Я - для тебя

Глава 4.

В понедельник после занятий Таня ждала Артема, стоя под козырьком входа в школу, потому что осенний дождь был холодным, с порывами ветра, который сбивал с деревьев желто-красную листву. У Тёмы сегодня было шесть уроков, у Тани пять. Ждать его почти час – это долго. Но он зачем-то просил не уходить домой.

«Интересно, что придумал? Хорошо, что я маму послушалась утром – куртка, конечно, теплее плаща, да еще с капюшоном».

Вдруг ее кто-то толкнул под руку, от неожиданности Таня выронила портфель. Она повернулась посмотреть, кто такой неповоротливый, и наткнулась на презрительные взгляды двух пар светло-серых глаз новых одноклассниц Артема. Таня видела их, но не заостряла внимания – зачем? Они же намного старше! Еще более странным показалось ей внимание местных суперкрасавиц.

Таня подняла портфель и поставила его рядом со своей ногой, ожидая чего-то неприятного. Ей было страшновато стоять меж двух каланчей, явно враждебно настроенных. Таня понимала, что эта встреча имеет какое-то отношение к Тёмке. И она не ошиблась.

– Слушай, ты, – начала одна из девушек, – долго еще будешь таскаться за взрослым парнем? Он уж не знает, как тебе сказать, чтобы ты отвалила от него. Ты кто вообще? Так, ничтожество нищее. Ни кожи, ни рожи. Ему уж целоваться, да с девчонками своего возраста зажигать охота, а ты камнем на ногах висишь.

– Ты себя в зеркало-то видела? – подхватила вторая. – Три волосинки, ни косметики, ни приличной одежды. Да еще и конопатая. А где там грудь-то? Ты своей маме скажи, чтобы она зеленки купила три ведра – прыщики мазать. Глядишь, и отрастет что-нибудь.

И они обе засмеялись, переглядываясь и кивая на нее головами. Таня стояла спокойно, не опуская головы. Нет, она не испугалась этих взрослых учениц, просто опешила от такого потока грязи, что лился из ртов красивых с виду девушек. Но это еще было не все, хотя до конца перемены оставалось только три минуты.

– В общем, так, чудовище, – заговорила снова первая, – чтобы мы тебя рядом с ним больше не видели. Мы уж сами решим, чей он. А может, по очереди с ним погуляем. Поняла? Не путайся под ногами, а то…

– А то… Что? – перебила ее Таня, сдерживая свои эмоции из последних сил.

Девушки замерли. Они не ожидали даже такого простого вопроса от нее. Да и вообще удивились, что она еще не убежала, заливаясь слезами. Таня смотрела то на одну, то на вторую.

– А то… Что? – повторила она вопрос.

Но прозвеневший звонок прервал эту неприятную сцену, и сестры, скривив губы, заторопились в школу. Таня проводила их взглядом. Потом накинула капюшон, подняла портфель и вышла из-под навеса под дождь. Она медленно шла в сторону выхода со школьной территории. В голове была какая-то жужжащая пустота. Девочка поняла не все слова, обращенные к ней, но главное ей было ясно: эта парочка хочет помешать ее дружбе с Тёмкой.

«Видимо, они сами хотят с ним дружить. Или не только дружить? Они же что-то говорили про поцелуи. Он, что ли, целоваться с ними должен? Фууу…»

Ее передернуло.

– Таня! Тань! Подожди! – крик Артема заставил ее остановиться.

Сзади послышался звук быстрого бега по лужам. Она оглянулась – к ней в одной белой рубашке, даже без пиджака, мчался Артем. Весь промок, брызги заляпали его с ног до головы.

– Прости, – чуть запыхавшись, сказал он, – не смог вырваться раньше. Всю перемену директор мораль читал про сто баллов на ЕГЭ. Будто я сам не знаю.

– Что ты хотел, Тёма? Зачем надо было ждать?

Таня чувствовала, что обувь уже промокла, и ноги потихоньку замерзали.

– Вот, – сказал Артем, доставая из кармана брюк маленького серого медвежонка Тедди.

Не мягкую игрушку, а фигурку из какого-то твердого материала. Танюшка ему когда-то говорила, что ей нравятся эти смешные мишки со странными глазами. И теперь Тёма протягивал ей такого. Она взяла игрушку: совсем маленький медвежонок поместился целиком в ее холодной ладошке.

– Спасибо, Тёма, – прошептала девочка. – Ты – для меня…

– Я – только для тебя.

Его большая горячая рука накрыла целиком ее кулачок, и тут же брови поползли наверх, под мокрую челку.

– Ты же совсем замерзла! Руки ледяные! Беги быстро домой, выпей горячий чай с медом и залезь под одеяло. Вечером приду, проверю. Все, мне пора назад. Звонок уж давно прозвенел.

– Ага, беги на урок.

Артем повернулся и быстро пошел назад. Мокрая рубашка прилипла к телу, обрисовав его фигуру. Таня стояла, смотрела ему в спину и понимала, о чем говорили сестры: Тёмка уже вырос, а Таня маленькая девчонка. Эта дружба ему ни к чему. Тогда почему сейчас в ее руке этот маленький мишка Тедди?

«Нет, я верю Тёме, а не каким-то новеньким, которые ничего не понимают. Пусть себе других мальчиков ищут, а Тёмка – мой друг».

