Последний грех

* * *

Я слишком взволнована для сна, поэтому я сразу же понимаю, что у меня начинаются схватки. Я привыкла к небольшой боли, но эта гораздо сильнее. Те, что были за последний час прямо-таки болезненные.

Я встаю с кровати, надеясь, что это уменьшит дискомфорт в спине. Но не помогает. Я пробую теплый душ, но боль становится только сильнее. Через час я сдаюсь. Стоит Сина, чтобы мы могли поехать в больницу.

Я включаю лампу с его стороны и зову по имени.

— Проснись, Брек.

После третьей попытки он, наконец, просыпается. Его глаза расширяются.

— Что случилось?

— Мы должны поехать в больницу. Кажется, я рожаю.

— Хорошо. Нужно позвонить Агнес, чтобы она осталась с Лурдес.

— Уже. Она едет.

Он садится на край кровати и тянется к протезу.

— Хочешь я позвоню родителям?

— Твоя мама ни за что не простит нам, если мы не позвоним, но сначала мне нужно одеться. Мы позвоним ей и Эллисон, когда будем садиться в машину.

— По крайней мере, мы готовы сделать это сегодня.

Син подходит к моему комоду.

— Что хочешь надеть?

Я думаю только о комфорте.

— Штаны для йоги и футболку. Второй ящик.

— Чёрную или серую?

Начинается еще одна схватка.

— Все равно.

— Какую рубашку?

Я дышу глубоко и медленно.

— Мне плевать.

Как только я одеваюсь, затягиваю волосы в хвост и чищу зубы.

— Все готово. Можем ехать, как только приедет Агнес.

Син нетерпелив. Он звонит Изабелл, чтобы рассказать ей, что происходит.

— Мама сказала, что посидит с Лурдес, пока не приедет Агнес, так что мы можем ехать.

— Мне больно. Скажи Изабелл, что я очень хочу, чтобы она пришла. И поблагодари ее за меня.

Син передает мое сообщение и заканчивает разговор.

— Тебе должно быть очень больно, раз ты согласилась, чтобы мама пришла прямо сейчас.

Я не могу врать.

— Сиин, очень больно.

— Не беспокойся. Мама будет здесь через минуту.

Я склоняюсь над диваном и хватаюсь за спину.

— Поясница ужасно болит.

Син подходит ко мне, чтобы потереть.

— Верх? Низ?

— Низ. С обеих сторон.

У меня была еще одна сильная схватка, прежде чем мы слышим звук автомобиля.

— Слава Богу, она здесь.

— Видишь? Хорошо, что мы купили этот дом.

Изабелл приносит с собой сменную одежду и косметичку. До этого я никогда не видела ее без макияжа. Впервые я вижу между ней и Сином сходство.

— Спасибо, что пришли так быстро.

— С удовольствием.

— Агнес еще нет.

Она держит в руках сменные вещи.

— Я приеду, как только придет Агнес.

— Мне нужно поцеловать Лурдес, прежде чем я уйду.

Я иду в детскую и останавливаюсь возле кроватки, чтобы посмотреть на своего спящего ангела. Я так сильно люблю ее, что даже становится больно.

Я стараюсь нагнуться, чтобы поцеловать ее, но мне мешает живот. Вместо этого, чтобы не разбудить ее, я целую кончики пальцев и подношу их к ее щеке.

— Я люблю тебя, девочка. Я буду скучать по тебе.

Я вернусь через несколько дней с твоими братьями или сестрами. Я не говорю этого, но несомненно думаю об этом.

Мне хочется плакать.

— Не успеешь оглянуться, как мы уже вернемся.

— Представить не могу, как я проведу эти три дня без нее. Это разбивает мне сердце.

Я едва ли выдерживаю несколько дней без нее, как я вообще смогу жить без нее? Син, наверное, думает, что двойня заполнит пространство в моем сердце, отведенное для нее. Но это так.

Я не могу думать об этом сейчас.

Поездка до больницы почти невыносима. Боль с каждой минутой становится все сильнее.

— Это сводит меня с ума. Ребенок у меня в тазу. Если матка расширится еще на несколько сантиметром, врачам придётся делать экстренное кесарево сечение.

