Темная принцесса

Я буду первой, кто признает, что понятия не имею, как я собираюсь это провернуть. Но я полагаю, что только пожалею, что не попыталась.

К моему полному шоку, Деймон даже не пошевелился, когда я пошевелила его руками и накинула веревку на запястья.

Я завязываю узлы как могу и просто надеюсь, что этого будет достаточно, прежде чем я задеру его штанину, достану его карманный нож из тайника и заползу на него сверху.

Возможно, я и не забыла, что ранее он украл мои трусики, но в ту секунду, когда ткань его спортивных штанов соприкасается с моей чувствительной кожей, я более чем осознаю ситуацию.

Мои бедра бесстыдно скользят по его промежности, и я улыбаюсь, чувствуя, как он растет подо мной.

— Калли, — бормочет он во сне, его руки тянутся к переплету.

Мое сердце подскакивает к горлу, а желудок сжимается, когда я наблюдаю, как он начинает приходить в себя.

Я только что совершила огромную ошибку?

— Ангел, — стонет он, его бедра отрываются от кровати. — Тебе что-то было нужно?

— Да. На самом деле, есть несколько вещей.

Я знаю момент, когда он полностью приходит в себя. Все его тело замирает подо мной, прежде чем он пытается убрать руки из-за головы.

— Что за— Его глаза в шоке распахиваются и мгновенно находят мои.

Злая улыбка кривит мои губы, когда я верчу его нож в своей руке.

— Калли? — предупреждает он, его сонный голос не так страшен, когда он облизывает сухие губы.

— Ты знаешь, — говорю я, переводя взгляд с него на нож Чирилло. Каждому солдату выдается по одному, когда они официально присоединяются к Семье. — Я всегда задавалась вопросом, почему я никогда не была достаточно хороша, чтобы владеть одним из них.

— Т-ты—

— Если ты скажешь мне, что это потому, что я девушка, тогда я могу найти твоему действительно хорошее применение раньше, чем намеревалась, — рычу я.

— Я-я не собирался этого говорить.

— Хорошо, потому что это чушь собачья. У Стеллы есть такой. И я не удивлюсь, если Тео подарил Эмми такой же.

— Они оба обучены использовать это.

— Верно, — бормочу я. — Еще раз, я слишком невинная маленькая принцесса, чтобы заниматься такой мерзостью, как научиться пользоваться ножом, чтобы защитить себя. Ты знаешь, наша ситуация прямо сейчас была бы совсем иной, если бы я прошла хотя бы небольшую часть той подготовки, которую ты получал на протяжении многих лет. Это почти, как если бы мой отец хотел сделать из меня мишень.

— Нет, — возражает Деймон. — Это не поэтому—

— Я не какой-то нежный цветок, который довольствуется тем, что его запирают, Деймон. Я более чем способна быть полезной частью этой Семьи, а не обузой.

— Ты не обуза, Ангел. Но поверь мне, быть запертым с тобой, безусловно, не составляет труда.

Я прижимаюсь к нему бедрами, и рычание вырывается из его горла.

— Так чего ты хотела от меня? — спрашивает он, его глаза расширяются от желания. Очевидно, он забывает, что я зла на него.

Я не против. В эту игру могут играть двое.

6

ДЕЙМОН

Я резко втягиваю воздух, когда она вскрывает мой нож, и, клянусь гребаным Богом, вид того, как она направляет его на меня, только возбуждает меня, черт возьми.

— Ангел, ч-что ты делаешь? — рычу я, мой голос хриплый от желания.

— Наконец-то я беру управление в свои руки, — уверенно заявляет она. Наклоняясь вперед, она прижимает лезвие к моей щеке, холодный металл почти не охлаждает мою кожу. — Видишь ли, я думаю, что была довольно терпелива. Я думала, что доказала, что мне можно доверять. И все же ты все еще продолжаешь скрывать от меня дерьмо, — кипит она.

Мой пульс замирает, когда она проводит лезвием по моей шее.

— Я-я д-доверяю тебе, — шепчу я, съеживаясь от того, как быстро теряю контроль.

