(не)идеальный брак

Это странно, но, сидя на их привычном продавленном диване, уютном и достаточно старом, чтобы помнить ещё кого-то из Великих Вождей, Света почему-то ощущает непонятный покой. Словно Димик по-прежнему принадлежит ей. Надломленное, кричащее от боли сердце, успокоилось от его объятий и ровного тона голоса. И, хотя ей безумно хочется поругаться, высказать всё прямо в лицо, или — подкараулить и устроить сцену во время следующей «встречи любовников», Света…

Молчит.

— Послушай, мне тоже всё это не нравится, но ради некоторых моментов приходится притворяться полностью довольным. Это… несерьёзно, понимаешь? Я сейчас немного поиграю в бизнес и вернусь на ставку в какую-нибудь частную фирму с неплохой зарплатой. И жизнь снова пойдёт размеренно и спокойно. Такой вариант тебя устроит? — спрашивает Димик. И у него в глазах такая тоска, что грустно и становится даже Свете. Она всегда управляла собственной жизнью, и сама выбрала этого мужчину. Не его вина, что Димик оказался не тем, кем она его видела. Это просто неправильный выбор, такое бывает. — Почему ты молчишь?

— Тебе явно нравится делать то, что ты делаешь, — стараясь, чтобы голос не дрожал, качает головой женщина. — Не стоит отказываться от приносящего радость занятия, тем более — когда оно может обеспечить неплохой доход. Поступай как считаешь нужным, только…

— Что? — вскидывается Димик.

— Ты держи меня в курсе, ладно? Чтобы, если что-то в нашей жизни изменится, я не стояла как дура, нелепо хлопая глазами. А то неудобно выйдет…

Ночью, устроившись рядом с моментально захрапевшим мужем, она долго перебирает в голове их недоссоры, от которых Димик каждый раз уворачивался, словно от пуль. И сравнивает «поведение ДО» с «поведением ПОСЛЕ», с удивлением понимая, что измена смогла сподвигнуть мужа на многое из того, о чём она раньше и не мечтала. Точнее, мечтала, конечно мечтала, но боялась даже произнести вслух.

Теперь она получает цветы, и не «дежурный веник», а с душой выбранные пышные букеты. Димик готовит и убирает, занялся ремонтом. Бросил работу, в которой увяз словно в болоте и устремился к собственному делу. Они на этих выходных гуляли по магазинам, смеясь сильнее, чем во время самого начала отношений. В семье появились какие-никакие деньги, которые без сожалений были потрачены на новые зимние сапоги для «хозяйки дома» и пару крепких защитных перчаток для «главного добытчика». И всё перечисленное произошло так быстро и настолько просто…

Правда ли это происходит, или она лежит до сих пор без сознания на полу в грязной прихожей, обставленной старой мебелью, полной ненужный и давно вышедших из моды вещей? Может, у неё сотрясение настолько сильное, что в данный момент Свету везут на каталке по полутёмному коридору и санитарка, срывая горло, кричит «операционную, срочно, дело жизни и смерти»? Или она уже на операционном столе и хирург, который вчера с размахом отмечал совершеннолетие единственного сына, судорожно пытается собрать глаза в кучку, чтобы не перерезать дрожащими руками что-нибудь важное?

Света закрыла глаза.

— Господи, если ты есть, пожалуйста, прошу, оставь меня в этом странном мире, я не хочу обратно, — взмолилась она шепотом в тёмной спальне. — Пусть я лучше никогда не смогу вернуться, даже по собственной воле, чем если меня выдернут отсюда и окажется, что это — наркоз или иные последствия сильнодействующих препаратов. Господи, ты дал мне мужа, и я буду любить его несмотря ни на что. Потому что мы оба достойны любви и должны идти по жизни рука об руку. Пожалуйста, оставь всё как есть, ничего не меняй…

Она просыпается ближе к десяти. Сегодня нет работы в ателье, а от дополнительных смен до конца недели Света отказалась ещё когда всё начало катиться под откос. Из коридора пахнет жареной колбасой, потрескивает на плите яичница, Димик наверняка пританцовывает перед сковородкой под какой-нибудь малоизвестный, но очень зажигательный мотив. Её сумка стоит в коридоре на табуретке, вжикнув молнией, женщина коротко осматривает карманы и не находит мобильника.