Впервые за всё время тридцатиминутная поездка из Эдинбурга становится проблемой.

Дерьмо. Я вспомнила, что забыла позвонить Эллисон.

— Догадайся…что….

Вместо слов у меня вырывается стон от боли.

— Ты рожаешь самостоятельно.

Она визжит так, что мне приходится отодвинуть телефон от уха.

— Я приеду, но мне нужно вызвать такси. Не смей рожать без меня.

У меня начинается еще одна схватка, поэтому я заканчиваю разговор.

— Я вешаю трубку, потому что мне очень больно. Скоро увидимся.

Меня тут же отвозят в родильное отделение. Син помогает мне переодеться в больничную одежду и залезть на кровать. Это медленный процесс, так как схватки сократились до минут.

Медсестра проводит быстрый осмотр.

— У вас матка расширилась на пять сантиметров.

— Мне очень больно.

— Ребенок должен выходить головкой вниз, но, чтобы убедиться, нам нужно сделать УЗИ. Если это так, доктор Керр вероятно позволит вам родить самой, если вы конечно хотите попробовать.

Ребенок номер один сидел попкой вниз месяцами. Он или она была настолько упряма, что ни разу даже и не пыталась. Я мысленно готовила себя к кесареву, поэтому не была морально готова к самостоятельным родам.

Думаю, Син ошарашен этой информацией также, как и я.

— Она сможет родить двоих? Кажется, легче было бы сделать кесарево сечение.

Я знаю, что мне будет больно. Это хирургическое вмешательство. Мне разрежут живот. Наверное, было бы проще восстановится после естественных родов. Над этим стоит подумать, ведь у меня будет трое детей, за которыми я должна буду ухаживать.

— Мы должны поговорить с доктором Керр и узнать, что он посоветует.

Приходит доктор Керр и делает мне УЗИ.

— Медсестра была права. Ребенок номер один действительно перевернулся. Для вас абсолютно безопасно рожать самостоятельно. Если вы хотите кесарево, мы можем его сделать. На ваше усмотрение.

Я судорожно всё обдумываю.

Нелепо было бы первого родить самостоятельно, а затем просить об операции со вторым. У меня будет болеть живот, влагалище и задница. От такого будет трудно восстановиться. Не думаю, что хочу рисковать, так как нет никаких гарантий, что все пройдет хорошо.

— Я предпочитаю, чтобы мои дети родились одинаково. Поэтому я выбираю кесарево. Я не хочу вагинальных родов. Ты не против?

— Это твоё тело, малышка. Я приму любое твое решение.

— Тогда хорошо. Делайте кесарево.

Меня переносят на хирургический стол. В кабинете холодно, свет яркий. Медсестра помогает мне сесть на краешек стола и говорит мне выгнуть спину, насколько это возможно. Она делает укол, отчего меня начинает трясти. Я дергаюсь, в таком положении невозможно оставаться неподвижной.

— Это как укус пчелы.

— Ау!

Дерьмо, как будто огромный шмель.

— У меня еще одна схватка.

— Мы не можем больше ждать. Вам нужно лечь на спину. Лекарство распространяется по организму, наркоз слабо подействует, если вы не ляжете. Все должно идти к ногам.

Медсестры помогают мне лечь. Они кладут мне что-то под левое бедро, поэтому я немного наклонена. Руки разведены в стороны, их чем-то закрепляют.

На лицо надевают кислородную маску.

Я боюсь. Мне нужен Син.

— Где мой муж?

— Не волнуйтесь. Медсестра его сейчас позовет.

Руки привязаны к столу. Маска давит на лицо, я не могу пошевелиться. Я чувствую себя в ловушке. Беспомощной. У меня начинается паническая атака.

— Я не могу дышать.

— Ваш организм насыщен кислородом на сто процентов. Уверяю вас, вы дышите просто отлично.

Анестезиолог не знает моей истории. Не понимаю, мое тело нормально дышит, но вот мой разум говорит мне, что это совсем не так.

— У меня паническая атака. Я чувствую, как будто все давит на меня. Мне нужно сесть.

