Моё пост-имаго

Напольные часы в углу как раз отбили девять ударов, и только тогда Натаниэль Френсис Доу, доктор частной практики, заботливый дядюшка и мизантроп до корней волос, позволил себе отпить из чашки кофе с корицей.

Насладившись любимым напитком, он выглянул из-за газеты и пытливо уставился на племянника: пьет ли тот свой сиреневый чай?

Чай этот представлял собой особое лекарственное средство, которое дядюшка самолично смешал и заварил для Джаспера – оно должно было вернуть его к жизни после долгой поездки и всего с ней связанного. Доктор глядел на чашку, стоящую у руки племянника, как кот, выжидающий, когда же мышка высунет голову из норки и потянется к кусочку сыра. Но мышка была слишком занята своими делами.

Джаспер сидел за столом для чаепитий и перебирал стопку журналов «Роман-с-продолжением», которые дядюшка выписывал специально для него. Публиковавшийся в них роман-фельетон всякий раз обрывался на самом неожиданном и интересном месте – по мнению Натаниэля Доу, ход примитивный и дешевый, да и в целом он считал это чтиво крайне наивным. По большей части в «Романе-с-продолжением» описывались приключения, не имеющие ничего общего с реальностью, а еще он содержал множество неточностей и допущений. Доктор Доу ни за что бы не признался, что, несмотря на все это, он и сам с нетерпением ждет каждого нового выпуска.

Пока Джаспер отсутствовал, этих выпусков накопилось почти два десятка, и сейчас мальчик искал тот, на котором остановился перед отъездом. Джаспер просто жить не мог без бумажных приключений и за время каникул он очень скучал по своему любимому герою.

– Мистер Суон побывал в Микении! – воскликнул он, листая один из номеров журнала. – Сколько же я всего пропустил! Я остановился на том, как субмарина «Летиция» дала течь после схватки с гигантской акулой!

– Глупые, смехотворные выдумки. Неужели, кроме тебя, это кто-то читает? – проворчал Натаниэль Доу, сам при этом вспоминая волнительный момент, когда обезьяны в джунглях Микении прямо из-под носа мистера Суона похитили алмаз Гвенуи, за которым тот охотился.

Джаспер усмехнулся. Он-то знал, как обстоят дела на самом деле: нельзя было не заметить едва различимые складочки на страницах, где были загнуты уголки, а еще затерявшиеся в корешках пылинки вишневого цвета – пепел от дядюшкиных папиреток.

– Да уж, – сказал мальчик. – Это все выдумки – не то, что происшествие в поезде!

Доктор Доу опустил газету, поглядел на племянника с сомнением и недовольно покачал головой. В отличие от Джаспера, сегодняшнее происшествие в поезде не показалось ему ни захватывающим, ни невероятным. Мрачным – бесспорно, непонятным – этого не отнять, но никакой прелести он в нем не видел. Ну а Джаспер… он был Джаспером, и этим все сказано.

Если бы доктору потребовалось кратко описать племянника, он бы использовал для этого лишь четыре слова: «сумбур», «суматоха» и «имбирное печенье». Последнее – из-за неуемной страсти мальчишки к этому кондитерскому изделию. К примеру, прямо сейчас тот уплетал уже, наверное, пятнадцатое по счету печенье «Твитти» и останавливаться на достигнутом явно не собирался.

Доктор Доу вернулся к статье, которую читал:

– Бенни Трилби разошелся не на шутку, – сообщил он. – «КРОВАВОЕ УБИЙСТВО В ПОЕЗДЕ!» – заголовок явно не для третьей страницы. Судя по всему, этот пронырливый тип пытается перебраться на передовицу в следующих номерах и подвинуть новости о туманном шквале. Он даже расстарался и придумал животрепещущие подзаголовки: «В город прибыл убийца!», «Кто станет следующей жертвой?!», «Тремпл-Толл в страхе ожидает продолжения кровавых событий!»