Ее глаза встречаются с моими, когда она печально качает головой.

— Кажется, ты говоришь все правильные слова, Николас. Но твои действия говорят громче.

— Н-н-не—

— Просто оглянись вокруг, — говорит она, выбрасывая свободную руку и обводя жестом комнату. — Я даже не знаю, где мы находимся. Я едва ли знаю причину, по которой мы здесь. Я понятия не имею, что происходит дома, где все думают, что я нахожусь. И все же я должна слепо доверять тебе? Парень, который накачал меня наркотиками. Дважды. Игнорировал меня месяцами. Запер меня и в своей квартире, и теперь здесь. И все же он по-прежнему отказывается впускать меня, черт возьми.

Я смотрю на нее, опустив подбородок. Я всегда знал, что в Калли есть нечто большее, чем все думают.

Но знать это и видеть — две совершенно разные вещи.

— Я сейчас такой чертовски твердый для тебя, — выдавливаю я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно.

Я приподнимаю бедра, мой член болит, у нее перехватывает дыхание, а глаза на мгновение закрываются. Но она быстро приходит в себя, и ее челюсть сжимается от разочарования.

— Мы туда не пойдем, — рычит она. — Я хочу подчеркнуть одну вещь, и ты не заставишь меня забыть об этом своим большим, волшебным членом.

Я не могу сдержать ухмылки, которая подергивается на моих губах.

— Волшебным? — спрашиваю я, проигрывая борьбу со своим весельем, чувствуя, как моя маска сползает, когда я смотрю на эту девушку, которая владела мной гораздо дольше, чем, я уверен, она никогда не сможет осознать.

— Я не это пытаюсь донести, — бормочет она, ее щеки пылают от ее признания.

— Так какой тогда был смысл связывать меня и отдавать на твою милость, Ангел?

Я не могу отрицать, что если бы кто-то другой сделал это со мной, я бы чертовски перепугался.

Быть сдержанным, терять контроль. Ни то, ни другое мне не нравится.

Но это Калли.

Возможно, я что-то скрывал от нее, но на самом деле, я знаю, что нет ничего, чего бы я не отдал ей. Даже мои страхи.

Я дергаю себя за запястья, впечатленный тем, как она связала меня.

После многих лет тренировок я почти уверен, что смог бы довольно легко от них избавиться, но сейчас я позволю ей повеселиться.

— Я хочу быть внутри тебя, Николас—

— Уверен, это должно быть моей репликой, — съязвил я.

Рычание вырывается глубоко из ее горла.

— Ты приводишь в бешенство.

— И ты чертовски сексуальна и, как я подозреваю, прижимаешься своей все еще голой киской к моему члену.

Глубокий румянец на ее щеках говорит мне, что я прав.

— Ты хотела, чтобы у меня был легкий доступ ко второму раунду, красавица?

— Нет, я—

— Покажи мне, — требую я, мой взгляд опускается на ее раздвинутые бедра. У меня текут слюнки, когда я понимаю, что скрывается за ее короткой юбкой.

Но она отвергает меня.

— Я знаю, что ты пытаешься сделать, — говорит она, отводя взгляд от моего в сторону ножа в ее руке, когда она слегка проводит им по центру моей груди.

Мое сердцебиение учащается, когда я осознаю ее намерения с этой штукой. Сжимая пальцы в кулак, я пытаюсь подавить свои страхи.

Это просто Калли.

Это просто Калли.

Я не понимаю, что закрыл глаза, пока мое имя не слетает с ее губ.

Они распахиваются, и я сразу же обнаруживаю, что ее голубые глаза смотрят на меня в ответ.

Гнев все еще омрачает их, но то, что я нахожу за этим, заставляет мое дыхание перехватывать.

Надежда.

Это то, чего она не должна чувствовать, когда дело касается меня.

Всю свою жизнь я был сплошным разочарованием, и у меня нет причин не верить, что в какой-то момент она тоже это поймет.

Я не уверен, что я достаточно силен, чтобы больше не давать ей этого видеть.

