Архивариус: Черный сентябрь

ЧАСТЬ 1

1

"Я долго думал, с чего же начать…Каким, будет первое слово? Банально поздороваться? Мне кажется, не та ситуация. Хотя здороваться, нужно всегда… Ну что же… Здравствуйте!

Прозвучит банально, но если вы читаете, эти строки, значит меня все же поймали. Может быть, даже убили. Хотя на самом деле, я думаю, может так было бы лучше.

Я начал вести свой дневник, когда полиция, обнаружила тело, той девочки, на пустыре. Мне — это показалось волнительным. Игриво возбуждающем. Можно даже сказать — это возвысило меня. Предало, какой то звериной доблести. Поскольку, поделиться этими переживаниями, ни с кем не могу — то решил писать. Как говориться, бумага стерпит.

Я помню все, в мельчайших деталях. Это меня возбуждает. Я нашел, для себя лекарство. Перечитывать свои записи. О боже, как — это приятно. Смаковать каждое слово. Самую незаметную деталь, я тщательно описываю. И потом смакую, когда перечитываю.

Неистовое наслаждение… Я помню их лица. Они были, в шоке. Мне показалось, они почувствовали себя беспомощными.

И особый пик удовольствия, когда прочитали мои стихи. Те самые, что я оставил во рту, у той девочки… Я написал их заранее. И вложил уже мертвой.

Черт возьми, как же меня все — это возбуждает…

***

Полицейская лента, которой огораживают место преступления, предательски болталась на ветру. На пустыре, было не много кустов. И что бы оцепить по периметру, пришлось воткнуть, несколько сломленных веток, в землю.

Когда под цветной лентой, пролез мужчина в черной ветровке, вся группа оглянулась.

Это был, Андрей Воронов. Следователь местного СК. Что такую находку, поручат именно ему, никто не сомневался. Все громкие дела, поручали ему. Хотя"громкие"— для данной местности, звучало пускай не с большой, но все же с натяжкой.

Следователь поздоровался. Выглянул из за спины, криминалиста. Медленно сделал шаг вперед.

То, что увидел Воронов, не могу не вызвать, никаких эмоций. Подчеркиваю не могло! Андрей прикусил нижнюю губу.

На сухой земле, покрытой тонким слоем травы, выпаленной за долгое лето, лежала девочка. Первым, что бросалось в глаза, это были трусы. Они были приспущены до колен. И натягивались между, тонкими ножками. Черная юбка не была задрана. И прикрывала, половые органы. Светлая рубашка, была наполовину расстегнута. Правая грудь — обнажена.

Медленно поднимаясь взглядом, Воронов дошел до шеи. Огромный синий след, от удавки, или веревки.

Что то не логичным, показалось следователю, в лице убитой. Сама девочка, была худенькой. Но щеки, сильно выпирали. Не могла, же она так быстро опухнуть. Хотя, что судя по всему перенесла бедолага, могло говорить об обратном. И все же…

— У нее во рту, ничего нет? — Следователь протиснулся между людьми и склонился над жертвой.

Криминалист весьма спокойно, развел губы покойной, большим и указательным пальцем.

Поражению, всех членов группы не было предела. Кусок бумаги, виднелся изо рта. Криминалист взял пинцет. Придерживая челюсти, аккуратно извлек находку.

— О господи! — В недоумении проронил мужчина и положил перед собой скомканный лист бумаги. — Это что же, такое?

Воронов повернул голову и заглянул, в служебный чемоданчик криминалиста. Увидев резиновые перчатки, он взял пару и натянул на свои руки.

— Сейчас посмотрим.

Медленно и очень аккуратно, разворачивал комок. Наконец показались слова. Андрей морщился, читая на ходу. Когда лист развернулся полностью, он тихо, почти бубня себе под нос, прочитал:

"Осенний лист сорвался с веток

Упал на землю — как и ты

Оберегайте своих деток

А то сорву их, как цветы…"

***

"Да уж, я представляю что они почувствовали, в этот момент. В их глазах, перемешался страх и беспомощность. Бессилие и не понимание. Что — это вообще такое? Убийство маленькой девочки. Да еще стихи, у нее во рту. Еще этот выскочка, следователь…

Он не понимал с чем столкнулся. На этой земле, до этого, не было таких случаев. Я сам узнавал.

