Алек

Алек опустил взгляд и кивнул.

— Да, я не был уверен в деталях встречи, поэтому пока ты танцевала с Микой, я отыскал Эверли и все узнал.

Я закрыла глаза.

— И потом тем же вечером, после приветственного ужина, почему ты занимался со мной сексом, когда уже знал, что собираешься трахаться с ними?

Алек поднял глаза и моргнул.

— Между мной и тобой был не просто секс, Кила. Я хотел быть с тобой... даже если бы это было всего лишь один раз.

Я ахнула.

— Ты хотел мое тело, хотя бы на один раз, потому что знал, что после того, как я узнаю, что вы сделали, я бы никогда не позволила, тебе прикоснуться ко мне снова?

Алек облизнул губы и снова опустил взгляд.

— И да, и нет.

— Что это значит?! — сорвалась я.

— Да, я хотел быть с тобой, потому что знал, что это мой единственный шанс, и нет, я хотел не только твое тело... Я нуждался в тебе.

Я скривилась от отвращения, а Алек покачал головой.

— Я не имел в виду то, как это прозвучало.

— Тогда что ты имел в виду?

Он пожал плечами.

— Не знаю, как это объяснить.

Я стиснула зубы.

— Ну так попытайся.

— Я не знаю, что сказать, Кила, мне на ум приходят только извинения.

Я сжала руки в кулаки.

— Ты ужасный человек, Алек Слэйтер.

— Пожалуйста, Кила, я не плохой, клянусь, я не такой.

Я пристально уставилась на него.

— Твои поступки говорят о другом.

Он покачал головой.

— Этот поступок не был добровольным. Мне пришлось принять чертову таблетку, чтобы у меня встал... Мне было противно до, во время и после акта.

Ему пришлось принять таблетку?

— Я ничего не понимаю.

Алек поднял глаза.

— Тогда позволь мне объяснить.

— Нет, я не хочу ничего слышать, ты и так сказал достаточно.

Его лицо окаменело.

— Я рассказал недостаточно.

Я отвернулась от него.

— Мне плевать, что ты скажешь, так же, как тебе было плевать на меня, пока ты трахал других.

Он опустил свой взгляд.

— Не смей вести себя, как жертва, не смей, мать твою.

Алек посмотрел на меня грустными глазами.

— Нет, Кила, я не веду себя так. Меня просто тошнит от самого себя... Прости меня за все, что я сделал. Клянусь своей жизнью, я не хотел, чтобы это произошло. Я правда не хотел участвовать во всем этом.

У меня разрывалось сердце.

— Тогда почему ты это сделал, Алек? Какого хрена ты сбился с пути всего через несколько дней?

Он выглядел испуганным.

— Боюсь, ты мне не поверишь, если я расскажу тебе правду.

Я пожала плечами.

— Это риск, на который тебе придется пойти, потому что я в минуте от того, чтобы позвонить своему дяде.

Его губы скривились от отвращения.

— Это все из-за него.

Что?

— Ты намекаешь, что изменил мне из-за моего дяди?

Алек посмотрел мне в глаза и ответил:

— Я не намекаю, а заявляю об этом. Твой дядя виноват во всем этом.

Я моргнула и покачала головой, неуверенная, что правильно его услышала.

— Ты лжешь.

— Нет, не лгу.

— Ты лжешь! — закричала я.

Алек бросился ко мне. — Нет!

Я закрыла лицо руками, чтобы заблокировать его удар.

Но никаких ударов не последовало, потому что Алек остановился, едва дотронувшись до меня, когда увидел мою реакцию. Затем он повернулся и ударил один из кухонных шкафчиков так сильно, что его кулак прошел сквозь дерево.

— Боже! — закричала я и закрыла уши.

Алек вытащил кулак и схватившись за кухонную стойку, сделал несколько глубоких вдохов.

— Меня бесит, что ты думаешь, будто я могу причинить тебе физическую боль.

— Ты ранил меня эмоционально, это ощущается также больно, как и удар... Не вижу разницы.