Стаскивая с меня футболку, она прижимает лезвие моего ножа к ткани.

Она мгновенно распадается, показывая ей, насколько острым является лезвие, с которым она играет, как с игрушкой, и она ахает от осознания.

— Ты могла бы убить меня одним неверным движением, красавица. Иногда я уверен, что для всех было бы лучше, если бы—

— Прекрати, — требует она. — Прекрати это прямо сейчас.

Я киваю, мои губы сжимаются.

— Я не они, Николас. У меня нет нереалистичных ожиданий относительно тебя. — Мне приходится прикусить губу изнутри, чтобы удержаться от того, чтобы сказать ей, что это так. — Я не хочу, чтобы ты была кем-то иным, кроме того, кто ты есть. Я возьму сломанные кусочки. Я возьму темноту, боль и мучения. Чего я не хочу, так это быть на периферии твоей жизни, как ты держишь всех остальных, несмотря на то, что постоянно говоришь мне, что я твоя. Потому что если я твоя, то и ты мой тоже. И если ты мой, я хочу каждую частичку тебя.

Не сводя с меня глаз, она разрезает прямо посередине мою рубашку, легко разрезая ее пополам и обнажая лишь часть уродства, которое я пытаюсь скрыть.

— Калли. — Ее имя срывается с моих губ как мольба, пока я борюсь с дьяволом внутри меня, который хочет сделать все, что в его силах, чтобы это не произошло.

Чтобы помешать ей увидеть настоящего меня.

Мои глаза закрываются, мне нужно отрезать себя от ее молчаливой мольбы впустить ее, и она издает страдальческий вздох.

Я делаю именно то, что обещал. Я разочаровываю ее, и это, черт возьми, убивает меня.

Боль пронзает мою грудь насквозь, как будто она воткнула мой нож прямо мне между ребер.

Она перебирается через мои бедра, ее вес поднимается с моего тела, и, клянусь гребаным Богом, с этим было бы легче справиться, если бы она уперлась рукой мне в грудь и начисто вырвала мое сердце.

Я проглатываю рев агонии, который хочет вырваться из моего горла, и заставляю свои глаза оставаться закрытыми, зная, что не смогу смотреть, как она уходит от меня.

Но тогда…

— Черт, — шиплю я, когда мягкое прикосновение ее губ щекочет мою ключицу.

Мои глаза распахиваются, и я смотрю вниз на нее, парящую надо мной, ее губы прижимаются к моей коже, а глаза смотрят в мои.

— Покажи мне, — умоляет она, ее глаза остекленели от эмоций. — Дай мне увидеть его.

Мое сердце колотится так сильно, что стучит по ребрам, как теннисный мяч, снова и снова ударяющийся о стену.

— Ангел, — тону я, когда она сдвигается, опуская губы к верхней части моего самого длинного шрама.

— Ты не пугаешь меня, Николас. Ничто в тебе не пугает меня.

Я почти уверен, что мое сердце вообще перестает биться, когда она наконец отрывает от меня взгляд, опускает губы, прежде чем поцеловать линию вдоль моего шрама.

— Черт, — стону я, когда она снова проводит языком вверх, и она не останавливается, пока ее губы не находят мои. Но она не целует меня. Она просто смотрит мне в глаза, ее дыхание обдает меня, и у меня текут слюнки от желания попробовать ее на вкус.

— Где мы, Николас?

Моему мозгу требуется несколько секунд, чтобы сработать правильно, чтобы я мог составлять слова.

— Д-д-дом моих б-бабушки и дедушки. Р-Родители м-моей мамы.

— Где, по их мнению, я? Мы?

— Т-т— я втягиваю воздух, готовясь к удару. — Они думают, что твоя мама забронировала тебе жилье за городом, чтобы ты могла сосредоточиться.

— Как долго мы собираемся здесь пробыть?

— Я не знаю, красавица. Пока я не буду уверен, что тебе безопасно возвращаться. Я, блядь, клянусь тебе, я не сделаю ничего, что подвергнет тебя опасности. Никогда.