Измена. Найди меня

Глава 2.2. Мама, это уже слишком

Я не поняла, зачем меня об этом спрашивают, но ответила:

— Нет, Вера Александровна. В самом начале наших отношений я сказала, что у меня два условия: никогда не поднимать на меня руку и не изменять. Естественно, я автоматически приняла обязательства и к себе. Но какое это имеет отношение к обследованию?

Я слегка занервничала, а гинеколог смотрела в окно, будто не мне, а ей глаза надо было прятать. Чего только я не передумала в те секунды, но того, о чём она сказала дальше, и в бреду не представила бы.

— Отношение самое прямое. Вы извините, что приношу плохие новости, работа такая. По результатам анализов, а они не могут быть ошибочными, вы на данный момент больны сразу тремя венерологическими заболеваниями. — Вера Александровна даже паузы делать не стала, продолжила скороговоркой: — Не переживайте, они все лечатся. Я уже составила список препаратов, которые необходимо купить. Курс лечения будет длиться около полутора месяцев, сейчас составлю и объясню календарный график приёма таблеток, свечей и уколов. А про измену я спросила, чтобы установить источник заболеваний. Вашему половому партнёру также следует сдать анализы и пролечиться, чтобы не допускать развития болезней до необратимого состояния. Дарина Георгиевна, вы меня слышите?

Я слышала, но её слова мне казались полной бессмыслицей. Не мог, мама, понимаешь, не мог Артур так со мной поступить! Получается, что он изменял мне давно и далеко не разово. Я знала вкус правды, но чтобы настолько омерзительно грязной…

— Не расстраивайтесь так, — Вера Александровна начала меня утешать: видно, я со стороны была совсем плоха, — ничего непоправимого не произошло. Увы, так бывает. Таблеточки попьёте, укольчики проставите, и всё. А мужики, они почти все такие. Неужели вы с модельным прошлым не насмотрелись на мужскую слабость перед красивыми девушками? Правда, верили, что вам никогда не будут изменять? Поверьте мне, такие мужчины вымирающий вид. А жить и размножаться нам нужно. Вот и приходится приспосабливаться.

— Вера Александровна, — я тогда не узнала свой голос, глухой, будто из-за двери говорила, — спасибо. Я к вам заеду, как закончу курс. Сдам анализы заново, хочу убедиться, что вся грязь выйдет. Если что-то не пойму, позвоню.

Уже у выхода не удержалась, добавила:

— А насчет мужчин настоящих — мой отец один из таких. Я продолжаю верить, что существует где-то мой человек и я его обязательно встречу. Вы уберегли меня от ошибки: теперь я уверена — это явно не Артур.

— Да что вы, деточка. Всё ещё наладится. Это молодость в вас кипит, а будете принца ждать, старой девой останетесь. Лучше синица в руках, чем журавль непонятно какой и где.

— У нас разные точки зрения на вопрос, как вы сказали, размножения. Я хоть и бегу от одиночества, но лучше останусь одна, чем с кем попало.

Дальше я приехала в нашу квартиру, собрала вещи и перевезла к себе. Сделав последний рейс, заехала на мойку, потом снова к Артуру. Положила ключи от квартиры и от машины на стол вместе с запиской:

«Я ухожу. Машину возвращаю. Спасибо за памятный последний подарок — болезни, которыми ты меня наградил. Я просила только о двух вещах. Даже думать боюсь о том, каким бы мог родиться ни в чём не виновный ребёнок, если бы я, не дай бог, забеременела. Как ты понимаешь, свадьбы не будет. Не ищи встреч. Спасибо за то хорошее, что было за три года. Иногда нам было хорошо вместе, но, видимо, недостаточно, чтобы ты это ценил.

P. S.: Тебе необходимо срочно пройти курс лечения — у тебя там похоже целый букет намотался. И впредь будь разборчивей в своих половых связях, СПИД неизлечим».

Такси вызвала заранее, не хотелось ни минуты лишней там оставаться. Уходя, чуть дверь не снесла, когда захлопнула: видимо, так было легче. Повезло, что он не вернулся — я обязательно бы разревелась. Этому подонку не хватало ещё видеть моё состояние.

Дальше вы знаете. Теперь я одна, с нераспакованными коробками, гнусными болячками и лекарствами. На этой весёлой ноте заканчиваю.

Сначала мама слушала и качала головой, отрицала правду про своего любимого «зятя». К финалу истории на её глазах выступили слёзы. Она подошла к окну и дослушала молча, стоя спиной к нам. Я знала, что ей было тяжело принимать то, что я рассказывала, но раз хотела… Когда я замолчала, Ника показала глазами на маму и вышла, оставив нас вдвоём. Я подошла к маме, обняла её и почувствовала, как она трясётся от плача. Почти физически ощутила её боль. Мы несколько минут стояли, молча обнявшись, каждая оплакивала надежды, связанные с Артуром. Будто поминали его. С одной стороны, так и было: для меня и семьи он в этот день окончательно умер.

Мама первой нарушила тишину. С нежностью в голосе она сказала:

— Я горжусь тобой и очень люблю. Мне бы не хватило духа поступить, как ты. Но ты правильно всё сделала. Как я в нём ошибалась, ай-яй-яй… Он на руках тебя носил, подарками осыпал, мы с Жорой так радовались за вас. Я думала, вот оно, благословение Божье тебе, а тут такое…

— Мамуль, давай больше не будем о нём? Мы все ошиблись. Я в первую очередь. Но на ошибках учатся, и вообще — всё, что ни делается, к лучшему! С тобой сейчас поговорила, и стало спокойней. Всё будет хорошо, мамулечка. Помнишь, ты в детстве нам часто повторяла: не вешать нос, гардемарины? Ты своей детворе в детдоме тоже так говоришь, я знаю. Вот и не смущай слезами своих «гардемаринов». — Мы с ней заулыбались на этих словах. — Я так рада, что весна пришла. Вместе с ней буду оттаивать и просыпаться после спячки.