Он повернулся ко мне с напряженным лицом.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Просто превосходно, спасибо.

Он нахмурился.

— Не надо сарказма.

— Если не хочешь слышать саркастический ответ, не задавай глупых вопросов.

Алек вздохнул.

— Ты права, это был глупый вопрос.

Не то слово, Шерлок.

— Больше никаких глупых вопросов, но ты выслушаешь меня, Кила. Ты сможешь решить, что делать дальше, после того, как я объяснюсь, ладно?

Я сглотнула и посмотрела на дырку в кухонном прессе.

— Хорошо, — ответила я.

— Ты помнишь приветственный ужин, и как твой дядя хотел поговорить со мной в конференц-зале без тебя?

Я скрестила руки на груди.

— Да.

— Когда ты вышла, он сказал мне, что никто из его родственников никогда не будет встречаться со шлюхой.

Я моргнула.

— Ну, ты много раз трахал его жену, уверена, он не хотел, чтобы эта твоя особенность передалась по наследству его родне…

Алек перебил меня взглядом, из-за чего я опустила свои глаза.

— Я сказал, что больше не работаю на Марко, и он это подтвердил, но твоему дяде было все равно. Он не хотел, чтобы я запятнал тебя.

— Не понимаю, каким образом мой дядя пытался защитить меня от тебя, заставив изменить мне?

Он покачал головой.

— Ты действительно не понимаешь, к чему я веду?

Я пожала плечами. — А должна?

Он потер лицо руками.

— Кила, твой дядя сказал мне, что я должен заставить тебя возненавидеть меня. Он сказал, что я должен сделать что-то, чтобы оттолкнуть тебя от меня... Он приказал мне переспать с Эверли и Данте и убедиться, что ты узнаешь об этом.

Я моргнула, когда смысл его слов дошел до меня.

Я пыталась все понять, правда, но от этого мое сердце разрывалось на части.

— Почему ты говоришь это? — прошептала я.

— Потому что это правда. Он сказал, что я должен заставить тебя ненавидеть меня... и я так и сделал.

Я сглотнула.

— Если это правда, то почему ты просто не сказал ему «нет»?

Алек нахмурился.

— Он сказал, что убьет мою семью, если я этого не сделаю. Сказал, что измена заставит тебя ненавидеть меня, и отобьет у тебя желание когда-либо снова встречаться со мной. Судя по всему, он был прав.

Я не ответила.

Дядя Брэндон заставил Алека сделать это?

Он хотел, чтобы мне причинили боль?

— Он утешал меня, когда я плакала, — прошептала я.

— Мне очень жаль, Кила. На самом деле.

Я вышла из кухни, направляясь в спальню, где лежал мой телефон.

— Что ты делаешь?

— Звоню своему дяде, мне нужно услышать это от него.

Я закрыла дверь, чтобы не впускать Алека.

Когда у меня в руках оказался телефон, я набрала номер дяди, и меня охватил страх.

Если Алек говорил правду, то я больше не смогу доверять дяде, моему самому любимому члену семьи... Но даже если Алек лжет, то я все равно останусь несчастной и убитой горем из-за его обмана.

Положительного результата не будет.

— Кила? Привет, моя девочка...

— Это правда? Ты заставил Алека сделать это? — перебила я дядю.

Молчание.

— Что он тебе сказал?

Я всхлипнула.

— Что ты сказал ему изменить мне, или ты убьешь его семью.

Он выругался, но не стал отрицать этого.

— Дядя, он лжет? Пожалуйста, будь честным со мной, мне нужно знать правду.

Он вздохнул и после долгой паузы произнес:

— Нет, девочка, он говорит правду.

Я расплакалась.

— Зачем? Почему ты хочешь, чтобы я так страдала?

— Потому что ты заслуживаешь лучшего, чем встречаться со шлюхой!

— Он не шлюха! Он был вынужден работать на Марко, потому что этот ублюдок угрожал навредить его семье, как и ты! Он бы никогда не сделал этого, если бы ты не загнал его в угол!

