Рябиновый костёр

Часть 29

Ирина собиралась позвать медсестру, чтобы сделать обезболивающее, поскольку живот болел так, что выть хотелось, но в дверях палаты увидела дочь и своего лечащего врача. Улыбнулась, как смогла, пытаясь поддержать Дашку, чтобы не волновать. Получилось плохо, потому что в глазах дочери читался испуг.

— Всё, увидела маму? — спросил Дашу Фёдор Сергеевич. — Теперь иди в отделение, если что — звони, я буду здесь. — Он дождался, пока за той закрылась дверь, и обратился к Ирине. — Сильно болит?

Она лишь кивнула и прикрыла глаза. Он вышел и вернулся с медсестрой.

— Сейчас отпустит. Сегодня лежим, не встаём. Пить по чуть-чуть, Танечка всё знает. Она будет с вами до утра, а там, надеюсь, переведём в палату. Всё прошло хорошо, миоматозные узлы я убрал полностью, так что мы с вами молодцы. Теперь надо заживать и выздоравливать. За Дашу не беспокойтесь, она поела, я проследил. — Он снова улыбнулся Ирине, а она закрыла глаза, сил не было.

Утром после обхода заведующего реанимацией и ещё какого-то врача, которого она не знала, её действительно перевели в палату. Жизнь продолжалась. Буквально на минуту к ней заглянул зав гинекологией, сказал, что Рябина подойдёт, как только освободится. Почему-то стало грустно. Но ей опять что-то вкололи, и она уснула.

Проснулась с совершенно ясной головой. Рядом была дочь, сидела на стульчике возле кровати и держала её за руку.

— Привет, ребёнок, — произнесла Ирина, глядя в заплаканные глаза дочери. — Волновалась?

— Угу, — ответила Даша и хлюпнула носом.

Но поговорить им было не суждено, так как дверь палаты отворилась и вошла немолодая солидная врач.

— Ирина Дмитриевна, я вам бульон разогрела, давайте пить потихонечку.

Она развернула укутанную в полотенце банку с аппетитно пахнущим бульоном и отлила немного в чашку, протянув Даше.

— Вера Николаевна, спасибо большое! — Ирина увидела, как у Дашки загорелись глаза.

— Выздоравливайте, — обратилась Вера Николаевна к Ирине. — Завтра супчик с курочкой принесу. У вас замечательная дочь, мы все в патологии её очень любим.

Если бы кто знал, как хорошо на душе стало у Ирины от этих слов. Её Дашку любят и уважают. Растила она её одна, но всё получилось, Дашей можно гордиться. Знал бы Дмитрий, какая у него дочь… Но он не знает и не узнает никогда. Так ему и надо! Ирина попыталась прогнать эти мысли. В конце концов, сейчас не время думать об отце дочери. Она всё сделала правильно, скрыв от него факт беременности и рождения ребёнка, а потом просто сказала, что вышла замуж.

Ирина выпила бульон и устала.

Проснулась от голоса своего лечащего врача.

— Даш, сейчас будем маму поднимать. Давно спит?

— Да с час уже, — услышала ответ дочери, открывая глаза.

— Простите, что разбудил, — произнёс Фёдор, — но вам пора вставать, сейчас наденем бандаж, и вперёд. Я помогу.

Путь до туалета и обратно показался каторгой, но, сев отдохнуть на кровать, Ирина почувствовала прилив оптимизма. Глянула на довольное выражение лица своего лечащего врача.

— Спасибо вам, Фёдор Сергеевич. Сколько я должна за бандаж? — спросила, чувствуя, что не хочет знать правду, потому что тратиться на дорогой не собиралась, а тот, что купил Фёдор, был не из дешёвых.

— Будете надевать его лёжа на спине, перед тем как встать с кровати. Носить придётся с полгода. У меня на сегодня всё, увидимся завтра на перевязке, — сказал Рябина, проигнорировав вопрос Ирины.

Он подмигнул Даше и вышел из палаты.

На лице Дашки отражались восторг и обожание, и это расстраивало. Нет, не такой мужчина нужен дочери. Что он может ей дать?! Да, он прекрасный врач, трудоголик, профессионал, пусть даже добрейший человек, но он не тот, с кем будет счастлива её дочь. В этом Ирина была уверена.

— О чём думаешь? — спросила Даша, а Ирина поймала себя на том, что до сих пор смотрит на дверь.

— Думаю, что не стоило тебе влюбляться в этого мужчину. При всех его достоинствах у тебя с ним нет будущего.

— Мама, не надо, — покачала головой Даша.

— А кто тебя остановит, если не я? Кто убережёт от фатальных ошибок? Ведь ты его любишь! — Ирина говорила твёрдо, уверенно, считая, что дочь обязана её услышать и принять её позицию. А как иначе?

У Даши на глаза навернулись слёзы.