Я упивался, своей первой, маленькой победой…".

2

Скрипнула могучая, деревянная дверь. Наверно она, с самого момента постройки, этого дома. Возможно еще даже, до революции.

Одернутый легкой сединой мужчина, вышел на крыльцо и закрыл за собой, дубовую дверь. Его морщинистое лицо, привычно огляделось. Прищурилось. Поставив на перила, маленькую белую чашку, с еще дымящимся кофе, он закурил.

Глеб Крамер, купил этот дом два года назад. Он давно хотел переехать из шумной столицы, в более спокойный городок. Поволжье — мечта поэта. Хотя к стихам, он никакого отношения не имел. Да в последние годы, он мало вообще к чему, хотел иметь отношение. Когда твоя жизнь делится, на до и после, каждый выруливает по своему. Случилось — это и в жизни Глеба…. И закинула его судьба, в этот уютный, маленький городок, на берегу великой реки. В дали от шумных мегаполисов.

Он подставил старую табуретку, и уселся в сторону забора. С крыльца были видны, легкие очертания местности. Но лишь незначительные. В основном деревья, и несколько пятиэтажек, через два светофора. Частный сектор, раскинутый по среди города — не новшество для многих регионов. Особенно для средней полосы, и юга России. Так было и в маленьком Волжинске. Стоящий на берегу Волги, он удивлял своей скромностью и спокойствием. Как старый вальяжный гражданин, из интеллигентной семьи.

Частного сектора, здесь довольно много. Старые рубленые дома, бывало соседствовали, уже с современными постройками. Но их было в меньшинстве. В основном, столетние сооружения, с окнами прямо на пешеходную улицу. У многих еще сохранились, расписные наличники. Ярко играющие, в солнечных лучах, золотой осени.

Здесь было, поистине спокойно и как то писательски романтично. Огромные деревья — ровесники этих самых домов, стояли прямо на тротуарах, корнями уходя, далеко за пределы покрытого сверху асфальта. В этом сентябре, дождей практически не было и листва, желтея, а не чернея, красиво поигрывала на ветру.

Несмотря на то, что город стоит на Волге, ветра не сильно овладевали городом. В позднюю осеннюю погоду, они конечно же случались, но ненастья быстро отступали. И уже возвращались, когда мороз сковывал великую речку.

Два года назад, когда Глеб переехал сюда. Местное начальство не нарадовалось приезду столичного следователя по особо важным делам. Его сразу же, поставили начальником, местного следствия. Но очень быстро, Крамер понял, что не может отдаваться работе так же, как это было раньше. Мысли в голове, а скорее терзающие воспоминания, не давали сосредоточиться. Погрузиться с головой, в работу. И он принял решение, выйти на пенсию. Тогда местный начальник полиции, чуть ли не взмолил, Глеба остаться.

Пойдя на некоторую хитрость, Ширко предложил Крамеру, стать начальником архива. Дескать работа не пыльная. Сиди себе, да перебирай старые дела. Переноси все, в электронный вид. Кабинет теплый, кофе в достатке, да и курить можно, прямо на рабочем месте. Правда в виде исключения. Глеб согласился. Прикинул что к чему…Если полностью уйти с работы, то свободного времени, станет больше чем нужно. А по факту — оно все будет свободным. И тогда мысли, полностью охватят, его седую голову.

Ну а некоторая хитрость, полковника Ширко, заключалась в том, что он прикинул, если Крамер все таки останется действующим сотрудником, то не дай бог, что случись, он сможет его привлечь, непосредственно к расследованию. Ну или на худой конец, хотя бы к консультациям, местных сотрудников.

