Лучший друг-миллиардер

Глава 5

Тоби

Я понятия не имею, что сегодня произошло с Карой, но она в ударе. Бен выглядит растерянным, обеспокоенным и раздраженным. Так как последние пятнадцать лет мы провели, измываясь друг над другом, то велик соблазн позволить ему помучаться.

С другой стороны, я никогда не приставал к его маленькой сестричке, и джентльмен внутри меня хочет исправить это возникшее недопонимание.

К сожалению, есть небольшая часть во мне, которая застряла в странной ментальной петле между словом «приставать» и дерзким взглядом на лице Кары.

Что, твою мать, происходит?

Половину того времени она была совершеннолетней.

Гребаный ад, неправильное направление мыслей.

Половину того времени ты мог бы…

Не-а.

Я хватаюсь за меню, как только мы занимаем места. Благослови Христа за водителей.

— Кто хочет саке?

— Не Элана, — бормочет Кара, ее глаза все еще мерцают.

— Что? — Бен наклоняется вперед. — Поэтому она пропустила ужин?

Один я не догоняю?

— Она что?..

Кара посмеивается.

— Я так думаю.

Бен стонет, потирая пальцами лоб.

— Это объясняет, почему в нашу последнюю встречу она ела крекеры.

Кара ахает.

— У тебя была догадка, и ты ничего мне не сказал?

— До меня дошло после того, как ты сказала.

Я перевожу взгляд между ними несколько раз, и Кара решает сжалиться надо мной.

— Я уверена, что сестра снова беременна, — говорит она.

— В сотый раз, — добавляет Бен.

— Поздравляю? — спрашиваю я.

Кара кивает.

— Ох, определенно. Хотя уровень шума и так превышает все допустимые нормы.

Бен смеется.

— Думаешь, детей Эланы достаточно на всех нас, но это только еще больше подстегивает бабушку давить на меня «ты-должен-жениться» речами.

Глаза Кары распахиваются, всего на секунду, но она ничего не говорит.

Для Бена его бабушка — святая, которая никогда не ошибается. И даже если она давит на него, чтобы он остепенился, ему все равно сложно критиковать ее.

Она его наставник. Черт, она практически воспитала его после развода родителей.

— Это ее четвертый?

— Пятый. — Бен проводит руками по лицу. — И это здорово. Я рад за них. — Он хватает меню и поднимает руку. — Давайте закажем саке.

Конечно. Это крик отчаяния счастливого человека.

Я не понимаю, почему его так заботит, сколько детей у его сестры, и чувствую, что есть нюанс, о котором не знаю. О котором мне следует знать, чтобы разобраться, ведь мы друзья больше десяти лет.

Я пытаюсь вспомнить его реакцию в прошлый раз, когда она ждала ребенка. Два года назад? Возможно, когда мы были заняты оффшорным проектом для техподдержки.

До этого? Без понятия.

Я видел мальчиков Эланы. Они точная копия ее мужа. Бен любит их. Они даже оставались у него с ночевкой.

Он лучший дядя, чем я мог бы стать, если бы у меня были братья или сестры.

Ближайший путь, стать мне дядей — если у Бена появятся дети.

Господи. Биологические часики тикают?

Эти вещи вообще для парней?

Честно говоря, я не готов. Я поворачиваюсь к Каре одновременно с ней.

— Так как учеба?

— Как работа? — Она замолкает, посмеиваясь, и мы пытаемся еще раз. Снова в один голос.

К счастью, официантка приносит бутылку саке.

— Мисс Руссо, это подарок от шеф-повара. Он рекомендует его к тунцу.

Кара краснеет и поворачивается на стуле, махая рукой ухмыляющемуся японцу за стойкой.

— Ой, как мило!

Два миллиардера за столом, и эта прелестная аспирантка, с которой обращаются, как со знаменитостью. Понятно, почему ей нравится это место.

Пока мы ждем заказанную еду, я разливаю напиток. Потом мы говорим о работе, учебе, и, прежде чем осознаю, мы опустошаем тарелки с едой и бутылку саке.

Пока официантка принимает наш заказ на десерт, звонит телефон Бена. Он смотрит на экран и ругается под нос.