— Господи, мама, как ты можешь? Фёдор Сергеевич к тебе со всей душой…

— Я знаю и ценю, но посмотри на него трезво. — Ирина чувствовала, что если сейчас не надавить, то потом будет поздно: Дашка и так влюблена, а теперь он стал героем в глазах дочери, да и бандаж этот дорогущий приволок. Денег за него явно не возьмёт. Нет, надо убедить Дашу, что Фёдор ей не нужен. И она продолжила. — Я не говорю о внешности, хотя ваш заведующий гораздо интересней Рябины. Я о другом. Его давеча вызвали на работу, и он бросил дочь одну в школе. Девочка целый час слонялась по пустым коридорам, а на улице темно, и ей наверняка было страшно, но её папе работа важнее собственного ребёнка. Так будет и с тобой, если он решит, что ты для него что-то значишь. — Она замолчала на мгновение, оценивая реакцию Даши. — Дочь, это ты влюблена, а он лишь позволяет тебе быть рядом, но в качестве кого? Я не вижу страсти в его глазах, только умиление. Он не любит тебя, — произнесла тихо, но так было доходчивей, взяла с тумбочки стакан и глотнула воды. — Даже если я ошибаюсь и у вас всё сложится, тебе уготована очень незавидная участь: ты будешь ждать его с работы, рожать его детей, растить их и снова ждать. Ты всегда будешь одна, потому что для него работа важней всего, чужие жизни дороже жизней родных ему людей. Ты не будешь счастлива с ним, потому что терпение иссякает, понимание кончается, а одиночество вечно. Рано или поздно тебе захочется простого тепла. — Ирина развела руками. — Нельзя всё время отдавать и не получать ничего взамен. А с ним так и будет. Это я не говорю о вечном дефиците денег. Как он сможет обеспечивать семью, если он покупает бандажи чужим, по сути, людям?

Даша рыдала, но Ирина не собиралась её щадить. Пусть лучше сейчас переживёт, переболеет, осознает и откажется от своей прихоти, которую принимает за любовь. Лучше сейчас, чем потом, когда останется одна с ребёнком на руках.

— Фёдор Сергеевич не чужому человеку бандаж купил, а тебе — моей матери. Не потому что ты хорошая, а потому что он меня уважает, и я очень надеюсь, что не просто уважает. И Алиску он больше жизни любит, прямо как ты меня. Но только он позволяет своей дочери свободно дышать, а ты меня всю жизнь подавляешь.

Даша подскочила со стула в порыве убежать, но Ирина её остановила.

— Не выноси сор из избы. Никто из сотрудников не должен видеть твоих слёз. Тем более что и причины для них нет. Иди умойся и помоги мне лечь. Ты сама настаивала на откровенности, что же в штыки её воспринимаешь?

— Хорошо, вот тут ты права. Я сейчас умоюсь и вернусь, сама не ложись.

Дашка прошла в санузел и включила воду. А Ирине было, с одной стороны, очень жалко дочь, а с другой, она была уверена в правильности своих слов и поступков. Главное, чтобы Даша не повторила её судьбу. Она девочка красивая, яркая, заметная — вся в отца — и пару себе найдёт, чтоб с квартирой и не считал копейки. Она же счастья дочери хочет.

Шума воды больше слышно не было, но Даша не появлялась. Ирина уже устала сидеть и собиралась крикнуть, чтобы позвать дочь, но не успела — в дверь палаты постучали, потом она отворилась, и вошёл Он.

— Дмитрий Иванович, какими судьбами? — удивилась Ирина. Ей даже в голову не могло прийти, что он найдёт её здесь. Но это не самое страшное, сейчас он встретится с Дашей, вот что на самом деле ужасно. Он всё поймёт.

— Ира, — проговорил он, пройдя в палату и присаживаясь на стул возле кровати, на котором совсем недавно сидела дочь. — Ты пропала, старшая сказала — на больничном, а Катерина проговорилась, что на операцию легла. Да я еле тебя нашёл! Дома никого, я заходил несколько раз в разное время, а потом встретил бабусю, ту самую, которая подруга была твоей бабушки, вот она мне и сказала, где искать тебя.

— Волновался, значит? — Ирина опустила глаза, смотреть на этого мужчину сил не было. — Дмитрий Иванович, я простая медсестра в вашем отделении…

— Не простая, Ир, и ты об этом знаешь. Я никогда не лез в твою семью, ты сказала, что замужем и счастлива, я поверил. Другого тебе никогда не желал, только счастья. Но, навестить, когда ты заболела, проведать, узнать о твоём состоянии я ведь могу?

— Навестил и иди! — Ирина нервничала, ведь в любой момент в палате могла появиться Даша. — Всё у меня нормально, операция прошла успешно, ждём биопсию, но мой врач говорит, что беспокоиться по её поводу нечего. Я месячишко дома побуду, а потом на работу выйду. Вот там и поговорим.

— Может, тебе надо что, лекарства там или из еды, так ты говори. Я принесу, а сегодня вот, держи фрукты. — Дмитрий достал из пакета мешочек с мандаринами и другой с яблоками, поставил на тумбочку пакет с соком.

Ирина же считала минуты. Вот он сейчас уйдёт, и хорошо, хоть бы Дашка в ванной комнате подольше пробыла.

— Ничего мне не надо, Дмитрий Иванович. Мне муж и дочь всё приносят. За фрукты спасибо, но не утруждайтесь, встретимся в отделении. Больничный на месяц дадут, но я, если состояние будет позволять, выйду раньше.

Дмитрий уже встал, собираясь попрощаться, но тут из санузла появилась Даша.

Это была катастрофа. Ирина наблюдала как Дмитрий в ужасе смотрел на дочь, не произнося ни единого звука, и в то же самое время в немом недоумении застыла Даша.

— Это и есть твоя дочь? — Дмитрий первым пришёл в себя и теперь смотрел на Ирину холодным ненавидящим взглядом.

Ирина слабо кивнула.

— Давай знакомиться, — произнёс он, — меня зовут Дмитрий Иванович Нечаев, я и твоя мама… Короче, по всей видимости, ты моя дочь.

Часть 30