Крылья за моей спиной

11

На следующее утро Сергей уехал рано. Настя проснулась вместе с ним, и некоторое время лежала, прислушиваясь к его шагам, к шуму воды в ванной. А когда Маркелов в комнату вошёл, глаза закрыла, собираясь притвориться спящей, хотя чувствовала себя при этом глупо. Она боится смотреть ему в глаза, и разговаривать не хочет, взрослый человек так бы ему и объяснил своё нежелание общаться, а она носом в подушку уткнулась и ждёт, когда он из комнаты выйдет. Сквозь полуопущенные ресницы подглядывала за ним, смотрела на его спину, когда он на край постели присел, потом следила, как он джинсы надевает, а в голове мысли о том, что она ему вчера сказала. Развод.

Развод — это когда люди расходятся в разные стороны, начинают отдельную друг от друга жизнь, возможно, с новыми людьми, и больше нет обязательств перед бывшим партнёром, планов на будущее и никаких надежд. Одно слово «партнёр» заставляет неуютно ёжиться. То есть, после десяти лет брака, после всего, что было, они с Серёжкой партнёры? Такое чувство, что не брак, а карточная игра позади.

— Настя.

Дышать было нечем, но она так и не подняла головы от подушки, только напряглась, когда муж наклонился к ней.

— Хватит притворяться, — попросил тем временем Маркелов.

Она выдохнула и отодвинулась, убрала с лица волосы. Глаза открыла, но на Серёжу не посмотрела, ждала, что он скажет. А муж подумал да и сел рядом с ней, взглядом её ощупывал. На подушку откинулся, опираясь на локоть.

— Может, вместе в Москву поедем?

Настя подобного предложения не ожидала, удивлённо моргнула.

— Что?

Маркелов поморщился, досадуя сам на себя.

— Я понимаю, ты меня ненавидишь… И право на это имеешь. Но может, ты будешь ненавидеть меня дома? Подожди, не отказывайся сразу, — попросил он, когда заметил, что Настя пытается выбраться из-под одеяла и сесть. — Я сделаю всё, что ты захочешь. Даже уйду, поживу в гостинице… Но поедем домой, тебе нечего здесь делать.

— Я сама решу, есть у меня здесь дела или нет.

Серёжа уставился ей в лицо.

— Именно здесь?

Настя зло скинула с себя одеяло, села и спустила ноги на пол. Нервным движением поправила бретельку сорочки.

— Я не буду перед тобой отчитываться. И не буду тебе напоминать, почему я здесь и зачем.

— Было бы интересно послушать, — хмуро проговорил Маркелов за её спиной.

Его тон резанул по нервам. Настя вскочила, а мужу посоветовала:

— Поезжай в свою Москву.

— В мою Москву? А ты, значит, останешься здесь?

Она спокойно кивнула.

— Да. У меня отпуск, могу проводить его, где хочу.

— Хорошее место ты нашла.

— Отличное. А ты поезжай, наслаждайся свободой, которой тебе так не хватало. Не хватало ведь?

Маркелов явственно скрипнул зубами.

— Ты чего от меня хочешь?

Настя повернулась к нему и взглянула со значением.

— Я вчера тебе всё сказала. Я не буду с тобой жить, не буду. Я устала.

— Не кричи, Вика спит.

— Тогда не выводи меня из себя. Ты зачем с утра этот разговор опять затеваешь? Мне нечего тебе сказать, Серёжа. Всё было сказано ещё вчера. Ты сам до этого довёл.

— Я тебе тоже сказал. — Он поднялся, джинсы подтянул, оглянулся в поисках футболки. — Я не дам тебе развода, и выкини это из головы.

— Я могу не спрашивать твоего мнения. И тебе, как юристу, это должно быть известно.

Он за руку её схватил и притянул к себе. Настя от неожиданности даже испугалась в первую секунду, глаза на мужа вытаращила, а Сергей проговорил ей в лицо:

— Настя, очнись, наконец. Хочешь злиться на меня — злись, хочешь меня наказать — наказывай, но ты ведь сама понимаешь… — Он моргнул, что испортило впечатление, и выдало его чувства. — Ты хоть помнишь, как это — когда мы не вместе?