— Работа? — Кара скрещивает руки. — Мы можем отменить мороженое? — спрашивает она официантку извиняющимся тоном.

Бен качает головой.

— Нет. Ты можешь взять мою машину, чтобы добраться до Эланы. Я возьму такси.

Я прочищаю горло:

— Я могу подкинуть Кару.

Она с благодарностью улыбается мне.

— Прекрасная идея. Я не хочу упустить возможность поесть мороженое с зеленым чаем.

— Приоритеты расставлены, да?

Она решительно кивает.

— Я провела все утро, пытаясь урвать сэндвичи с водным крессом. Я заслужила десерт.

— Что? Придержи эту мысль, мне нужно услышать эту историю. — Я встал и пожал руку Бена. — Рад был увидеться, мужик.

— Прости, что убегаю.

— Я понимаю.

— Знаю. Тоби, проводишь меня до машины?

Я киваю, затем смотрю на Кару.

— Не смей есть мое мороженое. Я все равно узнаю.

Она подмигивает.

— Да ну?

Я качаю головой и следую за Беном. Флэтбуш-Авеню переполнена, поэтому машину Бена служащий еще не подогнал.

Он засовывает руки в карманы брюк и вздрагивает, смотря на небо.

— Нужно ли мне предупреждать тебя насчет моей младшей сестренки?

Я смеюсь.

— Нет. Клянусь, между нами ничего не было в Калифорнии. Она была ребенком.

— А теперь нет, — ругается он себе под нос.

— Кара красива, умна, талантлива… и не интересуется такими стариками, как я. Все. Не волнуйся.

— Ага. Она заслуживает кого-то получше, чем парни вроде нас, да?

Я хмурюсь, чувствуя себя неудобно от подобной характеристики — не потому, что он ошибается. Трудоголики, выбегающие из ресторана вечером воскресенья — ужасные парни. И это просто дело случая, что это Бен уходит, а не я.

Не то чтобы я хотел быть парнем Кары.

Чувство неуверенности во мне растет в считанные секунды. Я меняю тему.

— Что происходит?

— Я не знаю. Ты когда-нибудь чувствовал, что просто моргнул, а прошло уже десять лет?

Если честно, то нет, но говорить такое не кажется правильным.

— Конечно.

— Не чувствовал, мудак. Ты только веселишься на западном побережье.

Я оскалился.

— Это для души. Может, тебе следует перенести «Гладиатор Инк»?

Он рычит.

— Нет, нет. Я просто… — он замолкает, когда его машину паркуют перед нами. Водитель выходит из автомобиля, но Бен жестами показывает ему, что сам откроет дверь. — В следующий раз, предупреди нас раньше о своем приезде. И оставайся подольше. Я скучаю по твоей уродливой роже, — оглядываясь на меня, произносит он.

— Жизнь коротка, Бен. Если ты несчастен, нет ничего плохого в переменах.

***

— Осмелюсь спросить, чего хотел Бен? — спрашивает Кара, когда я возвращаюсь за столик.

— Он взял с меня обещание не тратить здесь много времени. — Не правда, но и не ложь.

Она не купилась на это. Кара вглядывается в мое лицо, ее глаза сужаются. Наша дружба может быть странной из-за «я-знаю-когда-ты-носила-брекеты» разницы в возрасте, но мы понимаем друг друга.

— Это не то, что я ожидала услышать.

— Хм?

Она краснеет, светлый оттенок розового окрашивает ее щеки, что делает ее голубые глаза еще ярче.

— Думаю, он предупредил насчет меня.

— Да, это тоже. — Странный разговор, который мы никогда не вели до этого. Я пытаюсь сгладить неловкость. — Но по-своему. Он просто хотел узнать правду, а не угрожал мне.

Она колеблется, когда нам приносят наши креманки с мороженым. Три нежных шарика, один — зеленый чай, второй — красные бобы и последний — ваниль у нее и манго у меня. Она погружает ложку в зеленый шарик, но останавливается и смотрит на меня.

— Я просто дразнила. Ты ведь знаешь это?

