Серебро и Свинец

* * *

– О чем там еще толкует этот пузатый урод? – поинтересовался капитан Бобрушков.

Лева Шойфет беспомощно пожал плечами.

– Не совсем понимаю… – замялся он.

– А какого хера? – возмутился капитан. – Они тут что – совсем кретины? Лыка своего зеленого не вяжут?

– Он говорит, что оскорбление, которое мы ему нанесли, должно смываться кровью, – не без тайного удовлетворения процитировал Лева. – Сколько потребуется крови, я не уточнял.

Капитан уставился на надменного Раатхакса.

– Он что – больной? – только и выдавил он.

– По местным меркам – едва ли, – ответил Лева. Он уже усвоил, что может говорить почти все, что захочется, если только выдать эти слова за перевод с эвейнского. Или комментарии к переводу. – Он придворный… в общем, он ко двору местного феодала приписан. Я сейчас попробую поподробнее его расспросить…

Он пустился в дискуссию с посланцем владетеля Бхаалейна, а капитану Бобрушкову оставалось только беспомощно выслушивать многосложные эвейнские слова, сыпавшиеся из Левы, точно макароны с вилки.

– Он вызывает нас на поединок, – внезапно прервавшись, перевел Лева. – То есть не он лично, а его господин с войском. – Он помедлил, прислушиваясь к словам парламентера. – Говорит, что из уважения к себе, а не к нам не станет выводить в поле всю свою дружину, а ограничится равным числом бойцов… чтобы никто не мог назвать его трусом.

– Товарищ военный переводчик, – с трудом переведя дыхание, выдавил Бобрушков. – А вы ему объяснили, что такое БМД?

Лева снова пустился в объяснения, размахивая руками на манер ветряной мельницы. Раатхакс презрительно глянул сначала на капитана, потом на БМД, плюнул в траву и развернулся. Его прямая, как палка, спина еще долго маячила перед глазами у ошарашенного Бобрушкова.

Капитан не мог поверить, что местные жители решатся напасть на его отряд, до той минуты, когда ворота замка распахнулись и дружина владетеля Бхаалейна под его родовыми знаменами не вышла торжественным шагом на разводной мост.