Врач кричит:

— Наклоните ее чуть больше влево и посмотрите, станет ли ей лучше.

Я чувствую, как подо мной двигается кровать.

— Постарайтесь успокоиться, миссис Брекенридж. Операция началась, мы не можем вас посадить.

Черт. Два месяца у меня не было приступов. Все было так хорошо. Почему сейчас?

— Где мой муж? Мне нужен мой муж! Прямо сейчас!

— Эй. Я здесь, малышка.

Я слышу его голос, но не вижу.

— Где ты? Я не могу дышать, Брек.

Я поднимаю подбородок, чтобы посмотреть в ту сторону, где как мне кажется, он стоит. Я с облегчением выдыхаю, когда вижу, как он идет ко мне.

Син замечает, что мои запястья привязаны.

— У нее проблемы с неподвижностью конечностей. Вы можете развязать ее руки?

— Да. Если от этого ей будет лучше.

Развязав руки, мне сразу же становится лучше.

— Дыши медленно и глубоко. Постепенно. Сосредоточься только на своем дыхание. Думай о том, как воздух наполняет твои легкие.

Он гладит мой лоб тыльной стороной ладони.

— Все хорошо, малышка.

— Хотите уснуть, миссис Брекенридж?

Если я усну, то не увижу, как родятся мои дети. Я не хочу этого.

Я протягиваю руку, чтобы коснуться лица Сина.

— Я буду в порядке, пока мой муж будет говорить со мной.

Только он может успокоить меня.

— Закрой глаза и дыши. Вдох выдох. Маска дает тебе больше кислорода, поэтому дыши.

Приступ отпускает меня. Голос Сина помогает.

— Мне становится лучше.

— Хорошо.

Син садится на стул у изголовья, и я смотрю в его глаза.

— Ты странно выглядишь.

— Говорит женщина с пластиковой маской на лице.

— Точно, — смеюсь я. — Прости, что психанула.

— Я понимаю.

— Блю, я только что сделал надрез на матке. Все произойдет быстро, — говорит доктор Керр.

Син целует меня в лоб.

— Через несколько минут мы познакомимся с ними.

Я начинаю дрожать.

— Нервничаешь? — спрашивает Син.

Даже слишком.

— Очень.

— Плацента с первым ребенком лопнула.

В комнате раздается звук, похожий на тот, что бывает у стоматолога, когда он прибором отсасывает слюну изо рта.

Боже мой. Наш первый ребенок.

Син наклоняется и целует меня в макушку.

— Мальчик или девочка? Последний шанс, чтобы угадать.

Я заботились о Лурдес, поэтому трудно думать о мальчике.

— Думаю девочка. А ты?

— Мальчик.

Пронзительный крик наполняет кабинет. Самый прекрасный звук, который я когда-либо слышала.

Мы с Сином смотрим друг на друга, ожидая вердикта.

— Номер один — мальчик.

Син наклоняется и целует меня снова.

— Поверить не могу, малышка. У нас родился сын.

Через мгновение он уже лежит на моей груди. Я глажу его по головке.

— Привет, Лиам. Мы так долго ждали тебя.

Медсестра протирает его и надевает на голову шапочку перед тем, как укутать его.

Раздается второй крик. Я смотрю на Сина.

— Быстрее. Мальчик или девочка?

— Еще один мальчик. Я говорил об этом на протяжении двух месяцев.

— Я остановлюсь на девочке.

— Я слышу спор, — говорит доктор Керр.

— Муж говорит мальчик. Я — девочка.

— Мистер Брекенридж прав. Еще один мальчик.

Я отодвигаю Лиама в сторону, чтобы освободить место для Гаррисона. Оба моих сына лежат на моей груди. Кожа к коже.

— О Боже мой. Как же много волос на их головках. Должно быть это от тебя, потому что я до двух лет был почти лысым.

— У меня голова, полная темных волосах, прям как у них.

— Я думал, что они могут унаследовать волосы Изабелл.

Когда я представляла, как будут выглядеть наши дети, я всегда видела только маленькую рыжеволосую девочку.