С этими мыслями она продолжила свой путь домой. А там все сделала, как ей велел Артем. Но не помогло, и простуда все же дала о себе знать. К вечеру температура поднялась уже до тридцати восьми. Мама переживала из-за этого:

– Как так, Таня? Ты маленькая никогда не болела. А тут решила выбить меня из рабочего графика?

– Мам, я уже большая, могу и одна дома поболеть денек-другой. Только учительнице позвони, что я в школу не приду. Может, разрешит без справки?

– Ладно, я с ней договорюсь. А ты пей лекарство, не жди, когда температура еще выше поднимется.

Таня выпила все, что ей дала мама и уснула. Она не слышала, как заходил Артем. Посидел рядом с ней и ушел домой. Он пообещал тете Гале, что завтра после школы навестит Танюшку и проследит, чтобы она лечилась. А еще заметил, что медвежонок сидит на прикроватной тумбочке среди кучи лекарств, и от его присутствия стало тепло на сердце.

Конечно, Артем, будучи на пять лет старше своей верной подружки, понимал, что впереди еще много лет взросления, и не скоро он сможет хотя бы просто обнять Таню. Надо ждать, когда она подрастет. Об этом ему часто говорил отец. Взрослый человек, давно забывший свое детство, ни понимал, как его сын мог увлечься какой-то пигалицей. А то, что Тёмка не променяет эту егозу ни на кого другого, было ясно, как божий день. Отчасти поэтому отец и хотел отправить сына подальше. Кто знает, как сложится его жизнь на берегах Невы?

Как и обещал, Артем зашел к Тане около трех часов дня. Она открыла ему дверь, кутаясь в теплую толстовку. Спортивный костюм, вязаные носки и книга в руках – внешний вид говорил сам за себя. Она была похожа на маленького читающего и чихающего пингвина, что вызывало умильную улыбку.

– Привет, – сказал Тёма, проходя в квартиру, – как самочувствие?

– Что тебе больше нравится: три с плюсом или четыре с минусом?

– Мне только пятерки нравятся. Других оценок не приемлю.

– Это сейчас вообще не ко мне. Мое состояние пока не дотягивает до это…

– Тань, что от тебя вчера хотели мои одноклассницы? – перебил ее Артем. – Не вздумай отнекиваться. Вас видели и даже слышали: Гриша курил и прятался под парапетом. Все слышал. Сегодня мне рассказал.

Она отвернулась, показывая, что говорить на эту тему не хочет.

– Таак… Ясно. Не будешь говорить?

Она замотала головой.

– Хорошо, тогда я буду задавать вопросы, а ты отвечать, раз ты не хочешь жаловаться.

Голос Артема был таким строгим, что Таня посмотрела на него в изумлении – с ней он так никогда не разговаривал.

– Обзывались?

– Да.

– Угрожали?

Она помолчала, вспоминая и оценивая вчерашний разговор.

– Нет.

– Из-за меня?

– Да.

– Гадости про нашу дружбу говорили?

Таня снова замолчала, но потом кивнула твердо.

– Да.

– Понятно. И последний вопрос: ты им поверила?

Ответ прозвучал быстро и громко:

– Нет!

– Вот и правильно. Даже не хочу о них думать, а уж говорить, тем более. Куры безмозглые.

– Зато красивые, – вставила свои пару слов Танюшка.

– Да что там красивого?! Жердины какие-то. Жирафы. Не доходит до них совсем! Даже за жирафов обидно – сравнил этих… с такими грациозными животными. Уже тысячу раз говорил – отстаньте! Бесполезно. Тупые, что ли? Ладно, с ними я сам разберусь. А ты, давай-ка, поправляйся. И не вздумай с ними разговаривать или даже слушать их бред. Я все сказал!

Танюшка покрутила между пальцами свой любимый хвостик и согласно кивнула. Проверив все, что нужно выпить, съесть, прополоскать, Артем снова уложил Таню спать. Улыбнулся медвежонку Тедди, сидевшему уже на самом краешке тумбочки, подождал, пока девочка уснет, и ушел, тихо прикрыв за собой дверь.

Проболела Таня все неделю, но в понедельник пришла в школу, хотя была еще слабенькой. Тёма приходил к ней на каждой перемене, чем вызывал шипение у сестер. Он приносил подружке витамины, заставлял съесть их, потом приносил мандарины, на следующей перемене яблоки. Танюшка смеялась, потому что он напоминал ей ежа, который тащит на себе все, что насобирал по лесу. А Тёма был рад, что ей стало гораздо лучше, и шутки вернулись, как было раньше.

Сестры-близнецы к Тане больше не подходили. Только издалека выражали свое презрительно-высокомерное отношение к ней. В конце концов, это стали замечать и остальные ученики. Никто из всей школы не встал на сторону красавиц. Тёму с Таней знали давно, верили в их дружбу. А отношение старших по возрасту девушек к ученице шестого класса никто не понимал. Постепенно Ляля и Лёля растеряли всех своих поклонников. С ними общались только по необходимости, интерес к красивой внешности быстро угас. Общаться с пустотой никто не хотел. И в этом сестры тоже обвиняли Таню.

Собственная самоуверенность и любование своей красотой привели их к этому результату, а признавать свое несовершенство не хотелось, ведь всегда проще найти виноватого в чьем-то лице, но никак ни самому расписаться в промахе или ошибке.