— Конечно. — И это не разочарование распустилось в моей груди. — Я сказал ему все как есть.

— Хорошо.

Она пробует первую ложечку и издает мягкий соблазнительный звук, что слишком женственно, на мой взгляд.

Или просто достаточно женственно.

— Ням, — шепчет она, ее глаза закрыты, а губы…

Ее губы.

Кончиком языка она слизывает остатки мороженого с верхней губы, и вся кровь в моем теле меняет свой курс.

Нет необходимости беспокоиться о насыщении кислородом органов, мой член стоит по стойке смирно.

Привет, рот Кары. Приятно познакомиться. Член Тоби, готов приставать к вам.

Я кашляю. Господи Боже…

— Все хорошо? — спрашивает она, смотря на меня в замешательстве.

Не-а.

Точно не хорошо.

Я прочищаю горло и беру ложку в руку.

— Я просто думал о твоем брате, — говорю я хрипло. М-да, Бен. Мистер Гиперопекающий. Мистер Семейные делишки. Мистер Возможно-хочу-ребенка. Да. Это хорошее отвлечение от неуместных чувств. — Думаю, он в паре шагов от того, чтобы заказать невесту по почте.

Она вздыхает.

— Моя бабушка произнесла мне «ты-должна-выйти-замуж» речь. Сегодня она надавила, как Бен и говорил.

Я хмурюсь.

— Почему? — В случае с Беном это имело смысл. Ему тридцать пять, он глава семьи. Я могу понять, почему его бабушка хочет женить его. Черт, я могу понять, если Бен сам захочет жениться.

Но Кара просто ребенок.

Нет, мы все вместе выяснили, что она уже не ребенок. Взрослая девушка, которая была ребенком некоторое время назад и которая слишком молода для подобных бабушкиных планов.

Она кривит лицо, зажмуривается, потом открывает один глаз и смотрит на меня.

— Думаю, у меня есть решение.

Что-то в том, как она смотрит на меня, — «не суди меня» или «могу ли я тебе доверять» — заставляет мою грудь сжаться.

— О чем ты?

Она медлит, потом переводит взгляд на свое мороженое. Еще одна ложка, еще один неприличный стон.

— Не хочешь рассказать мне?

Я пробую свое собственное мороженое. Великолепно. Сладкое кремовое, и неожиданные японские вкусы делают его намного интереснее.

— Вероятно, мне не следует.

— Я не скажу Бену.

Она нерешительно смотрит на меня.

— Правда. — Я дарю ей небольшую улыбку.

— Я верю тебе. Ты же не рассказал ему о моем аресте.

— Фактически, это не арест, записей ведь нет.

Я позаботился об этом.

— Верно. — Она вздыхает, прежде чем выпрямиться. — Я ненавижу свидания.

Прекрасно. Никаких свиданий. Ни один мужчина не будет достаточно хорош для тебя. Вспышки ревности, яркие и ожесточенные, даже более неожиданные, чем травяные нотки зеленого чая в моем мороженом. В отличие от десерта, нет ничего сладкого и вкусного в моем собственническом порыве. Это неправильно и неуместно.

— То есть выходить замуж в планах не значится? — удается выдавить мне. — Это правильно. Просто продолжай быть собой.

Продолжай быть веселой и замечательной и придерживаться целибата.

— Но бабуля права.

Нет, нет.

— Да ну?

— Для меня это не есть хорошо, да. Но она хочет этого, и…

— Ты выйдешь замуж только для того, чтобы осчастливить бабушку?

Ее глаза расширились от резкости в моем голосе.

Я сжимаю ложку в ладони и, посмотрев вниз, понимаю, что погнул металл.

— Я не знаю. — То, как падает ее голос, дает мне подсказку, что я сморозил глупость, которую, она надеялась, я не сделаю… я осудил ее, и она закрылась. Черт.

— Эй. — Я выпустил ложку из руки, дотягиваясь своими пальцами до ее запястья. Ее пальцы настолько маленькие по сравнению с моими, тонкие и длинные, как и вся она. Я игнорирую проходящие сквозь меня импульсы, когда прикасаюсь к ней. — Прости меня.