Моё пост-имаго

– Вы ведь потрогали его? Он был теплым или холодным? Успел окоченеть?

– Он был… обычным, – опустошенно сказал мистер Келпи.

– Хм. Глаза его были открыты или закрыты?

– Глаза были открыты! Точно открыты! Я помню, ведь я сам ему их закрыл.

Доктор покивал своим мыслям.

– Что было после того, как вы его обнаружили?

– Я тут же сообщил мистеру Феннигу, управляющему общества, и поставил в известность полицию. Тело забрали в морг.

– У профессора Гиблинга не было родственников?

– Никого не было. Вся его жизнь была связана с наукой, – тяжко вздохнул мистер Келпи. – Его волновали только бабочки.

– Вскрытие проводилось?

– Я… я не знаю. Это ведь ваш друг работает в морге, доктор. Он вам может сказать точнее.

Доктор поморщился от слова «друг».

– Непременно узнаю у него при случае. – Он выдохнул тонкую струйку дыма. – Профессора, насколько я понимаю, похоронили в Тремпл-Толл…

– На Чемоданном кладбище, да. Была довольно скромная церемония. Пришли несколько коллег из научного общества, сэр Крамароу выразил свои соболезнования и прочитал очень проникновенную речь. «Погребальный оркестр господина Пруддса» исполнил скорбнянс «Забудь меня, мой старый друг». Это так… грустно.

– Вы ничего не заметили странного, когда увидели профессора в кабинете?

– Странного?! – воскликнул мистер Келпи раздраженно. – Да он был мертв! Я только об этом и мог думать! Этот человек меня научил всему, что я знаю. Он меня вытащил из… – он запнулся, не в силах совладать с охватившими его чувствами и спрятал глаза под платком.

– Конечно-конечно, – сказал доктор Доу и немного помолчал. – Еще один вопрос, мистер Келпи. Вы не почувствовали какой-нибудь необычный запах в кабинете, когда обнаружили профессора?

Мистер Келпи хмуро поглядел на доктора.

– Вы имеете в виду чернослив?

– Помимо прочего.

– Нет, ничего такого я не почувствовал.

– Пейте чай, мистер Келпи, он успокаивает…

Доктор задумчиво уставился в пустоту перед собой.

– Куда он все-таки делся, Черный Мотылек? – негромко проговорил он. – Никто его не видел. Куда он мог деться?

– Может, он просто улетел?

– Это вряд ли. Очевидно, что на вокзале, в таком людном месте, его не могли бы не заметить. Тут же поднялась бы паника, крики, но всего этого не было. Черный Мотылек скрылся каким-то чудесным образом. Помнится, вы рассказывали о различных невероятных способностях, которые ему приписывают. Существуют бабочки, которые могут становиться невидимыми?

Мистер Келпи задумался.

– Могут становиться невидимыми некоторые бабочки с островов Вирен и Паранезии, – сказал он, – а еще, насколько мне известно, Крохотули Серебряные. Что касается Черного Мотылька, то, несмотря на все приписываемые ему невероятные способности, в книге профессора Гиблинга нигде не упоминалось о подобной. Но, боюсь, эта бабочка недостаточно изучена.

– Раз уж мы заговорили об этой книге, – начал доктор, – может быть, есть то, о чем мне следует знать? То, что поможет нам разыскать это существо? Я был бы вам благодарен, если бы вы описали его, мистер Келпи, ведь мне до сих пор не вполне ясно, с чем мы столкнулись.

– Конечно… эм-м… – бабочник замялся. – Черный Мотылек – ночное создание. И солнечный свет ему крайне противен. У него две пары крыльев. Кромешно-черные. Без каких-либо узоров и пятен. Сугубо чернильный пигмент. Размах крыльев самки, согласно книге профессора Гиблинга, может достигать четырех-пяти футов. А самец… – мистер Келпи замолчал, пытаясь подобрать слова. – Он… он отличается от самки.

– Половой диморфизм?

– Именно.

– Что вы можете рассказать о повадках бабочки?