— Можешь мне позвонить, я, похоже, мобильник потеряла! — кричит Света и, услышав в ответ «и тебе доброе утро, милая!» не может не улыбнуться. Она замирает в дверях кухни, рассматривая растрёпанного мужа, который уже почти закончил с завтраком. — Понятия не имею, где могла его выронить. Надо набрать, наверно, вдруг найдётся добрый человек, который вернёт за «спасибо».

— Почему за «спасибо»? — жмёт плечами Димик. — Мы заплатим. Или, если это такой хитрый ход, чтобы получить новый телефон, то… — он оказывается ближе, обнимает, игриво обхватывая рукой за талию, — … это тебе дорого обойдётся.

Она помнит эту игру. И, подыгрывая, ощущает странное тепло, разливающееся в груди.

— И сколько же придётся выложить за него? Неужели, целый поцелуй?

— О, я не вчера родился, одним-единственным поцелуем ты не отделаешься. Я возьму с тебя настолько дорого, что даже стыдно будет рассказать подругам.

— Да? И сколько?

— Четыре поцелуя.

— Целых четыре? Грабёж! Но, если других вариантов нет…

— Итак, поцелуй номер од…

У Димика звонит телефон. Муж замирает, собираясь его игнорировать, но уже на третьем переливе трели сдаётся: выскальзывает из рук, бросает короткий взгляд на экран и сразу же отвечает.

— Алло. Кто говорит? — на том конце кто-то сбивчиво затараторил. — И что? Что я теперь должен сделать, если Вы изначально мне отказали, выбрав другого мастера? Да, переделывать чужие косяки — это сложнее, чем с самого начала как надо спаять. Ну, можете купить все материалы снова и заплатить мне как заранее договаривались. Нет, никаких скидок, в Вашем случае разумнее, наоборот, повысить цену. Конечно я понимаю о чём говорю, я достаточно времени вожусь с трубами, чтобы разбираться в дерьме. Ах, ну тогда ищите другого дурака, готового класть отводы в ближайший лесок… Нет? О, теперь Вы хотите договориться? Что ж, я возьму с Вас настолько дорого, что стыдно будет рассказывать соседям. Поработаем? Чего? Серьёзно? Ладно, никуда не уходите, через час буду. И не открывайте воду, ради всего святого, и так дождь полночи лил, сейчас в грязи копошиться… — отключившись, Димик повернулся спиной к окну и нервно постучал пальцами по подоконнику. Света привычно потянулась за зажигалкой, но не обнаружила её в верхнем ящике комода. — Я бросил, — коротко прокомментировал её действия муж и снова постучал пальцами. — Не курю, бегаю и подтягиваюсь, недавно присмотрел себе зал, правда до него ехать далековато. Не хочешь вместе начать ходить?

— Я… не думаю, что готова влезать в обтягивающий костюм, честно…

— Знаю. Хочешь новый? Можем вечером съездить купить, а сейчас… Как насчёт нового мобильника? — он вдруг улыбнулся, скидывая маску недовольства, потянулся к ней, словно к солнцу… — Какой ты хочешь?

— Не знаю. Мне нравился старый. Можешь меня набрать? Вдруг кто откликнется…

— Ему уже пять лет, давно пора менять.

— А тебе все двадцать пять, когда пора разводиться и искать кого-нибудь помоложе? — Света замолкает, понимая, ЧТО ИМЕННО сказала. Смотрит в пол, виновато поджимает губы. Муж молчит, смотря в экран своего телефона, потом тяжело вздыхает. — Прости.

— Нет, ничего, я сам виноват. Давай и правда наберём, если тебе нужен именно твой старый телефон…

— Там фотографии. Много наших и ещё с последнего дня рождения мамы, она не успела скинуть и…

— Да, я понял. Позвоню и, если появится возможность, выкуплю…

Всё так сложно и так просто одновременно. Света стоит у окна, смотря как новенькая (никак не получается звать её «Катя», вместо этого в голову лезут лишь обзывательства) радостно улыбается, запрыгивая в машину Димика. Тот, довольный до соплей, протягивает ей бутылку воды и уверенно выезжает из двора.