– «Сплетня» никогда не заслуживала доверия, – сказала миссис Трикк, появившись из дверей кухни с подносом в руках. – Давно стоило отказаться от подписки!

Экономка была невысокого роста, щупленькая и сухонькая, но характер ее походил на натянутую пружину мышеловки. Всем цветам в одежде миссис Трикк предпочитала серый и его оттенки, так что издали могло показаться, будто она с ног до головы покрыта пылью, а ее собранные в тугой пучок седые волосы лишь усугубляли впечатление.

– «Сплетня» сплетничает, – выдал Джаспер с набитым ртом.

Миссис Трикк выразительно поглядела на мальчика, и он вдруг понял, что не влезшее печенье по-прежнему торчит у него изо рта. Джаспер быстренько затолкнул его поглубже и испуганно уставился на экономку: эта женщина была приверженкой строгих правил касательно сладкого перед едой, но сейчас, впервые на памяти Джаспера, она отчего-то не хмурилась и не ворчала из-за того, что он, мол, перебьет себе аппетит.

К удивлению мальчика, экономка открыла новую пачку «Твитти» и, высыпав печенье в вазу, поставила ее перед ним на стол. Позволительно кивнула и спросила:

– Как прошли каникулы у мадам Доу?

– Очень и очень скучно. – Не веря своему счастью, Джаспер осторожно взял имбирный кругляш. – В доме у бабушки все до невозможности занудные. Но зато я увидел море.

Миссис Трикк не была эмоциональной особой, но сейчас она глядела на Джаспера со слезами на глазах. Он уезжал совсем ненадолго, а она вела себя так, словно больше не надеялась его увидеть.

– У нас ведь тоже есть море…

– У бабушки – нормальное море, – уточнил мальчик. – Там совсем нет пыли…

Пыльное море, на берегу которого раскинулся Габен, не случайно получило свое название. Оно напоминало старый чердак, на который сотни лет не ступала нога человека. Воды там было совсем не видать – она скрывалась под сплошным ковром пыли.

– Вы так исхудали за каникулы, мастер Джаспер, – заметила экономка. – А эта бледность! Она мне не нравится. Бабушка будто морила вас голодом и держала в подвале!

За время отсутствия Джаспер действительно почти превратился в тень, способную пролезть под дверью, а его кожа выглядела так, словно он был чем-то перманентно испуган. Доктор надеялся, что сиреневый чай поможет, в частности, и от этого тоже.

– Ну, куда уж стряпне бабушкиного повара до ваших тостов с желудевым джемом, миссис Трикк, – сказал Джаспер, чем вызвал умильную улыбку пожилой экономки.

Миссис Трикк взяла поднос и направилась в кухню. На пороге обернулась и проговорила странным дрожащим голосом:

– Я так боялась, что вы… не вернетесь к нам. Но доктор сказал… он сделал все, чтобы…

– Миссис Трикк! – прервал ее доктор Доу. – У вас там ничего не подгорает на кухне?!

Экономка кивнула, поспешно отвернулась и скрылась за дверью.

– Что это с ней? – Джаспер недоуменно поглядел на дядюшку.

Со стороны могло показаться, будто доктор Доу не слушал разговор племянника и экономки, но в действительности он то и дело бросал на мальчика испытующие взгляды поверх газеты. Доктор волновался о самочувствии Джаспера, о том, как сказалась на нем поездка. И переживал он не зря, учитывая зрелище, которому тот стал свидетелем: страшно изуродованные жертвы убийств в купе поездов – не то, что должны видеть дети.

Джаспер между тем вел себя, как всегда, непринужденно и беззаботно, – он совершенно не понимал, зачем ему впадать в какое-то уныние. Племянник доктора Доу просто не умел этого делать. Ничто, казалось, не могло омрачитьего жизни, кроме тех редких моментов, когда заходила речь о его родителях. Но о них в этом доме почти никогда не говорили.

– Это все из-за близости туманного шквала, – сказал доктор. – Все на нервах. Миссис Трикк немного расчувствовалась, потому что рада твоему возвращению.