От этих слов почему-то ещё обиднее стало. Раз он тоже понимает, что врозь уже никак, то почему продолжает изменять?

— А может, я хочу вспомнить? — вырвалось у неё. Рукой покрутила, заставляя Серёжку отпустить её, и не стала больше на него смотреть. Горечь переполняла, и не понятно было, что с ней делать. Продолжать ссориться с мужем, воскрешая в памяти всё новые и новые обиды, или перестать его слушать.

Через полчаса Маркелов уехал. Сварил себе кофе, выпил, сидя у окна и морщась, и Настя представляла, что за гадость он сварил, а приходится пить, ведь жена кофе не варит и завтраком не кормит. И ей совсем не стыдно. Настолько не стыдно, что она даже прощаться с ним не стала, стояла у окна, пока Серёжка с сонной Викой прощался, а когда муж на улицу вышел и на окна их квартиры посмотрел, Настя отвернулась. Вот только негодование улеглось через пару часов, а чувство обиды уступило место беспокойству. Настя не знала, откуда оно взялось, беспокойство было не к месту, но она вместо того, чтобы продолжать на мужа злиться, вспомнила о том, что у него вчера болело плечо, и вряд ли боль чудесным образом к утру прошла, если только затихла немного, а Серёжка снова сел за руль и в дороге проведёт не один час. А московская трасса — опасная.

Она полдня гнала от себя эти мысли. Старалась думать об их вчерашнем разговоре, о тех оправданиях, что Серёжка привёл, совершенно дурацкие, которые и на оправдания-то похожи не были, такое чувство, что ему просто нечего было ей сказать, но раз за разом Настя в мыслях возвращалась к тому, что Маркелов не позвонил ей по приезду в Москву. Он всегда звонил, всегда сообщал, как доехал, и что случилось в дороге, но сегодня этого вряд ли стоило ждать. И Настя не ждала, только думала, думала…

— Вика, позвони папе, — не выдержала она, в конце концов. Близилось время ужина, Серёжка не звонил, и у Насти всё из рук валилось. Она уже некоторое время посматривала на дочь, которая рисовала, устроившись за кухонным столом, и, наконец, не выдержала.

Девочка подняла на неё непонимающий взгляд.

— Зачем?

— Просто так. — Настя в сердцах всплеснула руками. — Узнай, как он добрался. Чем… занят.

Вика забавно почесала кончик носа, затем пожала худыми плечами.

— Позвоню. А ты сама чего не звонишь?

Настя размышляла над ответом несколько секунд.

— Я с папой не разговариваю, — призналась она в итоге.

— Поругались?

— Немного. Так ты позвонишь? Только не говори, что я просила.

Вика усмехнулась вполне по-взрослому.

— Ладно уж, — сделала она матери одолжение.

Её разговор с отцом занял минут пять. Настя старательно прислушивалась, стояла к дочери спиной, и пыталась уловить голос мужа в трубке мобильного телефона, а у самой мурашки по спине. Она бы сейчас всё отдала, чтобы точно знать — где он, что он, а самое главное, с кем он. Как только представляла его одного в их большой квартире, так сразу тоска подкатывала. Если честно, не смотря на то, что Маркелову о разводе объявила, у самой до сих пор в голове не укладывалось как это — развестись с ним. И вместо мыслей о мести, перед глазами образ этой Ирочки из его конторы, и то, как он её целует, что они делали в том пансионате. Номер-люкс! Знает она эти люксы, там кровати на полкомнаты!

Всё-таки она его ненавидит. На самом деле ненавидит, и жалко, что Серёжки сейчас рядом нет, вот в эту секунду, она бы на его пустую башку надела сковороду с макаронами, с превеликим удовольствием. И в таком виде за порог бы выставила, пусть его «Дроздовы» подбирают и клюют ему печень, клюют!..

— Мама!

Настя вздрогнула, от мыслей своих очнулась и повернулась к дочери.

— Что, милая?

Вика сложила брови домиком.