— …и потом он сказал, что я могу «валить к своим родителям», — меж тем продолжает свою грустную историю Полина, когда-то бывшая её лучшей школьной подругой. Они не виделись несколько лет, Света сама нашла её в соцсетях и специально напросилась в гости, как только узнала, что «новенькая» накопила-таки денег на съёмную квартиру. Пришлось повозиться, чтобы отыскать хоть кого-нибудь из знакомых именно тут. Просто чтобы знать. — Представляешь, я даже сначала плакала, а потом обратилась к Серёже, ну, помнишь такой страшненький был, всё время на первой парте сидел? — Света кивает. Конечно помнит. Серёжа — ранее вполне заслуженно носивший кличку «носатый» — всё ещё иногда пишет ей комментарии на личной странице давно заброшенного профиля сайта знакомств. Света потеряла все пароли, только на почту неизменно приходят оповещения с красивыми, пробирающими до глубины души словами. — В общем, оказалось, что парень отучился на адвоката и вернулся в родной город, чтобы основать собственное агентство. Теперь он немного поднялся и попасть на приём без крупной суммы уже нереально, разве что по старой дружбе и за свидание… — Полина смеётся, явно довольная собой, не видя никаких нестыковок в том, чтобы, будучи замужем, отправиться на свидание с другим мужчиной. Света смотрит на её неумело отбелённые зубы, на крупные, чуть растрепавшиеся локоны, и не может поверить, что когда-то считала подругу первой красавицей. — Конечно, после секса он даже не перезвонил, но до него успел проконсультировать по вопросу ипотеки и оказалось, что если работал только один супруг и это была женщина, к тому же есть документальное подтверждение измен, то суд встанет на мою сторону. Стоило показать бумажки мужу и тот сразу стал шёлковым, даже работу нашёл. Ненадолго, правда, но нашёл ведь… — Полина, зажмурившись, выпустила тонкую струю дыма дешёвой ментоловой сигареты в потолок и отхлебнула зелёного чая. — А у тебя как жизнь? Димик, вроде как, на повышение шёл, но потом ни с того ни с сего уволился по собственному желанию и теперь частными заказами подрабатывает. Что у вас там стряслось?

— Шёл на повышение? — удивляется Света. — Он говорил, что зарплату несколько месяцев не платили…

— Чушь. Танька с Вадиком машину взяли на его премию за повышение. Вместо твоего мужа, кстати, — Полина снова прикуривает, но начинает кашлять и вынужденно тушит сигарету прямо в чашке с «жидким здоровьем», которым хвасталась ещё в самом начале встречи. Света смотрит на её девятимесячный живот и внутренне морщится, однако молчит. В конце концов, она здесь не для чтения моралей или советов по здоровью. То, ради чего всё затевалось, свершилось, можно и домой пойти, поплакать. — Эй, ты чего? — чего у Полины не отнять, так это чутья на эмоции. Она вдруг подаётся вперёд и Свете впервые в жизни хочется просто пожаловаться кому-то на происходящее. На Димика, который стал изменять, на его враньё насчёт работы, на резко изменившееся поведение… Однако она отлично помнит, с кем разговаривает, поэтому лишь грустно вздыхает. — Ну ладно, не хочешь — не говори… — наконец произносит Полина и демонстративно поджимает губы. — Хоть не беременность? А то, говорят, это заразно…

Дома тихо и как-то невероятно уютно. Бродя от стены к стене, Света поражается количеству новых вещей, купленных мужем за последний месяц, причём — не в качестве подарков или для демонстрации возможностей. В какой-то момент Димик просто принёс новый чайник, а старый отправился в помойку. Теперь модная автоматическая игрушка по вечерам помогает им «держать себя в форме», попивая зелёный чай. Дважды заваренный одной и той же водой нужной температуры, а не ту бурду, что именует «жидким здоровьем» Полина, никогда не видевшая дальше собственных раздвинутых ног.