Глеб сидел и смотрел на все свои, четыре сотки земли. Расположение типичное, для многих городов, центральной России, поодаль от крупных центров. Улица, на ней вряд стоят дома. А расстояния между домов, и есть твоя личная территория, как правило за высоким железным забором. Некий квадрат, от дома, до дома. Кто то высаживал цветы. Некоторые умудрялись поставить баньку. У кого то грядки. На участке Крамера, ровным счетом, не было ничего. Опустевшая собачья будка, оставшаяся от старых хозяев. Бельевая веревка, натянутая по периметру и маленький дровеник. Отопление в доме было центральное, но печь все же имелась. И не абы какая, а самая настоящая — Русская. По осени и зимой, Глеб частенько ее протапливал. От этого в доме, становилось неимоверно уютно. Что то из детства. Или даже из сказок…Потрескивание дров. Легкий запах дымка… Он садился у большого окна, выходящего прямо на пешеходный тротуар. И просто смотрел. На людей, на собак бегущих за хозяевами на поводке, на проезжающие по дороги машины. В общем на жизнь. На ту самую, которая поделилась, на до и после…

Глеб сделал последнюю затяжку, как услышал металлический скрип, из за забора. Он потушил окурок, скуренный почти до самого фильтра. Кинул его в обрезанную пивную банку. Выпрямился и допил свой кофе, который прилично остыл. С пустой чашкой в руке, спустился по ступеням и подошел к забору. Прислушался…

Резко, еще раз раздался скрип. Глеб расслабился.

— Теть Маш ты? — Крикнул он по ту сторону забора.

— Ну, а кто? Кто еще в этой жопе, будет газеты разносить!

Крамер ухмыльнулся и открыл засов калитки. За забором стояла тучная женщина, лет шестидесяти. На ней была темно синяя куртка, с надписью"Почта". Увидев знакомое морщинистое лицо, она как будто удивилась:

— А ты чего это, не на работе? — в ее голосе, чувствовалось волнение. Или даже испуг.

Крамер перешагнул, через нижний профиль калитки и вышел на тротуар:

— Так я же, теперь начальство. Вот задерживаюсь.

Женщина внимательно смотрела на седовласого мужчину, с пустой чашкой в руке…

— Во дает! — сказала она, как будто не в себе. — В городе такое, а он задерживается.

Глеб не понимал интонаций. Обычно тетя Маша, бросала газету и если он был еще дома, обменивалась с ним, всякой обычно бесполезной информацией. Два года, что он живет здесь, он уже привык к скрипу своего почтового ящика, приваренного к металлической калитке.

— Ты чего это? — интуитивно поинтересовался Крамер.

Почтальонша покрутила массивной шеей и тихонько сказала:

— Девчонку мертвую нашли на пустыре… — она кивнула. Дескать так точно…

Глеб напрягся. Такие новости, да еще с утра. В принципе надо понимать, что следователи народ немного ушлый, в этом вопросе. За годы службы, приходилось такого насмотреться. Но любому, даже самому прожженному следаку, такие новости, не приносят ничего хорошего. И кроме очередного рубца, на жизненно важном органе, не сулят.

— Господи! Это откуда же, у тебя такая информация? Сорока на хвосте принесла?

Женщина сунула руку, в свою набитую сумку. И достала тонкую, ежедневную газету.

— Вот!

— Так ты уж, кинула мне в ящик! — Отмахнулся Глеб

— Читай говорю!

Крамер нехотя взял газету. Одной рукой неудобно. Он сунул пустую чашку, в руки почтальонши:

— На подержи!

Глеб развернул газету и уставился на первую полосу:

— Ну и где?

— В самом конце, на обороте.

Он цыкал, переворачивая прессу. Наконец сложил в двое, тонкие страницы и прочитал нижнюю колонку. Выделенную в черной рамке. Это была даже не статья и не рубрика. Просто выглядело как объявление. Но прочитав, свежие еще пахнущие типографской краской новости, легкие мурашки, по телу пробежали.