Молчание.

— Я больше никогда не смогу тебе доверять, ты это понимаешь? Ты лишился возможности называть меня своей племянницей. Я, черт возьми, покончила с тобой!

Я услышала, как дядя резко вздохнул.

— Я старался защитить тебя от боли, Кила.

— Ты причинил мне боль, дядя!

— Ты заслуживаешь лучшего, чем он!

— Я заслуживаю возможности самой решать, кто достаточно хорош для меня! Я заслуживаю быть счастливой, а ты разрушил это. Я ненавижу тебя. Ты соврал мне прямо в лицо. Ты сидел в том номере на Багамах, хорошо осознавая, что ты наделал, и позволил мне ненавидеть его!

Дядя не находил слов, поэтому я повесила трубку.

С телефоном в руках я открыла дверь спальни, прошла по коридору на кухню, где Алек все еще стоял, облокотившись на кухонную стойку.

— Ты сказал правду.

Алек нахмурился.

— Прости меня, Кила... Я должен был сразу тебе все рассказать, это убивало меня.

Я кивнула.

Он оттолкнулся от стойки, и я подумала, что он собирается обнять меня, поэтому сделала шаг назад. Я до сих пор не хотела, чтобы он прикасался ко мне.

— Я рассказал тебе правду. Почему я не могу дотронуться до тебя?

Я отвернулась.

— Потому что я все еще вижу, как ты прикасаешься к ним.

Алек выглядел напряженным, когда прошептал:

— Но я сказал тебе правду.

Это больно.

— Я знаю, и знаю, что у тебя не было выбора...

— Единственный выбор, который у меня был, это быть с тобой после приветственного ужина, я хотел этого, Кила. У меня не было никакого злого умысла или скрытого мотива, я просто хотел почувствовать, что ты моя. Ты не представляешь, как я к тебе отношусь.

Я сглотнула.

— Это ничего не меняет, Алек. Я все еще вижу тебя с ними, и это вызывает у меня отвращение.

Он долго смотрел на меня, ничего не говоря, и именно в этот момент тишины я поняла, что мне нужно сделать. Я была уверена, что несмотря на наш разговор дядя Брэндон все еще хотел, чтобы я держалась подальше от Алека, и в противном случае, он мог сдержать свое слово, и навредить его семье. Я должна была вмешаться.

Я обязана сделать то же, что и Алек — заставить его держаться от меня подальше... Я должна заставить его возненавидеть меня.

— Пожалуйста, не оставляй меня снова... когда я прочитал твою записку и понял, что ты уехала, это чуть не убило меня.

Я безразлично вздохнула.

— Алек, ты причинил мне боль, и единственная причина по которой это произошло было то, что я начала привязываться к тебе. Но будет лучше, если мы пойдем разными путями, чувства все только запутают.

Он выглядел озадаченным.

— Я не понимаю, ты сказала мне...

— Я не была собой на Багамах, я позволила мысли о настоящих отношениях между нами вскружить мне голову, но это было ложью.

Он выглядел потерянным.

— Ложью?

— Да, я не хочу тебя, Алек. Все это было просто уловкой для моей семьи... ничего между нами не было реальным. Это была просто услуга, помнишь? Подделка. Я притворилась, что у меня есть чувства к тебе, чтобы мы казались настоящей парой, потому что хотела вызвать ревность Джейсона. Ты же не думал, что я на самом деле смогу полюбить того, кто зарабатывает на жизнь, трахая людей? — произнесла я отстраненным голосом.

— Кила, — прошептал он.

— Ну же, Алек...

— Но я люблю тебя.

Я чуть не рухнула на пол от его слов, но мне удалось удержаться на ногах, застыв словно статуя.

— Ты любишь меня? Ты даже не знаешь меня!

— Я знаю тебя, и я люблю тебя.

Мне хотелось заплакать, но вместо этого я усмехнулась.

— Ты не соблюдаешь собственные правила? Что случилось с номером один — не влюбляться?