Мистер Келпи отпил немного чая. Даже после первого глотка он немного успокоился.

– Черный Мотылек, помимо прочего, хищник, – сказал он. – Питается слезной жидкостью, кровью и, как и многие бабочки, падалью. Но нападает он, только когда голоден, либо когда его провоцируют.

– Вы сказали «помимо прочего».

– Согласно книге профессора Гиблинга, Черный Мотылек еще и антофил, то есть голод его, помимо плоти, крови и слез живых существ, может быть утолен так же пыльцой некоторых цветов и растений. Сладкое усыпляет мотылька, делает его мирным и вялым.

Доктор тут же вспомнил о том, что говорил проводник.

– Много чая с сахаром… чай с сахаром… – сказал он, и бабочник недоуменно на него поглядел, не понимая, о чем идет речь. – Как нам отыскать Черного Мотылька, мистер Келпи? Как профессор Руффус его поймал?

– О, боюсь, это для меня совершеннейшая загадка, – жалобно ответил бабочник. – Я был бы рад вам помочь, но это поистине либо чудо, либо удача – иных версий у меня нет…

– К какому семейству относится Черный Мотылек?

Мистер Келпи задумался.

– Профессор Гиблинг и сам не был уверен, – сказал он. – Ближайшее семейство, как он полагал, – это Чернильные Червоточцы.

– Есть какие-либо особенности у данного семейства? То, что может помочь?

– Что ж… Чернильные Червоточцы, как и интересующий нас представитель чешуекрылых, – сугубо ночные создания, у них замечательный слух…

– В коллекции общества присутствуют представители данного семейства? Если присутствуют, то как их поймали?

– Их ловят на свет.

– Подробнее, пожалуйста.

Мистер Келпи сделал еще один глоток чая. Он уже настолько успокоился, что даже осмелился взять с подноса одну из коврижек миссис Трикк.

– Есть специальные фонари, – сказал бабочник, – которые применяются при охоте на тех или иных мотыльков. Мы используем различные светофильтры и химические красители огня для каждого отдельного вида мотыльков. «Ловчие фонари» – сложные оптические приборы с тонкой настройкой, сделанные на заказ.

– Червоточцы. Какие вы используете фонари для них?

– Темный рубин. Стекло темно-рубинового цвета. И химический экстракт красного пламени.

– Черный Мотылек-убийца, летящий на кроваво-красный свет, – задумчиво проговорил доктор Доу. – Весьма мрачно.

– Это все предположения, доктор, – напомнил мистер Келпи. – Речь ведь шла о Червоточцах. Я не уверен, что Черный Мотылек так же отреагирует на подобный свет. И, позвольте узнать, уж не собираетесь ли вы…

Его слова прервал стук захлопнувшейся входной двери. Раздались шаги, и в гостиной, к облегчению дядюшки, появился Джаспер.

Весь вид племянника представлял сущий бардак: по меркам доктора Доу, выглядел мальчик сейчас немногим лучше канавной крысы, выползшей на мостовую после сильного ливня. Джаспер был взлохмачен (еще больше обычного), на щеке алела царапина, сюртук и брюки были все измазаны в грязи, галстук сидел вкривь.

«Какой кошмар!» – говорил взгляд дядюшки, но сам дядюшка молчал.

– Вы просто не поверите, что я узнал! – воскликнул Джаспер и, поспешно стянув с ног башмаки, потопал к камину. – Бр-р… как же холодно стало на улице, я весь продрог!

– Доктор Горрин сообщил, что ты покинул морг три часа назад. И что это за вид, позволь узнать? Ты что… – Натаниэль Доу поморщился, – дрался?

– Нет, просто упал! И вообще… – широко улыбнулся племянник, – ты тут же перестанешь на меня злиться, как только я расскажу тебе, что выяснил.

Он подтащил к камину стул, уселся и принялся рассказывать: и о том, что подслушал в морге, прячась под секционным столом, и о констеблях, и о визите в Клуб охотников-путешественников, а еще о сэре Хэмилтоне.