Джаспер понял, что дядюшка чего-то недоговаривает: то, как миссис Трикк смотрела на него, ее поведение и необычная забота – все это было ей совершенно не свойственно. А что уж говорить о печенье вместо завтрака.

– Туманный шквал свел нашу экономку с ума и сделал из нее неэкономку, – усмехнулся мальчик. – Она же открыла тайные запасы «Твитти», к которым никогда меня не подпускала!

Джаспер кивнул на дядюшкину газету:

– Так что там пишут? Про нашего мертвеца. Тебя упоминают? А там есть про меня?

Доктор вздохнул и прочитал вслух:

– «Утро перед туманным шквалом ознаменовалось для Габена еще одной жертвой. В прибывшем в город восьмичасовом утреннем поезде “Дурбурд” был найден некий господин с разрезанным лицом. Как стало известно редакции, покойный, Реджинальд М. Руффус, был профессором и ученым, состоявшим в ГНОПМ. Нашим дорогим читателям будет любопытно узнать, что профессор, вне всяких сомнений, был убит. Расследованием занялись лучшие представители Дома-с-синей-крышей: констебли Грубберт Бэнкс и Хмырр Хоппер…»

– Лучшие представители, – проворчал Джаспер.

Доктор покачал головой.

– Полагаю, мистер Трилби здесь говорит в так называемом саркастическом ключе. Он их высмеивает.

– Хм. – Только и произнес Джаспер, засовывая в рот еще одно печенье – он не помнил, были ли «Твитти» и прежде такими вкусными – у бабушки они совершенно не водились. – А что такое ГНОПМ?

– Габенское научное общество Пыльного моря.

– А, всякие важные старикашки с раздутыми, как шары, головами?

– Почему раздутыми? – не понял доктор. – Какое-то опухание?

– Дядюшка! – рассмеялся Джаспер. – Ты такой шутник. Просто они же все очень умные, вот у них головы и распухают из-за мозгов.

– Сомнительно с медицинской точки зрения.

Джаспер на это ничего не ответил. Он знал, что с медицинской точки зрения у дядюшки ампутировано чувство юмора.

– А что еще там есть, в этой статье?

– Мистер Трилби пишет, что на данный момент следствие склоняется к мысли о серийном убийце…

– Серийном убийце! – восторженно прошептал Джаспер, и доктор наделил его снисходительным взглядом.

– Разумеется, чтобы речь шла о серийном убийце, должны быть и другие жертвы, но о таковых пока нигде не сообщалось. Так что, вероятно, это очередное заблуждение наших горячо уважаемых господ Грубберта Бэнкса и Хмырра Хоппера.

Опустив взгляд в газету, Натаниэль Доу продолжил чтение:

– «Тело профессора Руффуса отправлено в городской морг, в то время как проводивший осмотр на месте преступления некий доктор, оставшийся неизвестным, ничем не смог помочь полиции. Более того! Почтенные констебли сообщили, что этот доктор едва не испортил все расследование. Бэнкс и Хоппер между тем уверяют общественность, что справятся сами – без участия всяческих шарлатанов и сующих нос в полицейские дела зевак».

Последнее так поразило доктора Доу, что он едва не выронил газету. Его! Сравнили с зевакой! Хуже оскорбления в свой адрес он и представить не мог.

Джаспер вдруг запустил всю пятерню в волосы и принялся чесаться, словно там что-то поселилось.

– Я его видел, – сказал он. – Этого профессора Руффуса. Всю дорогу он то и дело высовывался из купе и спрашивал у проводника, когда мы уже доедем.

– Он куда-то торопился?

– Не знаю. – Джаспер все чесался, не обращая внимания на многозначительный взгляд дядюшки. – Скорее, нервничал, не мог усидеть на месте.

– Что ж, знай он, чем обернется его прибытие, вряд ли так уж спешил бы в Габен. – Доктор не выдержал: – Джаспер, если ты продолжишь это делать, я буду вынужден отправить тебя к цирюльнику. Это совершенно невыносимое зрелище!