Это лишь игра

– Герман! – зову его. – Герман! Подожди!

Он останавливается, но даже не оглядывается. И почему-то вдруг кажется таким напряженным. Только когда я подхожу к нему совсем близко, он поворачивается ко мне. Только теперь он еще меньше похож на моего Германа. Его лицо – как каменная маска. Ни жизни в ней, ни чувств.

– Герман, не уходи так! Я же знаю, что ты… ты просто притворяешься таким…

– Каким? – спрашивает он с усмешкой.

– Герман, я все слышала, я все помню. Ты сказал, что любишь меня. И я… – Я набираю полные легкие воздуха и выпаливаю на одном дыхании, как будто прыгаю с огромной высоты вниз. – И я тоже тебя люблю. Если тебе нужно уехать – уезжай. Но я буду тебя ждать. И дождусь. Обещаю! Мы же можем общаться по скайпу или еще как… Можем потом встре…

– Стоп, – прерывает меня он. – Ты о чем? Когда я тебе такое говорил?

– Позавчера, – шепчу я растерянно. – Когда я…

– Тебе показалось. Ничего этого не было.

К лицу приливает кровь, жжет скулы, веки, уши. Я задыхаюсь от стыда, но в то же время чувствую, как внутри закипает злость. Зачем он так со мной? За что?

Герман снова намеревается уйти, но я ловлю его за рукав, разворачиваю к себе.

– Да постой же! Что с тобой такое? Ладно, будем считать, что ты вчера ничего мне не говорил. Пусть мне показалось. Но после всего, что у нас было… Ведь мы же с тобой… – От волнения я не нахожу нужного слова. – Или хочешь сказать, что и отношений у нас тоже не было, да? Ничего не было? Ты же сам говорил, что все серьезно у нас! Ты даже говорил, что не уедешь! Ты... Мы же...

Проклятое волнение! Проклятое косноязычие!

Смотрю в его глаза, зеленые, холодные, насмешливые, а вспоминаю то, что было позавчера. Как он прижимал меня к себе. Как горячо и взволнованно шептал: «Только держись! Не смей умирать! Слышишь? Ленка, я же люблю тебя…». И мысленно молю: «Ну, пожалуйста, Герман, будь прежним! Не поступай так со мной! Не отказывайся…».

Герман окидывает меня равнодушным взглядом:

– Ты чего, Третьякова? Это была всего лишь игра…