При одном только упоминании об охотнике доктор Доу и мистер Келпи переглянулись. Судя по всему, это был тот самый «неизвестный из экспедиции». Тот, о ком говорил Вамба. Но при этом даже невозмутимого доктора поразило известие о том, что охотник был найден в квартире мертвым, что лежал он там очень долго и что, вероятно, под его видом в экспедицию отправился кто-то другой.

– А что насчет предмета под подкладкой пиджака профессора Руффуса? – напомнил доктор Доу. – Доктор Горрин передал его тебе?

– Конечно, вот же он! Совсем о нем забыл!

Джаспер извлек из кармана половинку фонографического цилиндра и вручил ее дядюшке. Доктор Доу даже скрипнул зубами от досады – он ведь уже почти держал в руках вторую часть!

– Уверен, эта штуковина, – добавил мальчик, – содержит в себе разгадку тайны этой загадочной экспедиции в болота Кейкута.

Из дверей кухни показалась миссис Трикк. Экономка выглядела очень недовольной. Джаспер тут же попытался сделать вид, будто он вовсе еще и не вернулся и что это не он сидит на стуле у камина.

– Хватит разговаривать обо всех этих ваших зловещих вещах на голодный желудок, – заявила миссис Трикк и принялась накрывать на стол.

Доктор Доу повернулся к бабочнику:

– Мистер Келпи, поужинаете с нами?

– Прошу прощения, но вынужден отказаться, – ответил бабочник, бросив взгляд на часы. – Скоро начнется шквал, а у меня при себе совсем не осталось моего лекарства. К сожалению, я не могу позволить себе застрять в гостях на все то время, что будет бушевать эта туманная мерзость.

– Конечно, мистер Келпи.

– Из-за всех этих треволнений я совсем утратил счет времени. – Бабочник поспешно поднялся. – Если я выйду прямо сейчас, то еще успею благополучно добраться домой. – Он кивнул доктору и Джасперу. – Благодарю вас за чай и… и за все, что вы делаете.

Натаниэль Доу встал из кресла и пошел проводить помощника главы кафедры Лепидоптерологии до двери.

– Вызвать вам кэб?

– Нет-нет. Благодарю, я сяду на трамвай на Бремроук. – Мистер Келпи надел пальто, котелок, обмотался шарфом. – Надеюсь, вы сообщите мне о продвижении расследования.

Натаниэль Доу кивнул, и бабочник, набрав в грудь побольше воздуха, вышел за дверь, прямо в непроглядное туманное марево.

Доктор вернулся в гостиную и сел за стол. Он был все еще раздражен и злился на племянника. От мальчика это не укрылось, несмотря на то, что дядюшка не сказал ни слова.

– Ну, не злись, – добродушно сказал Джаспер. – Я был очень осторожен.

– Ты вообще думал о возможных последствиях? А если бы эти констебли тебя поймали?

Джаспер открыл было рот, чтобы ответить, но его прервал свисток пневмопочты.

Доктор поднялся, прошел в прихожую и, открыв крышку на трубе, достал капсулу. Судя по тому, с каким напряженным видом он застыл, прочитав послание, там было что-то очень важное.

Дядюшка резко развернулся. Его совершенно белое лицо не предвещало ничего хорошего. Доктор Доу вернулся в гостиную и взял с журнального столика свой продырявленный цилиндр. Проворчал:

– Это никуда не годится. Не расхаживать же по городу с дырками от пуль. Придется взять запасной.

– Дядюшка? – испуганно произнес Джаспер – мальчик ничего не понимал.

Из двери кухни с очередным подносом в руках появилась экономка.

– Боюсь, ужин переносится, миссис Трикк, – сказал доктор Доу.

– Как это, переносится, позвольте поинтересоваться?

Доктор не ответил. Повернувшись к племяннику, он велел:

– Джаспер, одевайся.

– Что произошло, дядюшка?

– Еще одно. Еще одно убийство. Черный Мотылек напал снова.