в домике на ферме Куперов… нет, неправильно — в нашем фермерском домике в Массачусетсе, у меня ушло несколько секунд на осознание, где я, как я сюда попала, какой сейчас день и почему Грейс сидит на моей кровати.

— Доброе утро, — сказала она и перегнулась через матрас, чтобы заключить меня в крепкие объятья.

Я глянула через её плечо, чтобы проверить висящий чехол. Платье на месте.

Грейс пробормотала мне в плечо.

— Ты всё ещё здесь.

Я немного отстранилась, чтобы заглянуть в её испуганные глаза.

— Ну конечно, я здесь.

Лицо Грейс потемнело, и меня охватило чувство вины. Она хотела убедиться, что я не сбежала посреди ночи. Последний раз, когда мы ночевали под одной крышей и она пошла спать, утром меня уже не было. Как я могла заставить её пройти через такое?

— Мне иногда снятся кошмары, — заговорила она, дёргая за торчащую нитку в моём одеяле. — Вернее, один и тот же, но часто. Папа идёт на работу, а я смотрю ему вслед. Иногда он идёт пешком, иногда едет на машине. А затем он исчезает, и никто не может его найти. Мы ищем, ищем, но…

— Это то, что случилось со мной?

Она кивнула.

— Я не всегда хорошо вела себя с тобой, но тогда мне показалось, что ты больше не хочешь быть моей сестрой.

Я почувствовала, как слёзы обожгли глаза. Грейс, увидев меня плачущей, тоже начала рыдать.

— Нет, Грейси, — я сжала её ладони. — Это было не из-за тебя. Ты лучшая.

Она с сомнением взглянула на меня.

— Смотри, — я достала из-за воротника пижамы подвеску с маленькой звёздочкой, которую она подарила мне на день рождения. Её глаза распахнулись. — Я носила её каждый день, пока меня не было. Она напоминала мне о моей маленькой сестрёнке. И спасала меня от одиночества.

— Но ты ведь больше никуда не уйдёшь?

— Нет, — я взяла её за мизинчик, давая обещание. — Я остаюсь.

Мы собрались все вместе, позавтракали в узком семейном круге, пока не начался весь этот суматошный последний день кампании. Грейси принесла из кухни кружку горячего кофе сенатору. Я увидела по её лицу, как ей это нужно, как ей этого не хватало. И в одну секунду всё встало на свои места: всё её странное поведение внезапно обрело смысл. Она, как и я, до жути боялась потерять семью, не знала своего места в ней.

• • •

Пока мы ждали у избирательного участка в Бостоне, где голосовали сенатор и Мэг, я крепко держала Грейси и Гейба за руки. К нам подошёл оператор с камерой, и мы подняли руки, подбадривая собравшуюся толпу. Стоял солнечный осенний денёк, небо было ярко-голубым. Я была полна оптимизма.

Кампания сняла несколько люксов в шикарном бостонском отеле. За несколько часов торжественный зал наполнился избирателями, готовыми поздравить нового президента США или расстроиться из-за поражения их кандидата. Я старалась не думать слишком много о дальнейшем ходе развития события, переодеваясь в вечернее платье. От модного дома BCBG, тёмно-зелёное — моего любимого цвета, идеальный баланс игривости и сдержанности. Вчера вечером мы с Мэг вместе выбрали его в местном бутике. Она взглянула на меня с гордостью, прежде чем вернуться к галстуку Гейба.

Я сделала быстрое селфи и отправила его Тесс, которая взяла с меня обещание сделать побольше фоток для оставшихся пустых страниц альбома. Сенатор пригласил их в Бостон на вечер голосования, но они испуганно переглянулись и вежливо отказались.

— Проведите это время как семья, — сказал Барри. — А мы будем поддерживать вас отсюда.

Но сенатор всё-таки уговорил их приехать в Вашингтон на День благодарения. Приятно, что у него уже есть такие планы, независимо от исхода выборов.

Из соседнего номера доносились голоса и гул телевизора. Как только Грейси закончила разглядывать свои милейшие кудряшки в зеркале, мы вышли из номера. За дверью оказалась толпа незнакомцев. Ни Нэнси, ни Эллиота, ни Кэла. Даже Либби не было. Но когда я взглянула на телевизор, где на карте штатов красным высветился Техас, кто-то тихонько похлопал меня по плечу двумя пальцами.

Это был угрюмый помощник Тим, хотя сейчас он выглядел не таким мрачным, как раньше. На груди у него был бейджик с новым названием кампании, а на лице — кривая улыбка, которой я раньше не видела.

— Как я рада тебя видеть! — сказала я, сама удивившись тому, что это было чистой правдой. — Не знала, кого я встречу из знакомых.

Тим покачал головой, привычно нахмурившись.

— Часть людей ушли вместе с Кэлом. Ему сделали «предложение, от которого нельзя отказаться» от новой кампании Нэнси. Не мог подождать окончания выборов, что ли? Трус, — он произнёс это с таким ядом, что на секунду мне показалось, будто он сейчас плюнет на ковёр. — Так или иначе, остались те, кто знает, что такое верность.

Я проследила за его взглядом и увидела самое прекрасное зрелище в мире. Невысокий лысый мужчина средних лет шутил, указывая на экран, а сенатор, весело смеясь, что-то ему отвечал. Судя по редкому случаю отсутствия телефона в руке Лу, он пришёл не по работе. Должно быть, его пригласили как друга.

Неудивительно, что в комнате царила такая светлая, лёгкая, расслабленная атмосфера, несмотря на то, что карта Соединённых Штатов на экране телевизора становилась всё синее с каждой минутой.

Но когда на улице начало темнеть, даже Лу не смог сохранить весёлого настроя. Мэг сидела рядом с сенатором, потирая его колено, когда сообщали о победе в том или ином штате или об очередном поражении. Лицо сенатора становилось всё мрачнее и мрачнее, боль за дежурной улыбкой было всё сложнее скрыть.

Ещё вчера он говорил, что в любом случае всё будет в порядке, но теперь я видела, что правда куда сложнее. Это было его мечтой. И она ускользала из его рук.

Гейб заподозрил первым.

— Он не победит, да?

Когда я ответила, что ещё рано делать выводы, он ответил мне взглядом, показавшим, что он умён не по годам.

Когда отрицать реальность было уже невозможно, номер заметно опустел, остались только я, Мэг, близнецы и Лу — наш новый внутренний круг. Сенатор сидел на диване, смотря телевизор с выключенным звуком, звонил одному за другим своим самым верным помощникам и республиканским коллегам, благодаря их за огромную работу, проделанную за этот год. Я не понимала, как он ещё держится. Один глубокий вдох, и вот он уже звонит следующему, его голос звучит бодро, и он полон искренней благодарности к каждому, кого звонит.

Даже в самый тяжёлый момент он делает свою работу. Наблюдая за ним сейчас, я увидела то, за что его поддерживали миллионы, и подумала, что из него всё-таки мог выйти замечательный президент.

Где-то в полночь завершился подсчёт голосов. Мы разбудили близнецов, вышли из номера и молча зашли в лифт. На десятом этаже я взяла сенатора за руку. Он держал мою ладонь до самого первого этажа.

В торжественном зале отеля собрались нарядные гости. Играла музыка, бармен готовил напитки, сцена была красочно украшена, на стене висел огромный баннер: «КУПЕР — НАШ ПРЕЗИДЕНТ», но никто не праздновал. В воздухе повисло разочарование. Как будто пассажиры только что узнали, что их корабль тонет.