— Я тебя три раза звала.

Настя виновато опустила глаза.

— Я задумалась. Что там у папы?

— Он дома, сказал, что заказал пиццу. С колбасой!

— Замечательно, — немного ворчливо проговорила Настя. — Пицца, потом гастрит разыграется, и будет всю ночь по квартире бродить, как привидение.

Вика с умным видом покивала.

— Да, мужчины они такие.

— Ты про таблетки ему напомнила?

Дочка невинно взглянула на неё, покачала головой. А Настя кинула прихватку на стол.

— Ну и ладно. Так ему и надо, — чуть слышно пробормотала она.

Полночи вертелась с боку на бок, никак уснуть не могла. Настолько измучилась, что встала среди ночи к Вике, будто та ещё малышка и без её присмотра не может обойтись. Подошла к кровати дочери, осторожно поправила ей одеяло. Постояла немного, прислушиваясь к её дыханию. Ушла только потому, что слёзы вдруг на глаза навернулись. А следующим утром, отпустив Вику гулять, решила позвонить Лиде, необходимо было выговориться. Даже про магазин не сразу спросила, настолько в душе накипело.

— И что теперь? — Голос Лиды звучал взволнованно. — Ты всерьёз про развод?

Настя на стол облокотилась и прикрыла глаза от бессилия.

— Я не знаю. Я сейчас в таком состоянии, что не знаю, чего больше хочу — убить его, кастрировать или развестись.

— Если задумаешь кастрировать, то потом лучше разводиться, — хмыкнула Григорьева на том конце провода, — отработанный материал.

— А можно так, чтобы на других? — не удержалась Настя.

— Можно, — тут же согласилась подруга. — Но это надо к колдунье. Говорят, делают.

— Лида, я же серьёзно!

— Если серьёзно, то нет.

Настя побарабанила по столу костяшками пальцами, звук вышел глухим и мрачным.

— То-то и оно.

— А Серёга чего говорит?

— Да чего он говорит, Лид? «Прости, это была ошибка, больше никогда». В общем, всё, как обычно.

— А про развод?

— Не дам, — озвучила Настя главную мысль.

— Не дам, — передразнила Лида. — Лучше бы он это своим бабам говорил! — И тут же возвысила голос: — Да все они козлы, Насть! Ты в нашем окружении хоть одного верного и порядочного знаешь?

— А мне наплевать на всех! Но меня пугает паскудство в характере моего мужа, понимаешь?! Когда он со мной, когда говорит: «люблю», а потом везёт очередную потаскушку в пансионат отдыхать. И плевала я на статус или что у него там!

— Ладно, ладно, не кричи.

— Может, и, правда, плюнуть, Лид? Пусть живёт, как хочет.

— Так он хочет с тобой.

Настя сжала руку в кулак, ногти больно впились в кожу.

— Ты ведь мне позвонишь, если что? — спросила она.

— Позвоню, конечно. Не волнуйся, я с Маркелова глаз не спущу.

— А вот этого не надо. Я просто не могу понять, что мне делать.

Лида на том конце провода вздохнула.

— Попытаться пережить.

— Я уже пережила, три раза. А сейчас вот как-то не получается.

Вика довольно быстро прижилась в новой обстановке. Настя даже подумала, что дочь воспринимает это, как приключение. Она ещё никогда не оказывалась в новом месте столь долго, ей не приходилось знакомиться с таким количеством людей и находить себе друзей, причем друзей, с которыми у неё было не так много общего. Вика много времени проводила во дворе, играла с местными девочками, выяснила, что они интересуются немного другими вещами, чем её московские друзья и одноклассники, и теперь с интересом погружалась в мир чужих забав и интересов. Каждый вечер докладывала об этом отцу по телефону, а Настя в эти моменты неизменно оказывалась рядом. Делала вид, что занята делами и совсем не прислушивается к разговору, но старалась не пропустить ни слова. А выключив телефон, Вика обязательно передавала ей привет от Сергея и каждый раз повторяла, что папа по ним скучает.

— Это он так говорит? — спросила как-то Настя.